Одинокий лыжник

ПОЧЕМУ РАНЕЕ НИЧЕГО НЕ СООБЩАЛ МЭЙНЕ КЕРАМИКОСЕ ВОПРОС НЕМЕДЛЕННО ПОЛНУЮ ИНФОРМАЦИЮ ТОЧКА ИНГЛЕЗ.

Спустя несколько минут ко мне подошел Мэйн. Он был уже в лыжных ботинках и с небольшим рюкзаком за плечами.

— Ну, Блэйр, решились? Мы можем не тратить целый день на эту прогулку, а вернуться часам к трем. Соглашайтесь! Одному ходить на лыжах скучновато.

Я заколебался. Мне действительно нужно было поработать, но, с другой стороны, не хотелось целый день торчать в «Кол да Варда». Инглез требовал информацию об этом человеке, и сейчас мне предоставлялась возможность узнать о нем хоть что-нибудь.

— Ладно, пойдем, — согласился я. — Минут через десять буду готов.

— Чудесно! Я велю Альдо приготовить ваши лыжи.

Искреннее дружелюбие Мэйна было прямо-таки поразительным. Я решил, что все сказанное о нем Керамикосом, — фантазия и вздор. Грек просто пытался отвлечь мое внимание от себя самого.

Вскоре, в лыжном костюме и ботинках, я спустился в бар. Увидев меня, Джо удивленно наморщил лоб, но, ничего не сказав, продолжал заниматься проверкой своей аппаратуры.

— Вы можете одолжить мне вашу маленькую камеру?
– спросил я.

Джо исподлобья взглянул на меня.

— Нет, я никому не доверяю ее. Зачем вам? Или вы считаете, что можете снять лучше меня? Куда вы направляетесь?

— На Кристалло. Мэйн обещал показать мне ледник и чудесные лавинные склоны. Возможно, что там можно сделать несколько хороших снимков натуры, лучше той, что можно получить здесь внизу.

— Ну, вот вы сразу и показали, что плохо знакомы с работой кинооператора! — засмеялся Джо. — Я не отходил от гостиницы больше чем на тысячу метров, но снял все, что нужно, и, не таскаясь по Альпам, нашел необходимую для фильма натуру.

— Мне тоже хотелось бы обладать такой самоуверенностью, как у вас.

Наверное, в моем голосе прозвучала обида, потому что Джо взглянул на меня и похлопал по руке.

Ничего, все придет со временем, — ободряюще сказал он, — обязательно придет. Несколько случайных успехов, и вы вообще перестанете прислушиваться к чьим-либо советам, пока не окажется слишком поздно. Вот я сейчас — на самой вершине мастерства и ни в чьих советах не нуждаюсь, но это ненадолго. Пройдет еще несколько лет, появятся новые люди с новыми мыслями, до которых я не додумался, и моей карьере наступит конец. Такова наша жизнь, Инглез может подтвердить это.

Я оставил Джо и вышел на террасу, где меня уже ждал Мэйн. Всего лишь несколько успехов! Говорить об этом легко, а я еще даже не начал писать сценарий...

Некоторое время мы шли по снежной целине, пока не вышли на лыжную трассу, ведущую к перевалу Кристалло. По правде говоря, это была не трасса, а лыжня, за ночь слегка запорошенная снегом. Похоже, что этим путем пользовалось мало людей

— Надеюсь, вы знаете дорогу? — спросил я у Мэйна.

— Да. Правда, в этом году я еще не был тут, но раньше ходил часто. Пусть вас не беспокоит отсутствие проводника. Трасса прямая, только, чтобы выйти на перевал, придется совершить довольно-таки тяжелый подъем, после чего мы окажемся примерно на высоте в три тысячи метров. Ледник начинается приблизительно в километре оттуда, и там сейчас должно быть много снега. От перевала спуск в Карбонин никакой сложности не представляет. — Мэйн повернулся и, энергично работая палками, пошел впереди меня.

Если бы у меня хватило здравого смысла взглянуть на карту, перед тем как согласиться принять участие в этой прогулке, я ни за что не пошел бы.

Поднимаясь к перевалу, обходя местами кручи, я имел возможность убедиться, что нас ожидает дальше. Слева массивной стеной, с острыми зубцами вздымались внешние бастионы Кристалло. Справа над нами угрожающе нависало снежное поле мы пересекли нижнюю часть этого склона по снежной целине, ибо ветер с перевала полностью стер все следы лыжников, побывавших здесь накануне. Мы были сейчас одни в этом белом безмолвном море. Перед нами, до острых каменных зубов на самом перевале, лежали огромные снежные дюны. И хотя ярко светило солнце, скалы над нами казались мрачными и холодными. Наверное, мне следовало бы вернуться.

Однако Мэйн уверенно шел вперед, ни разу не обернувшись. Кроме того, мое ощущение неловкости на лыжах уже прошло, чувствовал себя я свободно, и, хотя трасса была не из легких, а я был не в форме из-за отсутствия тренировки, тем не менее у меня не возникало сомнений, что я преодолею ее. Меня беспокоила лишь мысль, что мы можем потерять направление.

— А вы уверены, что после перевала безопасно идти на ледник без проводника? — спросил я.

— Знаете, высаживаться на берегу под ураганным огнем противника значительно опаснее, — насмешливо улыбаясь, ответил Мэйн и более серьезным тоном добавил: — Пожалуйста, если хотите, можем вернуться, тем более, что сейчас перед нами наиболее трудный участок. Однако мне хотелось бы подняться на перевал и оттуда взглянуть на ледник, но сделать это не в одиночку,

— Конечно, конечно! Я чувствую себя хорошо, но мне все кажется, что было бы разумнее взять проводника с собой.

— Не беспокойтесь, — весело ответил Мэйн, — заблудиться на трассе почти невозможно.

Подъем стал очень крутым. С обеих сторон нас зажимали лавинные склоны, увенчанные темными гребнями. Из-за крутизны мы стали подниматься «лесенкой». Снег был тверд, как лед, и для каждого шага требовалось вдавливать кромку лыж в снег, что было и трудно, и очень утомительно.

Так продолжалось целую вечность, я не обращал никакого внимания на пейзаж и даже не смотрел, куда мы идем, слепо следуя за Мэйном по его лыжне. Я не сводил глаз с: его. ритмично двигавшихся ног, целиком сосредоточившись на том, чтобы ставить лыжи под правильным углом. Мы шли в полном молчании, нарушаемом лишь хрустом снега, когда в него вгрызались лыжи.

— Здесь снега маловато, — послышался голос Мэйна. — Нам скоро придется снять лыжи.

Поравнявшись с Мэйном, я огляделся, мигая от солнечного света, и увидел небольшой выступ гладкой, отполированной, льдом скалы. Мы стояли на краю огромной белой чаши, и из-под ног у нас сыпался снег, падая по веерообразному склону, по которому мы поднялись.

Я посмотрел вверх и увидел лишь камни и зазубренные вершины скал.

— Это — Попена, — заметил Мэйн, показывая на одинокую вершину, чуть ли не отвесно вздымавшуюся перед нами. — Трасса проходит почти рядом, слева от нее.

Солнце здесь не грело, а воздух походил на белый туман — разреженный и холодный. Я чувствовал, как у меня колотится сердце.

Пройдя еще немного, мы сняли лыжи. Камни здесь были едва прикрыты снегом. С лыжами через плечо, осторожно обходя сугробы, мы довольно быстро двигались вперед, пока, наконец, не вышли на гребень перевала.

Правда, главные вершины все еще возвышались перед нами. Мы видели нагромождение беспорядочно смешавшихся скал, странно напоминавших черные зубы в белых деснах. Никто и никогда здесь не жил. Можно было подумать, что мы внезапно оказались на полюсе или в каком-то всеми забытом крае ледникового периода… Возможно, здесь обитали боги Олимпа.

— Да, Вессону следовало бы побывать тут с камерой, — вполголоса, скорее самому себе, заметил я.

— У него случился бы разрыв сердца задолго до того, как он добрался бы до вершины, — засмеялся Мэйн.