Одиссея креативной королевы

– Мистер Стид, а к чему вы все это рассказали и показали?

– Вот это, - ответил отстраненный майор, - разговор по существу. Как я уже сообщал, у мистера Дарнуэлла возник пунктик, или легкий маниакальный психоз по отношению к королеве, к ее семье, и к ее команде. Дарнуэлл не остановится сам, а будет продолжать попытки, невзирая на цену. Вряд ли он достигнет результата в течение 3 дней, так что применение кода «птенцы золотого фазана» было формально преждевременным. Но, я полагаю, что мой сигнал обоснован. Когда Дарнуэлл достигнет результата, поздно будет принимать меры. Нези получат чудесный повод, и проверят свою очередную модель на достойных объектах. Список уже есть. Нажмите значок «вперед».

– Ладно, - согласился Кэтч, нажал значок на смартфоне Стида и, увидев карту-схему, на которой были обозначены около полусотни мишеней, негромко произнес, - O fuck!!!

Тимоти Стид утвердительно кивнул.

– Я полностью согласен с вашим последним высказыванием, сэр.

– Это, - сказал полковник, возвращая Стиду его смартфон, - видимо, была шутка. А теперь, давайте всерьез: что вы предлагаете?

– Не то, чтобы я предлагаю, сэр. Но, по-моему, лучше бы остановить Дарнуэлла.

– Вы сказали «остановить»?

– Да, полковник, я сказал: «остановить».

– Гм… А как вы это себе представляете?

– Нет-нет, полковник, было бы некрасиво с моей стороны лезть в вашу компетенцию.

– Но, мистер Стид, я спрашиваю потому, что вы сказали: Дарнуэлл не остановится.

– Полковник, как вы сами сказали: мы взрослые люди. Любого можно остановить.

– Да… Значит, я правильно понял вас. Но, это выходит за рамки моей компетенции. Я должен доложить по инстанции, и решение будут принимать другие люди.

– Что ж, пусть эти другие люди занимаются вопросом. Мое дело – предупредить.

– Предупредить… - отозвался Кэтч.
– …Ладно. Давайте начистоту, Стид. Сколько есть времени на решение этой проблемы?

– Две недели, полковник. До 18 мая, королева и ее дети в безопасности. А после, если проблема не будет устранена, начнется русская рулетка. И если чья-то пуля попадет в королеву, или в ее детей, то вы знаете что, и куда попадет следом. А теперь мне пора.

– Дерьмовая ситуация… - проворчал полковник Кэтч, - …Как с вами связаться, майор?

– Просто, - сказал Стид, вставая с кресла, - наберите мое имя и фамилию в сети OYO.

…

*42. Маленький ломтик Антарктики.

Ночь с 4 на 5 мая. Путь из юго-западной Океании к Территории Росса.

Королева Британии и ученый-эколог с Бермудских островов на германско-фашистском самолете с двумя русскими пилотами собираются в новозеландскую Антарктику. Такое начало подошло бы для какого-нибудь неполиткорректного анекдота, но реальность во многих случаях превосходит анекдоты в соревновании по сюрреализму. Путешествие началось около полуночи, на аэродроме островка Пайнс в Новой Каледонии. Машина, напоминающая почти бесхвостого плоского ската 8-метровой длины и с 17-метровым размахом крыльев, не слишком похожа на самолет, и идея лететь на ВОТ ЭТОМ три тысячи миль до Антарктиды, показалась королеве еще более безумной, чем казалась до знакомства с транспортом. Но, доктор Лйалл Тью был спокоен, а два пилота - Санни Шишкин и Зенни Сорокин - пребывали в состоянии такого энтузиазма, что королева сперва заподозрила, что они пьяны. Все же, русские. У них этническая традиция летать после стакана алкоголя. Но, пилот Шишкин мгновенно опроверг эти домыслы.

– Нет, Ваше величество. Мы с Зенни даже в Арктике не летали под балдой, а то бы уже оказались в брюхе у белого медведя.

– Санни, а почему ты сказал «даже»? – заинтересовался Сорокин.

– Потому, Зенни, что в Арктике немного теплее, чем в Антарктике, если в среднем.

– А по-моему, одинаково, - объявил Сорокин, и добавил, - Так! Пассажиры, занимайте свободные места в салоне авиалайнера, потому что время подниматься на крыло.

…Салон был примерно как у микроавтобуса, но потолок пониже, а ширина побольше. Правда, потолок психологически не давил, поскольку был полностью прозрачным. Не потолок, а пологий вытянутый купол. Королева и доктор-эколог как раз успели в нем освоиться, когда машина резко метнулась по полосе, и ушла в ночное небо.

– Мы взлетели, - на всякий случай сообщил Санни Шишкин.

– Теперь, - добавил Зенни Сорокин, - осталось приземлиться через 6 часов, и allez.

– Еще долететь надо, - уточнил Шишкин.

– Ерунда!
– Сорокин махнул рукой, - Это ж не на старом «Кукурузнике» над Арктикой. Прикинь, Санни! Увидь разницу! Эх, люблю я эту машину, хотя она фашистская.

– Чего сразу «фашистская»? Ты, Зенни, пойми: инженерная наука интернациональна и объективна. Будь ученый хоть фашистом, хоть каннибалом с Амазонки, а если машина хорошая, то она пригодна для летного состава любой нации, хоть для папуасов. А если, Зенни, тебе хочется побыть снобом, то заметь: машина не фашистская, а переделанная австралийкой Молли Калиборо из фашистского прототипа. Что меняет дело.

– Так ведь, - возразил Сорокин, - док Молли только движками занималась, а планер…

– …Ну ты блин ваще, - перебил Шишкин, - если уж на то пошло, то все конфигурации планеров люди украли у птиц. Вот, кстати, тема: предложить какому-нибудь адвокату заявить иск: мол, люди подрезали птичью собственность на ноу-хау, а роялти где? Для начала можно предложить тему этому еврею-киви, как его… Леви Галеви.

– Санни, ты совсем идиот, что ли? – встревожено спросил Сорокин, - Что, если Галеви реально выиграет эту хрень? Он потом отмажется, а нас с тобой линчуют нах ваще.

– Да, это был кикс, - самокритично согласился Шишкин, и на борту повисла пауза.

Удобным моментом воспользовался доктор Тью, и спросил:

– Джентльмены, а почему вы назвали данную машину «фашистской»?

– Так ведь, - пояснил Шишкин, - это Хортен-Йагер 1945 года. Типа, первый в истории реактивный истребитель формы летающее крыло. Порождение сумрачного арийского гения братьев Хортен. Через полвека янки слизали с него свой B-2 Spirit Stealth.

– Тупо слизали, - добавил Сорокин, - увеличили планер втрое и присобачили элементы жесткости, чтоб все это не развалилось нах. Нельзя так делать масштабный переход.

– Точно, - подтвердил Шишкин, - это как сделать кенгуру размером с корову, а потом удивляться, какого хера эта гребаная падла не прыгает… Пардон, ваше величество.

Королева Боудис махнула рукой.

– Ничего страшного, мистер Шишкин. Я знаю русскую традицию украшения речи.