Одиссея Талбота

– Слушай, ты можешь соединить меня с их группой наблюдения или с ЦРУ? – Абрамс знал, что у ЦРУ было несколько квартир в доме рядом с русскими, откуда они вели прослушивание. А в доме рядом с участком у них была квартира на третьем этаже, откуда они вели безостановочную видеозапись всего происходившего вблизи здания русской миссии.

– Нет, я и так у них в долгу.

– Тогда соедини меня с полицейской будкой. Можешь подслушивать.

– Ты это серьезно? – И Спинелли разразился потоком отборных ругательств.

Абрамс услышал щелчок, потом женский голос ответил:

– Офицер Линдер слушает.

Спинелли представился и сказал:

– Давай, Абрамс, можешь говорить.

Абрамс также назвался и спросил:

– Вы давно дежурите именно на этом посту?

– Да, сэр, уже полгода.

– Вы видели сегодня, как происходила выгрузка из серого автобуса?

– Да, сэр. В основном багаж, как обычно. Несколько пассажиров помогали носильщикам вносить багаж через служебный вход в правой части здания. Это было больше часа назад.

Абрамс немного подумал и спросил:

– А много было вещей?

– Ну, как всегда.

Абрамс понял, что своими вопросами он как бы подсказывает ответы. А ему надо было, чтобы офицер Линдер объективно описала ему то, что она видела. Он спросил:

– Вам ничего не показалось странным?

Линдер растерялась:

– Нет, сэр… Может, вы более точно сформулируете вопросы?

– Послушайте, почему бы вам просто не рассказать мне все по порядку? Ведь вы заступили около четырех вечера, не так ли?

– Да, сэр. Вообще-то все было спокойно. Около часа назад прибыл черный «форд фэйерлэйн» с советским представителем при ООН, его женой и тремя детьми.

– Как они выглядели?

– Жена и дети нормально. Она улыбалась и, как обычно, кивнула полицейским. Он выглядел… как бы это сказать… немного не в себе.

– Понятно. Еще машины приезжали?

– Нет, сэр.

– А микроавтобусы?

– Да. Они заехали в гараж.

– Сколько их было?

– Они прибыли двумя группами. Первая заехала минут сорок пять назад, автобусов шесть или семь. Думаю, в ней были дети.

«Все правильно», – подумал Абрамс. Эти шесть или семь автобусов обычно выезжали из пионерского лагеря в Ойстер-Бее и обязательно делали остановку в Глен-Коуве. Цель такой остановки так и не удалось выяснить. Может, они кого-то забирали по дороге, а может, просто пересчитывали детей. Сложность заключалась в том, что автобусы обычно заезжали на огороженный высоким забором двор, который не просматривался с помощью обычной оптики. Абрамс не исключал, что если сегодняшняя ночь для русских особенная, то детей могли высадить в Глен-Коуве и препроводить в подвал.

– А автобусы со взрослыми? – спросил Тони.

– Они прибыли минут через пятнадцать после того, как привезли детей, – ответила Линдер. – Их было четыре, они заехали прямо в гараж.

Абрамс представил себе ворота в гараже русских. При приближении транспорта железная створка отъезжала в сторону, освобождая въезд на пандус, который резко спускался вниз. Гараж был подземный. Полицейская будка находилась буквально в десяти футах, прямо напротив ворот.

– В автобусах кто-нибудь был? – задал Тони очередной вопрос.

– Не знаю, у них затемненные стекла.

– Линдер, подумайте как следует. Припомните осадку этих автобусов, их маневренность. По этим признакам можно сделать какие-то выводы?

Линдер ответила сразу же:

– Да-да, я вспомнила. Автобусы двигались так, будто в них не было пассажиров. Когда они пересекали дорожку при въезде в гараж, их очень сильно подбрасывало. И еще. При въезде в гараж они почти касались крышами потолка над пандусом.

Абрамс молчал.

– Вы хотите узнать что-нибудь еще? – спросила Линдер.

– Нет, достаточно, спасибо, – мягко проговорил Тони.

– Пожалуйста.

Телефон щелкнул.

– Ну? – спросил Спинелли у Абрамса.

– Ты же все слышал.

– Ага. Слышал. И что? Может, руководителю русской миссии все надоели, и он отправил их на дачу еще на денек.

– Вполне возможно, – сказал Абрамс. – Если уж они отдыхали три дня, отчего бы не отдохнуть и четвертый? Но вот почему все-таки автобусы пришли пустые?

– Мы не знаем, пустые они были или нет, Абрамс.

– Так сказала Линдер.

– Ну, хорошо. Может быть, русские и спрятались у себя, в Глен-Коуве. Так когда же рванет бомба?

– Я очень похож на параноика? – спросил Абрамс.

Спинелли ответил через несколько секунд:

– Нет, все это действительно очень странно. Какие еще новости?

– Пока никаких. А у тебя?

– Кое-что есть. Правда, не знаю, представляет ли это для тебя интерес по-прежнему.

Абрамсу показалось, что в голосе Спинелли зазвучала тревога.

– Выкладывай.

Спинелли откашлялся.

– Этот парень, Уэст, как в воду канул. Двадцать моих ребят отправились на поиски, сбились с ног, а его и след простыл. Не нашли пока и О'Брайена. Вскрытие пилота показало, что смерть наступила оттого, что кто-то проломил ему основание черепа, судя по всему, резиновой дубинкой. Да, и дело Арнольда Брина. При повторной экспертизе выяснилось, что это все-таки убийство. А ты еще жив.

– Точно. – Абрамс покосился на Кэтрин. Она даже и не пыталась делать вид, что не слушает. Слишком серьезной была ситуация.

– Мне стало известно, что ты тут наведывался в библиотеку, – добавил Спинелли. – Брал «Одиссея». Я не знал, что ты читаешь по-гречески. Может, пояснишь, о чем идет речь?

– Я просто люблю Гомера.

– Серьезно? – Было слышно, как Спинелли достает сигару. – Послушай, это дело начинает действовать мне на нервы. Все задают мне уйму вопросов и ничего не сообщают взамен. Если это дело ФБР или ЦРУ, то зачем пудрить мне мозги? – Спинелли вздохнул. – Но как бы то ни было, если что-то будет нужно лично тебе, Абрамс, то звони.