Одиссея Талбота

Коллинз раскурил сигару, и дым заполнил кабину. Он заговорил с сильным ирландским акцентом:

– Если не сумеешь быстро свернуть парашют, парень, то такой ветер размажет твою задницу об землю.

Том кивнул совсем уже горестно. Фарбер прижал обеими руками наушники к голове, прислушался и сказал в микрофон:

– Понял. – Он встал и объявил всем: – Приказано вылетать.

Фарбер сунул голову в кабину пилота, хлопнул его по плечу и поднял большие пальцы обеих рук. Двигатель вертолета взревел.

Гренвил почувствовал, что его слегка прижимает к скамейке. Болтанка вдруг прекратилась. Том повернулся и посмотрел вниз через большое квадратное окно. Они уже поднялись на высоту сто футов.

– Чертова луна светит вовсю, а облака слишком тонкие, чтобы прикрыть машину. Они нас наверняка обнаружат, – крикнул Гренвилу Стюарт, перекрывая рев двигателя.

Том нервно потер лоб.

– И еще эти молнии. Ты никогда не видел, как молния убивает парашютиста?

– Нет.

– Что с тобой, парень? Я тебя не слышу.

Гренвил несколько секунд смотрел на Стюарта, потом в ярости закричал:

– Я говорю, я люблю прыгать ночью в такой ветер! Мне это нравится!

Коллинз взревел:

– Том, старина! После этой операции сделаем из тебя коммандос.

Том встал и направился к двери, цепляясь за поручни. Вертолет забирался все выше. Гренвил не хотел становиться коммандос. Все, чего он хотел, – стать старшим компаньоном в фирме, и он готов потрудиться ради этого. Но временами ван Дорн и О'Брайен требуют чересчур многого. А ночной прыжок на позиции вооруженного противника – это чересчур.

59

Джоан Гренвил вышагивала из угла в угол по маленькой подвальной комнатке, ярко освещенной лампами дневного света. Над ней находился закрытый теннисный корт, который раньше принадлежал имению Килленуорт, а ныне – местному отделению Христианского союза молодежи. Высокий забор с колючей проволокой отделял христиан от атеистов.

Джоан вспомнила, что, по словам Тома, ФБР якобы имело помещение в главном здании христиан, но она не видела здесь никого, кроме сотрудников УСС. Стэнли Кучик, развалившийся на большом деревянном ящике, пристально наблюдал за ней.

– Вы боитесь, миссис Гренвил?

Она метнула на него быстрый взгляд.

– В десятый раз, твою мать, повторяю, называй меня Джоан, и в пятый раз, твою мать, повторяю: да, я боюсь!

Стэнли никогда в жизни не слышал, чтобы взрослая женщина так ругалась. Его многое интересовало в Джоан Гренвил. Он искоса посмотрел на нее. Черное платье облегало ее фигурку. Он сказал:

– Вы можете оставаться здесь, а я сам со всем справлюсь.

Джоан заскрежетала зубами:

– Стэнли, прекрати вести себя со мной, будто я ребенок. Я уже взрослая и могу все делать так же, как ты, а то и лучше.

– Конечно, Джоан. – Он улыбнулся. – Мне кажется, эта работа как раз для двоих.

Джоан сжала кулаки.

– У меня голова раскалывается.

– Вы секретный агент ван Дорна?

Она опустилась на скамейку.

– Теперь, видимо, да. – Она закрыла лицо руками, вспоминая шантаж ван Дорна. А Том, дурак, молча сидел рядом. Но в конце концов, он обнял ее за плечи и сказал:

– Джоан, ты не стала бы делать то, о чем я прошу, только потому, что я тебе угрожаю. Мы оба это знаем. Но твоя родина в опасности, и ты нам нужна. – Он кратко объяснил ситуацию. – Ты поможешь своей стране?

Стэнли прервал размышления Джоан:

– Как вас во все это втянули?

– Я нужна своей стране.

Стэнли подумал и сказал:

– А я занимаюсь этим, потому что мне нравится. Это уже десятое задание.

Джоан недоверчиво взглянула на него, собираясь сказать, чтоб врал, да не завирался, но тут ей вдруг пришло в голову: а ведь вся ее жизнь может зависеть от этого сопливого подростка. Она взглянула на него с удивлением и страхом.

– Это просто невероятно!

Стэнли зарделся от гордости:

– Держитесь поближе ко мне, и я вытащу вас из этой передряги.

Джоан широко улыбнулась Стэнли:

– Хорошо.

Она вновь подумала о том, что сказал ей ван Дорн, и ей стало страшно. Она не хотела, чтобы прекратились вечеринки, на которых она так любит бывать. Нельзя сказать, чтобы Джоан так уж держалась за свою жизнь, но она готова была бороться за то, чтобы, по крайней мере, вечеринки никогда не кончались. Она подумала, что патриотизм у разных людей проявляется по-разному.

Стэнли посмотрел на циферблат армейских часов, которые ему выдали перед операцией, затем оглядел свой черный облегающий костюм. Он был сшит из какого-то эластичного материала и, скорее всего, подошел бы танцорам, но парень, который их снаряжал, сказал, что это одежда спецназовцев. Стэнли нащупал пистолет, находившийся у него на поясе в эластичной сумке.

– Вы еще никогда никого не убивали? – спросил он Джоан.

Джоан оторвалась от своих мыслей:

– Что? Конечно, нет, – ответила она, – но думаю, что вполне на это способна.

Она подумала, что с удовольствием застрелила бы Тома, Джорджа и Марка, надо только решить, в каком порядке.

Дверь наверху открылась, и кто-то стал спускаться по лестнице. Стэнли достал пистолет.

– Убери быстро! – прошипела Джоан.

Появились мужчина и женщина в дорогих спортивных костюмах. Они, похоже, не искали себе партнеров для игры в теннис. Женщину звали Клер Гудвин. Она направилась к Джоан и протянула ей руку:

– Привет, Джоан.

Джоан встала и пожала ее руку.

– Здравствуйте, Клэр.

– Я что-то не видела вас у Джорджа.

– Я лежала в комнате наверху, разболелась голова.

– Бедняжка. Вы знакомы с Гасом Бергеном?

Джоан пожала руку мужчине.

– Да, мы как-то встречались. – Она вспомнила, что Берген участвовал вместе с отцом Тома в неудачной операции в Ханое во время войны.

Берген спросил:

– Как поживает Том?

– Он занялся парашютным спортом.

Берген улыбнулся и повернулся к Стэнли:

– Здравствуйте, молодой человек.

– Я слышала о тебе много хорошего, – сказала Клэр.

Стэнли что-то промямлил и взглянул на Джоан. Та тоже слышала о Клэр много хорошего. Например, что она переспала с половиной немецкого дипкорпуса в Швейцарии во время войны. Конечно же, в интересах Бога и Родины. Джоан подумала, что лучше бы ей самой дали такое задание.

Они немного поболтали о том о сем, затем Берген, посмотрев на часы, сказал:

– Ну что ж, пора за дело.

Все сразу замолчали.