Одлян, или Воздух свободы: Сочинения

Парни, покуривая, не спеша потягивали пиво.

— Хорэ, надо валить, — Черный поднялся.

На улице тихо. Снег еле припорошил замерзшую землю.

— Идем брать хату, — сказал Черный.

— Ты в своем уме? Мы же пьяные, а на машине надо рулить, — возразил Коля.

— Херня, какой я пьяный, одним ударом любого вырублю.

Навстречу коренастый прохожий.

— Смотри, как щас его.

Петров приотстал, а Черный, поравнявшись с коренастым, попросил закурить. Тот оказался некурящий, и хотел пройти, но Черный задержал его за плечо и размахнулся правой. Мужчина не растерялся и с силой толкнул его. Черный стоял на припорошенной снегом ледяной дорожке и так с занесенной для удара рукой шмякнулся на лед. Коренастый нагнулся, поднял небольшую палку и стал обхаживать Черного по ногам. Он корчился от боли, но встать под ударами не мог. Коля рванул на помощь, но мужчина замахнулся палкой.

— А, сука, ну тогда тебя ножом, — Петров запустил руку в карман.

Ножа у него не было, напугать хотел.

Черный вскочил и кинулся на коренастого. Но тот оказался не из трусливых и, схватив Черного за рукав, продолжал молотить палкой. Коля заметил идущего навстречу прохожего и нападать на мужчину не стал. Прохожий приблизился, и он громко:

— Прекрати, прекрати, ишь, хулиган…

Здоровяк-прохожий нес под мышкой стекла.

— Кончайте! А то стеклом порежу! — рявкнул он.

Коренастый бить Черного прекратил, а Коля поглядел на дорогу: к ним подъезжала патрульная милицейская машина, и он рванул. Менты выскочили из обеих дверок и пустились за ним. Обогнув дом, повернул налево. Наперерез несся милиционер — он обежал дом с другой стороны. Догнав, пнул по ноге, но Коля не упал, лишь пошатнулся. Мент догнал и пнул еще. Ноги отбиты, но он, развернувшись, побежал в другую сторону, но оттуда ломился второй милиционер. Петров заметался по обледенелой земле. Он прижат к высокому сетчатому забору спортивной площадки. И рванул между ментами. Один из них хватил наперерез и толкнул в спину…

— У него есть нож, — сказал потерпевший.

Его обыскали, но ножа не нашли, и стали осматривать притоптанный снег.

— О каком ноже говоришь? — возразил Коля. — Ты бил его палкой, а я разнимал. Пусть мужчина скажет.

Свидетель поддержал:

— Когда я подходил к ним, этот парень говорил, чтоб тот бить перестал. Ножа я не видел.

— Тогда зачем побежал? — спросил потерпевший.

— Не хотел попадать в свидетели.

— В машину их, а я поищу нож, — и сержант пошел по следам Коли.

Скоро вернулся.

— Он куда-то зашвырнул нож.

В милиции их закрыли в переполненную камеру, и они тихо заговорили. Здесь Петров не чувствовал господствующего положения Черного. На свободе он имел над ним вес — свободу Черный знал лучше. А в камере Коля стал диктовать ему условия, почувствовав себя в знакомой обстановке. За год с лишним так и не привык к свободе, а в камере обрел себя.

Вначале Черный предлагал идиотский план, как выкрутиться. Но Петров отмел его и стал с ним груб, даже не предлагал, а приказывал, что надо говорить.

— Будешь базарить: ты попросил прикурить у мужчины, а он заместо спичек ударил тебя, ты поскользнулся и упал, а он схватил палку и дал тебе «прикурить». Тут шел парень, и попытался его остановить. Следом мужчина со стеклом, и он тоже вступился. Подъехала милиция и парень рванул от нее. Меня спросят, почему ломанулся, буду говорить также: не хотел попадать в свидетели. А прохожий будет за нас. Все. Теперь ты — потерпевший.

Прислушались к разговору сокамерников. Все жаловались: с похмелья трещат бошки и курить хочется. Попросили у дежурного воды. Напились. У парней оказалось курево, почадили и, кто на лавочке, кто на полу, продремали ночь.

Утром всем хотелось жрать, но в КПЗ еды не дают, и Петров, чтоб развеселить камеру, стал читать лагерные стихи и поэмы. Дежурный у дверей, открыв кормушку, слушал. Коля под хохот читал поэму «Лука Мудищев», и дежурный улыбался. Ему такой артист нравился. Дочитав поэму, спросил:

— Товарищ сержант, дайте закурить?

— Поэту надо дать, — дежурный сунул в кормушку сигарету.

Всей камере хватило на несколько затяжек.

— А я пятерку пронес, — сказал щербатый парень.

— Давай, — и Петров попросил дежурного достать жратвы и курева.

Вскоре дежурный подал несколько буханок хлеба, колбасы и три пачки «Беломора».

Пришел заместитель начальника милиции. Он решил, кого оштрафовать, кого отправить на суд, чтоб влепили пятнадцать суток, а кого выпустить.

Вызвали Черного. Он не вернулся. Следом Петрова. Он объяснил, за что забрали. Вошли потерпевший и свидетель.

Все вышло так, как и предполагал Коля. Свидетель дал показания в их пользу. Тогда заместитель спросил:

— Когда освободился?

— Полтора года назад.

— По какой статье?

— По сто сорок шестой.

— Грабитель, разбойник! Прикидываешься невинной овцой. В камеру!

Утром задержанных повезли на «воронке» в суд. Сопровождал милиционер, знакомый Коле.

— За что тебя? — спросил старшина, держа дела.

— За хулиганство. А я ни при чем. Дадут теперь пятнадцать суток. — Он стал говорить тише, вплотную подойдя к старшине. — Помогите, сделайте, чтоб не пятнадцать суток дали, а штрафу.

Милиционер нашел протокол и сделал пометку.

Петров переступил порог кабинета. За столом молодой судья Шмелев. О нем весь район говорил. Он от жены гулял, а как-то ее положили в больницу, и к нему зачастила любовница. Жена пришла домой искупаться и застала их в постели. И отравилась.

По утрам Коля часто встречал Шмелева у суда, с неподдельной скорбью он шел на работу. Преображался, когда людей судил. В эти мгновения становился жизнерадостным.

Шмелев прочитал мораль: негоже молодому человеку, комсомольцу, наверное, вечерами хулиганить. В протоколе записали: Петров вечером в нетрезвом состоянии приставал к гражданину Анисину и ругал нецензурной бранью.

И жизнерадостный Шмелев оштрафовал Петрова на пятьдесят рублей.

К Черному Коля ходить перестал.

В техникуме его перевели из кандидатов в студенты.

13

В прошлом году Колю поставили на очередь в жилищный кооператив. Петровы решили купить двухкомнатную квартиру — у матери есть тысяча рублей. Из кооператива пришла открытка.

В коридоре толпились люди. Зайдя в кабинет, положил на стол приглашение, и председатель, мужчина с красным лицом и мясистым носом, нашел документы.