Одна душа на двоих

– Аржан?! – грозно окликнул воина Багур.

– Да, так и было, – сглотнув, сумел-таки выдавить воин.

– Понятно, продолжай, Талик, – довольный очередным разоблачением, ехидно расцвел Муган.

– Я был уверен, что защитник первый… в бою будет не хуже, чем второй, – закончил юноша первую мысль. – И, во-вторых, я упредил сегодня Яра, что победить могу лишь при условии – небрежности его. Будь он во все глаза, мой серп не навредил ему бы!

– А Яр Гахтаг, выходит, вновь небрежен был? – снова возник Муган.

– Все так и есть, – без сомнений подтвердил Талик. – Когда призвал я серп, Яр отвернулся. Тогда ошибся я, – добавил он, – неверно предсказав его решенье – не навострился он, лишь бдительность ослабил.

Яр Багур встал.

– Так, дети, – обернулся он сначала влево, затем вправо, – есть кому добавить? Все верно было сказано сейчас? Шенне? – среагировал он на поднятую руку.

– Хочу добавить лишь, что Яра… Талик не поучал совсем, – смело произнесла она. – Он лишь сказал, как было б лучше сделать, чтоб одолеть такого сильного врага. Прямую схватку с Яром он назвал безумной.

– И это все?

– Да, это все.

– Постой, Шенне! – все не успокаивался Яр Муган. – А ты свои дары ведь тоже знала раньше?

Девушка в отчаянии посмотрела на Талика, заготовленного ответа на этот вопрос у нее не было. Юноша несколько раз осторожно кивнул – иначе отвечать было нельзя, ведь Хагал уже знал правду.

– Да, – виновато ответила она.

– И как давно?

– Пять лун назад, – вновь подсказал ей пальцами Талик.

– А как условия призыва? Как узнала? – словно клещ, впился в нее Муган.

– Дед рассказал, – самостоятельно сориентировалась она.

Дрожь в ее груди понемногу успокаивалась, а с ней восстанавливалась и ясность рассудка.

– Понятно. А зачем спешила?

– Мне быть уверенной хотелось, что буду я с Таликом в ремесле одном.

Неожиданно рядом с Шенне появилась и Альма, тоже не поднимая шума пробравшаяся к ее бревну – с изумительно бледным лицом и покрасневшими от слез глазами. Корлик встретил жену презрительным исподлобья взглядом, который та, однако, даже не заметила.

– Скажи нам, Альма, – не преминул воспользоваться ее появлением Муган, – известно ли тебе, откуда у Талика дар – серп фиолетовый?

– А мне откуда знать? – дерзко ответила мать. – Вот у других он есть? Вы проверяли?! Нет? К чему тогда вопросы эти, Яр?

– Старейшины! – повелительно вмешался Яр Багур. – Детали происшествия известны. Обсудим же возможный приговор.

– При всех? – усомнился Муган.

– Да, так нам всем полезней будет, – остался тверд Яр Багур, имевший в Совете особые полномочия по части ведения судебных дел.

Альма уселась между супругом и Шенне и, не спрашивая у той разрешения, схватила ее за руку и крепко обеими ладонями ее сжала. Ладони женщины тряслись, а слезы были готовы вновь оросить ее все еще прекрасное лицо. В первый миг Шенне захотелось резко отдернуть руку, так свежа еще была та рана, но, завидев переживания Альмы о судьбе Талика, девушка быстро смягчилась.

– Общине нанесен огромный вред, – медленно, но твердо заявил Яр Муган. – А по уставу смерть должна караться смертью.

– Остались беззащитны мы! Все верно, – сразу поддержал его Намхай.

– Ну, яры! – взяла слово следующая по кругу Яра Аржана. – Хоть потеря велика, нельзя сказать, что умысел был в этом. Хочу сказать, не надо наказанье делать строгим.

– Наказывать за смерть вообще нельзя! – настала очередь старейшины Янзул. – Гахтаг был взрослым воином и вел сей праздник. Лишь он в ответе был за раны и увечья, что получились здесь.

– Янзул права, – продолжил Яр Сахир, – но если б не скрывал он дар сей… и смерти б этой не произошло. Его вина лишь в этом!

– Но таковы уж мы, что неспособны предсказать последствий столь неявных действий, – высказался следующий старейшина. – Тем более он юн.

– То умолчанье обернулось смертью, – нехотя приняла свою очередь Яра Нордан, возрастом и авторитетом лишь немного уступавшая Минжуру. – Однако сам устав молчать не запрещает. Карать за то нельзя. Зато в нем сказано: до праздника не сметь пытаться… дары большие как-то получить. За то обоих этих деток нам надо очень строго наказать. Чтоб прочим неповадно было!

Следующим было слово Яра Минжура, но тот все медлил. Мялся с ноги на ногу, то было открывал рот, но, видимо, сомневаясь в верности совета, замолкал.

– Тут как ни посмотри, старейшины, – таки раздался его болезненный голос, – убийства средь общины – вещь дурная. И тут не важно, с умыслом иль без. Гахтаг был близок многим, и для них… считать Талика братом будет трудно, – Яр нашел глазами смиренно плачущую на «трибунах» жену первого защитника. – Как мы его ни накажи. Да и за смерть сию не более повинен он… чем сам Гахтаг. Казнить его нельзя тем паче. Он сын общины. У него чудесный дар. Убить его – лишь умножать потери…

Видимо, потеряв нить рассуждения, Минжур замолчал, снова стал чесать седую бороду и поглаживать морщинистые ладони.

– Какое предложенье, Яр Минжур? – торопил его Багур.

– Нам стоит временно его сослать, – вздохнув, объявил тот.

Альма с Шенне одновременно ахнули. Девушка начала готовить себя к экстремальному сценарию – драке.

– Нет, не изгнать, – ответил на их вздохи Минжур, – подальше лишь отправить нужно. Пройдет лун тридцать, и обиды схлынут…

Пришла очередь тяжело вздохнуть Яру Багуру. Казалось, это было для него одним из самых сложных судебных дел.

– Старейшины, давайте по порядку, – Яр Багур вышел в центр, сложил замком руки на поясе. – Есть очевидное – устав нарушен. И за поспешность в выявлении даров должно быть соразмерно наказанье. Второе – временно сослать… – старейшина вздохнул. – Как всем известно, ссылать мы можем только в рудники. Там труд тяжел, а жизнь полна лишений. И для проступка с выявлением даров все это чрезмерно строго. Посмотрим далее, у нас беда с защитой… Теперь уже – огромная беда. Один лишь зрелый воин, и при этом… с довольно скромным опытом боев. И потому мне кажется разумным сослать Талика… к мастеру боев. На обученье. Так наши предки как-то поступали, лун восемьсот иль тысячу назад. Тогда мы защитим общину от разлада и воина при этом обретем… что мастерам чужим и не уступит…