Одна душа на двоих

– Кем будете? – важно спросил он, расположившись на скамейке со стороны Талика, примерно в полуметре от него.

Обоих этот вопрос поставил в затруднительное положение. Шенне, однако, его появление сильно напомнило ту давнюю и теперь уже не совсем приятную встречу на городской площади с Аяном.

– Хотел чего? – вызывающе бросила ему девушка.

– Хотел! – немного повысил голос тот. – Это мое место, – указал посланник на Талика, – а он его занял! Освободишь, братишка?

Подобные выеденные из яйца претензии для калахасцев были экзотикой, ведь драки не только запрещались, но и, с учетом защитных даров, имели мало смысла. Кроме того, повсюду хватало взрослых, подобные глупости быстро пресекающих. Как следствие, ни Талик, ни Шенне не сразу сообразили, как им стоит реагировать на этот вызов.

– Ладно, – решив, что они пока не в том положении, чтобы ругаться, Талик подвинулся правее, на самый край стола.

Шенне, сидящая напротив, сдвинулась вслед за ним.

– Не-не, – едва сдерживая смех, довольно замотал головой посланник, – так не пойдет, братишка! Там тоже мое место!

Шенне недовольно сощурилась, запыхтела. Девушка уже поняла, что парнишка пришел просто поиздеваться над ними, как некогда пытался делать Хагал, только более нагло и грубо. Понял это и Талик, который, однако, сразу кипятиться не стал.

– И здесь твое? – состроил он непонимающее лицо.

– Ну да! – растянув до ушей улыбку, заявил парнишка. – Так что поищи себе другое, братишка! Это занято!

– Ладно, – спокойно согласился Талик.

Он поднялся, вылез из-за лавки, взял свою миску и стал обходить посланника со спины. Все выглядело так, будто он постарается найти себе новое место, но уже левее хулигана. Однако оказавшись у того за спиной, Талик остановился и, занеся миску над головой обидчика, перевернул ее, опорожнив молочное содержимое прямо на лоснящиеся русые волосы.

– Что за..?! – от неожиданности юноша резко дернулся в сторону, чем «выжег» дар-буганом кусок стола, и повалился на каменный помост, проделав небольшое углубление и в нем.

– Так лучше? – все еще спокойно внешне, но уже на взводе внутри вопросил его Талик.

Шенне была менее сдержанной и громко рассмеялась, захлопав о бедра ладошками. Такого дерзкого ответа от Талика она не ожидала. С ней вместе дружно рассмеялись и юноша с девушкой за «синим» столом, оказывается, внимательно наблюдавшие за этой сценой.

– Ты, говножуй в лохмотьях! – поднявшись, заорал густо испачканный кашей посланник. – Сейчас ты пожалеешь, ой как ты пожалеешь! И ты, дерьмушка, тоже доржешься! – зло обернулся он на заливающуюся от смеха Шенне. – Дар-вайрун!

Не дожидаясь, пока фиолетовый клинок – судя по словам призыва, точно такой, как был у чужака, который в детстве угрожал Шенне, – сформируется, Талик спрыгнул с каменного возвышения, на котором стояли обеденные столы и скамейки.

– Шенне, взлетаем! – не теряя спокойствия, произнес он и, для приличия молвив слова призыва, начал поднимать свое тело в воздух.

– О-о-о! – раздалось с дальнего стола.

Девушка спешно перелезла через свою скамейку, выскочила из-под навеса с торцевой его части и, скомандовав «дар-скальд», прыгнула вверх.

Они с Таликом уже давно уяснили, что взлетать надо либо очень медленно, используя подъемную силу дара, либо быстро, но за счет начального толчка. Второй способ требовал немалого мастерства, чтобы подъемная сила начала действовать вовремя, зато обеспечивал одновременно и быстрый подъем, и легкость последующей компенсации избыточной подъемной силы углом наклона ног и ступней.

Достигнув через несколько секунд примерно шести метров над землей, она подрулила к супругу. Внизу оскорбленный хулиган все еще формировал свой сиреневый клинок.

– Ого! – Видели! – И она тоже летает! – восторженные возгласы последовали сразу с обоих столов.

Покачивающаяся в воздухе парочка совсем не понимала их восхищений. Хоть они много тренировали полет, настоящими мастерами их назвать все еще было нельзя, да и ничего особого эффектного, помимо быстрого взлета Шенне, они не показали. Как бы то ни было, тогда их больше занимала подготовка к возможному уклонению от броска сиреневым мечом.

Неожиданно дверь хозяйского дома распахнулась, из нее выскочил Байон, а уже за ним – сам учитель, волосы которого, вероятно, никогда не знали расчески.

– Беру, беру, беру! – кричал наставник Очир, неистово тыча пальцем в направлении двух летунов. – Ха-ха-ха! Байон, сбылась моя мечта! – восторженно смеялся тот. – Целых два Скальда, да еще и с клинками! Вот тут, прямо передо мной, сами ко мне приехали! – казалось, тот был готов заплакать от радости.

– Но отец!

– Чего за «но», Байон? – кинул он грозный взгляд на сына.

Тот подошел поближе и что-то шепнул учителю на ухо.

– Р-р-р, – недовольно зарычал тот. – Разберемся… – радость покинула его, сменившись суровой решительностью. – Так, Амон, балбес мой! – крикнул он растерявшемуся хулигану. – Еще раз увижу в трапезной твой клинок – отрублю левую руку, а нацелишь на моих учеников – отрублю обе. Ясно тебе?!

– Ясно, учитель! – оторопел тот.

– И чтобы завтра отдал Байону три ракшасса за ремонт, – цена повреждений явно включала в себя моральный ущерб. – Хрюшня тупая!

– Понял, – совсем поник парнишка.

– А сейчас тысяча приседаний! – не унимался Очир. – Или прочь пошел с моей учильни! Бездарь…

Юноша послушно отошел, воткнул в землю клинок и, вытерев рубахой остатки каши вперемешку со слезами, начал упражнение. Летуны же, поняв, что опасаться им более нечего, аккуратно приземлились неподалеку от наставника и его подмастерья. Тут же подоспел к ним Баклай, пропустивший почти все представление.

– Талия! – повелительно крикнул Очир, и девушка, спешно оставив свой чан с кашей, метнулась к мастеру. – Проследи, чтоб не хлюздил Амончик! Ладно, теперь вы, – обернулся он к приземлившимся новичкам. – Байон, сколько им не хватает?

Оказалось, что всю их поклажу тот оценил лишь в пятьдесят четыре ракшаса, то есть меньше половины от того, что было названо в качестве оплаты.

– Ладно, могу взять лошадей в качестве доплаты, – готов был на компромиссы Очир.

– Нет, не пойдет! Совет не разрешал, – заартачился Баклай.

– Ну так и быть! Тогда через пятнадцать лун притащишь еще столько же – меда, муки и соли. Так тебе пойдет?

– И так не выйдет! Не пойдет на то Совет!

– Да что ж такое! В вашей поэтической дыре все такие упрямые? – было видно, что наставник очень не хочет прогонять летунов, но и учить их за половину цены тоже не горит желанием. – Все, я решил! – осенило его. – Отработают остаток на кухне и в конюшне! Ну же, Баклай, как твой Совет? Теперь-то не против?!