Одна минута и вся жизнь

Дана почти не спит. Урывками она проваливается в короткий сон, напоминающий обморок. Мертвые не видят снов.

Утром Вадим привозит оружие и документы.

— И вот это, смотри. — Цыбе хочется поскорее избавиться от своего груза. — Парень написал, как этим пользоваться.

В кожаном кошельке-косметичке покоятся зеленоватые прозрачные шарики, похожие на мятные леденцы. Это грозное оружие, и Вадик не утруждает свой мозг запоминанием химической формулы и сути реакции.

— Ты знаешь, что это? Где ты про них выкопала?

— Конечно, я знаю, что это. В Интернете нашла, есть специальные сайты. Эти шарики на самом деле — джинн, несущий смерть. Гелевый шарик, но на самом деле это газ. Китайцы изобрели, но широкого распространения они не получили, потому что можно предложить его как леденец — и клиент умрет в течение нескольких секунд, но при этом убийца вполне может отправиться следом. Суть в том, что если окунуть эти шарики в любую жидкость, содержащую воду, через десять секунд гель растворяется и высвобождается газ.

— И что?

— Газ действует молниеносно, вызывая паралич дыхательных мышц, и все, кто в это время находится в радиусе пяти метров, умирают, вдохнув его, а газ разлагается практически мгновенно. Он опасен примерно в первые полминуты, и только если его вдохнуть, а потом — все. Это его недостаток, потому шарики и не получили широкого распространения, что слишком опасны в применении, чуть зазевался — и ты покойник. Но зато этот газ нельзя обнаружить, он распадается в легких и крови в секунду.

— И ты собираешься применить их?

— Если возникнет необходимость — понимаешь.

Вадим смотрит в сторону. Он уже отвык от подобных вещей, тот день, когда они вчетвером залили в глотку упирающегося Крата литр водки, а потом уложили его спать на рельсы, давно в прошлом. Но, видно, не для Даны.

— Ты хочешь сказать, что это жестоко? — Она недобро щурится. — Нет, дорогой. Жестоко — убивать маленьких девочек. И они ответят мне за это. Все.

— Кто — все?

— И тот, кто это сделал. И те, кто помог ему скрыться от правосудия. Все они.

Дана дрожит от слабости и волнения. Цыба притворяется святым. Уж кто-кто, а она понимает это его стремление держаться подальше от подобных дел. Выйдя из самых низов, Цыба ценит то, что имеет сейчас. И это правильно.

— Спасибо, Вадик. — Дана берет его ладонь. — А теперь уезжай и забудь обо всем.

— Данка, я помогу!

— Ты уже помог. Дальше я сама. Уезжай, Танька там небось заждалась.

Вадим уехал с тяжелым сердцем. Он помнил Дану маленькой девочкой в лаковых туфельках. Он помнил ее подростком — с книжкой в руках, сидящей на перилах беседки. Он помнил ее счастливой беззаботной женщиной, женой классного парня Стаса, который боготворил ее. Он вспоминал ее живые, веселые глаза, и его сердце сжималось от жалости, потому что теперь эти глаза похожи на два серых озера тоски и пустоты.

Дана осталась одна. Она аккуратно уложила оружие в тайник, сверху — белье и черный кожаный жакет. Она готова. В ее сумочке лежат паспорт и водительское удостоверение на имя Никольской Илоны Павловны, уроженки города Верхнеярска. Документы почти настоящие. Правда, сама госпожа Никольская мирно покоится на кладбище по месту прописки. Но это неважно. Прах к праху.

Офис адвоката Ивановой располагался в тихом переулке неподалеку от набережной Невы. Это просторное помещение, с прекрасным интерьером и нео-новым освещением. Женщина в черной куртке нажала на кнопку звонка. Дверь открылась.

— Это вы звонили насчет встречи?

На Дарье Андреевне серый костюм, под стать ее внешности. Женщина с каштановой стрижкой смотрит непроницаемо.

— Да.

— Тогда входите. — Иванова впускает посетительницу. — У вас, похоже, большие проблемы, если нужна такая таинственность.

— Похоже на то.

— Хотите что-нибудь выпить?

— Если можно, воды.

Адвокатесса проводит позднюю клиентку в кабинет, подает ей стакан с водой. Она уже оценила дорогую одежду, безукоризненный макияж и холодную красоту незнакомки.

— Итак?

— У меня действительно проблема. — Гостья располагается в кресле рядом с дверью и вертит в руках стакан. — Я хочу развестись с мужем, он богатый человек, очень влиятельный, у меня есть доказательства его неверности, и я хочу…

— Вы хотите денег.

— В общем, да.

— Понятно.

Адвокат выдерживает паузу. Пусть эта рыжая дуреха немного помается и почувствует собственную ничтожность. Могла бы хоть перчатки снять! Не, это низкий класс. Все они работают только тем, что у них между ног. И все хотят урвать кусок пожирнее. Госпожа Иванова всегда принимала сторону мужей в таких случаях, но выставить клиентку за дверь будет глупо. Надо узнать, кто там муж, и позвонить ему. И продать информацию о маневрах убитой горем супруги.

— Мне нужны все ваши данные.

— Зачем? Я просто хочу посоветоваться, что мне светит…

Женщина достает из кармана прозрачный зеленоватый шарик.

— Я должна знать о вас все, чтобы дать вам совет, — говорит Иванова.

— Дайте мне воды, — просит гостья, адвокат протягивает ей стакан. — Глупости! — Посетительница вскакивает. — Вы хотите рассказать все этому толстому уроду!

Рыжая незнакомка роняет на пол стакан с водой, бросается к двери и выскакивает из кабинета. По полу катится зеленоватый шарик.

— Эй! — кричит Иванова.

Раздается шипение, и она чувствует, что не может вдохнуть, совсем не может… И ковер близко. Прямо перед глазами.

Женщина в черном опять осторожно открывает дверь. Бурная реакция уничтожила шарик. Адвокатесса лежит на боку, вывернув руки.

— Чем же ты меня так раздражала? — Посетительница смотрит на тело. — Ладно, неважно. Что тут у нас?

Сейф не заперт. Удивительная беспечность. Женщина с зелеными глазами роется в бумагах. Ничего особенного.

— Наверное, дома у тебя что-то имеется. Не может не быть.

Она открывает сумочку адвоката и достает ключи и документы. Ну, вот. Это совсем недалеко, буквально в нескольких кварталах. Интересно, нет ли в столе дубликата ключей? Так и есть. Еще одна связка сиротливо лежит в ящике стола. Это на случай утери сумочки, чтобы не резать металлическую дверь.

— Тебя скоро найдут, Даша. — Женщина смотрит на труп. — И тогда у ментов возникнет вопрос: где твои ключи от квартиры? А так я возьму запасные. Мне сегодня везет, а вот тебе — не очень.