Одна минута славы

С этими словами он стал быстро спускаться по лестнице.

— Так что же все-таки увидел Строганов на месте преступления? Я ведь до сих пор не знаю! — Алена повернулась к Терещенко.

— Не стоит рассказывать, — ответил он и насупился.

— Почему же? Ведь меня это каким-то образом касается, не так ли? — прищурилась Алена.

— Не хочу я вам рассказывать. Чем меньше вы будете знать, тем лучше для вас.

— Значит, вы за меня так переживаете?! Почему же вы собаку не отогнали, она ведь меня укусить могла?

— Как вы себе это представляете? Как я должен был ее отгонять?

— Погромче крикнули бы «фу». Для приличия хотя бы. Сами струсили?! Бравый следователь!

— Вот именно что крикнул бы только для приличия. Я бы тогда выглядел смельчаком, а она бы с перепугу вцепилась в ваш нос. По-моему, это не совсем то, чего нам хотелось бы…

— Ладно уж… — Алена поняла, что в ее положении выгоднее сменить гнев на милость. Похоже, что у Терещенко были заготовлены ответы на все вопросы, поэтому она решила больше ничего у него не выспрашивать, по крайней мере, пока. Она предложила: — Кофе хотите?

— Неужели я все-таки попаду сегодня в вашу квартиру?

— Будете ехидничать — вряд ли.

Он не стал ехидничать — вскочил с необычайной легкостью и подал ей руку, одновременно разминая затекшие ноги.

* * *

— Отличное кофе. — Вадим зажмурился от удовольствия.

— Кофе — это он, мужской род, — усмехнулась Алена.

— А вот и нет. По последнему указанию Министерства образования теперь кофе можно употреблять и в среднем роде.

— Не думала, что у вас хватает времени еще и последние указания Министерства образования изучать. Преступников бы лучше ловили.

Проигнорировав ее замечание насчет преступников, он пробормотал:

— Да я с детства никак не мог выучить, что кофе — это он, а не она или оно. Поэтому, когда по телевизору услыхал, очень обрадовался, что теперь не нужно каждый раз ломать голову, в гостях, например.

— Не верю, что по телевизору что-то еще, кроме рекламы, показывают. Лично я, как ни включу, обязательно натыкаюсь то на Ляльку, то на Ирину, в общем… — Алена вздохнула. — Кстати, расскажите-ка поподробнее… Во что вы меня втянули?

— Во-первых, вас никто не втягивал, постыдились бы, а во-вторых, очень хочется просто попить кофе, не вспоминая об убийствах, ограблениях и прочих гадостях.

— Ну… знаете ли!.. — возмутилась Алена.

— Хорошо-хорошо. — Вадим не стал спорить. — Что именно вас интересует?

— Вообще-то все. А для начала… почему меня использовали в качестве подсадной утки?

— Потому что вы знаете об убийствах даже больше, чем я. К тому же вы готовы к сотрудничеству, а остальные девушки — нет. Вы перезнакомились со всеми, кто так или иначе проходит по этому делу, а потому у вас есть все шансы стать очередной жертвой. И еще вы одна живете. Ведь все убитые на момент смерти находились одни в своих квартирах.

— И все-таки… неужели из десяти девушек я самая подходящая?

— Видимо, придется обрисовать ситуацию. — Вадим поставил чашку на стол.

— Да, придется, давно пора, — кивнула Алена.

— Дело обстоит так: жертву убивают спустя неделю после того, как на экраны выходит рекламный ролик с ее участием. Ровно через неделю. Чтобы заслужить титул покойницы, девушка должна: а) на момент убийства остаться одна более чем на сутки, б) иметь в квартире гонорар за рекламу… По крайней мере, так было во всех трех случаях. И знаете, что интересно? За день до убийства Ирина сняла со счета в банке пять тысяч долларов — то есть все, что у нее имелось.

— И Лялька хотела занять…

— А Инга продала две шубы — свою и материну. И заложила в ломбарде все, что только могла. Зачем же им деньги?

— Лялька машину хотела купить, — вслух размышляла Алена. — Хотя нет, накануне убийства, похоже, уже не хотела… Знаете, мне Сакисян посоветовал гонорар в банк не класть.

— Это еще почему? — удивился Вадим.

— Сослался на якобы надвигающийся кризис. Вообще, говорит, сейчас вкладывать во что-либо смысла нет, так как скоро всем в нашей стране крышка — зарплаты сократят, электричество вырубят, к власти придут китайцы, ну… и тому подобное. Я лично не очень-то в это верю. Но он убежден. Это я к тому, что если у вас деньги в банке лежат… впрочем, информация не точная. Лариса с ним даже поспорила.

— Интересно. — Следователь подпер подбородок кулаком и в задумчивости посмотрел на собеседницу. — Мне Сакисян о кризисе ничего не говорил.

— Вы же не снимались в рекламе прокладок «Тендер», не так ли?

— Нет! — вскричал Вадим. — Но какое это имеет значение?!

— Он только девушек предупреждает, потому что жуткий бабник, а подобная осведомленность делает его более значимым в глазах противоположного пола, — со знанием дела объяснила Алена. — Ходит с важным видом, раздает финансовые советы. Словом, корчит из себя авторитет.

— А вы сами что думаете?

— Только то, что он уверен: деньги девушки хранят дома. Но это не дает нам никаких зацепок. Я догадывалась, что Лялька не снесла гонорар в банк, но я же не пошла ее убивать, — усмехнулась Алена. — Давайте все-таки вернемся к вашему плану.

— План прост. Мы договорились с агентством, которое размещает ролики в телеэфире, что реклама с вашим участием пойдет на следующей неделе. В компании «Степ» об этом не знают. Да их, в общем-то, и не касается, в каком порядке будет размещено то, что они уже сдали. Выпуск остальных роликов в эфир пока приостановлен. То есть будут крутиться ваш, Ольги Харитоновой, Инги и Ирины. И мы приняли насчет остальных девушек кое-какие меры. Доступной для убийцы остаетесь только вы, Алена.

— А Лариса?

— С Ларисой пока не все ясно, — чистосердечно признался Терещенко. — Она по всем статьям должна быть первой кандидаткой — живет-то одна.

— Не одна, у нее собака.

— Может быть, это и ответ?

— Вы у меня спрашиваете?

— Вы же у нас аналитик, — усмехнулся Вадим. — Кстати, у меня к вам просьба. Поговорите с ней по-дружески, расспросите про деньги, про Сакисяна и вообще… Только осторожно, чтобы она ничего не заподозрила.

— Вы что же, и Ларису подозреваете?

— Я всех подозреваю — это самый лучший метод в нашем положении. Любой дядька с улицы может оказаться убийцей. Время сейчас такое.

— Дядька! — Алена щелкнула пальцами у него перед носом. — Лариса — она в худшем случае тетка, но никак не дядька! А насколько я поняла, убийства мог совершить только мужчина.

— Не только. — Вадим перехватил руку Алены — та опять собиралась пощелкать пальцами. — Все жертвы были крепко связаны. На затылке у каждой обнаружен кровоподтек, то есть преступнику достаточно было вырубить девушку ударом по голове, а потом уже связать. Такое могла сделать и женщина, разумеется, которая знала куда ударить. И еще она должна обладать достаточной физической силой, потому что удары были нехилыми во всех случаях.