Одна минута славы

— Просто я еще не дорос до мировых стандартов домоводства, — смутился он. — Кстати, о доме… Вы разрешите позвонить?

Она кивнула и отвернулась, давая понять, что не интересуется его личными делами — пусть человек звонит на здоровье. Однако уши навострила.

— Мам? Привет, — раздался голос Вадима. — Нет, еще пока не в пути. Да, обедал, конечно. Не голодный я! Ну, мама!.. К тому же кофе собираюсь пить. С кем? — Он усмехнулся. — С очень милой девушкой. Нет, я не таскаюсь по девушкам, пока ты с ума сходишь! Я на работе. Серьезно, на работе. Все, пока!

Видимо, мама осталась при своем мнении, потому что следователь имел сконфуженный вид.

— Сколько вам лет? — как бы между прочим спросила Алена.

— Двадцать девять. А вам?

— Женщинам такие вопросы не задают. — Она выпятила нижнюю губу.

— Не буду, — усмехнулся Вадим. — Я в протоколе допроса посмотрю.

— Так… вам почти тридцать… — Она с задумчивым видом уставилась в потолок.

— Нет, мне недавно исполнилось двадцать девять.

— Не спорьте, двадцать девять — это почти тридцать, а вы все еще не женаты.

— Откуда такие выводы?

— Женатый человек перед мамой не отчитывается, — уверенно заявила Алена.

— Ладно, — кивнул Вадим, — если вы настаиваете, мне почти тридцать, я не женат и отчитываюсь перед матерью.

— Вопрос — почему?

— Потому что не хочу, чтобы она лишний раз нервничала.

— Я про женитьбу.

Он пожал плечами и покраснел. Потом вполголоса проговорил:

— Некогда…

— Значит, симпатичный следователь никак не может найти себе невесту? — Она взглянула на него с насмешливой улыбкой.

— Вы находите меня симпатичным? — ответил он вопросом на вопрос.

Алена тоже покраснела — поняла, что раскололась. Собираясь поиздеваться над вредным Терещенко, который доставал ее с самого утра, — и проговорилась, сама себя перед ним обезоружила. Она подыскивала достойный ответ, но ничего не могла придумать.

— Неужели Харитонов собирается продать квартиру? — неожиданно пришел ей на помощь Вадим.

— Странно, — просияла Алена, дивясь деликатности собеседника. Сама она ни за что бы не стала ему помогать в подобной щекотливой ситуации. Наоборот, злорадствовала бы в свое удовольствие. Все-таки Терещенко — человек с душой! — Вряд ли тесть позволит продать квартиру дочери.

— Так на что Харитонов надеется?

— Вот и я говорю — странно. Во всяком случае, от него я не слышала ничего о продаже. Может, это Оксана суетится?

— И мне никто про квартиру не говорил…

— Может, вы не заметили, но вам вообще никто ничего не говорит. Наверное, вы не умеете общаться с людьми, — съязвила Алена, уже забыв о его великодушии.

Вадим прищурился:

— Но вы-то мне все говорите, не так ли?

— Я — другое дело. Моя жизнь в опасности. Не хранить же свои тайны до Страшного суда.

— А вы давно видели Геннадия Харитонова?

— Да вот… — Она задумалась, прикидывая, сколько же дней уже не сталкивалась с Генкой. — Получается, что с неделю. Последний раз он мне книжку записную отдал, а я никак вернуть не могу. Неужели вы все еще его подозреваете?

Следователь неопределенно хмыкнул.

— Допустим, он убил Ляльку, — принялась рассуждать Алена. — Пусть Ингу тоже он убил для прикрытия. Но Генка же не идиот, чтобы продолжать убивать еще и еще только затем, чтобы обеспечить себе алиби!

— А о какой книжке вы только что обмолвились?

— Ну… — Она встала, прошла в прихожую, взяла со столика записную книжку Харитоновых и, вернувшись на кухню, торжественно вручила ее Вадиму. — Я нашла в ней телефон Инги из Электростали. Скорее всего тут должен быть и телефон Ларисы.

— Действительно. — Он открыл страничку с буквой «Л». — Вот Лариса с пометкой «Тендер». Интересно… — Вадим пролистал книжку. — Смотрите, вот и Ирина, и пометка «Тендер».

— Не может быть! Но Лялька же их не убивала?!

— Думаю, что нет… Но вот Геннадий знал телефоны этих девушек.

— Почему же вы Генку не посадите? Продолжая листать записную книжку, Терещенко пожал плечами.

— Во-первых, сажают после суда, а мы задерживаем. А во-вторых, без основания арестовать человека нельзя, даже если в его записной книжке телефоны всех убитых девушек. К тому же я уже держал его сутки в КПЗ, с меня потом Горыныч чуть шкуру не снял.

— Предъявили бы ему обвинение.

— А доказательства? Убийства-то стерильные — никаких отпечатков пальцев, никаких улик. А Харитонов — положительный гражданин, хирург, отличный специалист — сплошь положительные характеристики.

— Он морально неустойчив.

— За это не задерживают. К тому же, с его слов, Оксана Мельченко — давняя институтская приятельница, не более.

— Врет! Видела я эту девицу. Наглая. Приперлась в Лялькину квартиру, как к себе домой.

— А она скажет, что в глаза вас не видела. Если даже Оксана поселится здесь, все равно это ни о чем не говорит. И вообще Харитонов, возможно, ни при чем… — Он снова пожал плечами, показывая, что строить логические цепочки бессмысленно.

— Так кого же мы все-таки подозреваем? — озадачилась Алена. — Генку, Ларису, Сашу или Игоря?

— Всех и никого.

— Что ж, довольно демократичная позиция, — хмыкнула Алена.

— И кроме того: добавьте к списку мистера Икс. — Видимо, Вадим уже привык пропускать мимо ушей едкие замечания собеседницы.

— Это еще зачем?

— Потому что мистер Икс присутствует в любой запутанной истории. В том, что наша история запутанная, вы, я полагаю, не сомневаетесь?

— И что же здесь запутанного? Один убийца, четыре жертвы — надо искать убийцу, и все тут. У вас ведь существуют какие-то свои методы, ну… — Она пощелкала пальцами. — Например, врач знает, как лечить простуду, его этому в институте учили. Я думаю, что и вас чему-нибудь научили…

Следователь улыбнулся: