Одна на двоих. Мои сводные боссы
Шрифт:
– Видели…
И сердце мое ухает где-то в висках…
Глава 4
– Видели! Туда вон побежала, – слышу, когда мое сердечко почти останавливается, – в сторону метро.
И тут же начинает биться быстро-быстро. Боже мой! Не сдали…
– Точно? – в голосе генерального сомнение.
– Да. Ее сложно не заметить, – усмехается шатен.
– Спасибо, мужики.
Лишь когда мы трогаемся с места, я сажусь и выдыхаю с облегчением. Спиной прижимаюсь
– Во что ты вляпалась? – слышу голос спереди. – Кто это был вообще?
Поджимаю губы. Молчу. Брюнет пристально смотрит на меня в зеркало заднего вида.
– Почему без сумки и куртки? – продолжает задавать вопросы. – Что они тебе сделали? Может, лучше в полицию поедем?
– Отвезите меня домой, – прошу.
– В травмпункт надо. Потом в полицию.
– Я не ранена, отвезите меня домой! – говорю уже настойчивее. – Пожалуйста! Не надо полиции!
– Ты сперла что-нибудь? – шатен подает голос. – Тебя поэтому с охраной ищут?
Я? Украла?
– Ничего я не брала, – бормочу, – мне нужно домой…
Я без телефона, на улице уже часов десять. Мама точно сходит с ума. Она вызовет полицию. Если уже этого не сделала.
– Ладно. Черт с тобой. Адрес говори, – фыркает брюнет.
Называю улицу, дом и подъезд. Шатен включает музыку, откидывается на сиденье.
А я сжимаю ткань юбки пальцами. Все еще не могу прийти в себя.
До меня доходит, что из лап одного похотливого козла я попала к двум другим мужикам.
И неизвестно, домой меня везут или куда-нибудь в лес…
– Как тебя зовут? – шатен просовывается между сиденьями, с ухмылкой меня осматривает. – Необычная ты такая…
Молчу.
Боже, не говорите со мной! Не обращайтесь!
– Я заплачу, – тихо говорю, губы облизываю, – за бензин и…
– Боже, – раздраженно стонет брюнет, – откуда ты такая взялась-то?
Дальше диалог не клеится.
– Приехали, – спустя минут десять мы сворачиваем к моему дому.
Машина подъезжает к нужному подъезду. Брюнет глушит мотор.
– Спасибо, – вылезаю из машины и припускаю к двери.
Набираю номер квартиры дрожащими пальцами. Так страшно! Все мои самые жуткие кошмары ожили этим вечером!
Домофон пикает.
А внедорожник все еще стоит. Резко разворачиваюсь и встречаюсь взглядом с брюнетом. Он курит в открытое окно и глядит на меня. Пристально. Изучающе.
По коже бегут липкие мурашки.
Распахиваю дверь, слышу сзади рев мотора.
Уехали, ну, слава богу. Поднимаюсь на пятый этаж, в нашу с мамой квартиру.
Мы живем вдвоем, папа умер, когда мне было десять. Спустя три года мама снова вышла замуж.
Отчим был хорошим и добрым. А еще у него было два сына. Олег и Егор. Олег старше меня на одиннадцать лет, а Егор на десять.
Но у нас так и не вышло стать нормальной семьей. Отчим с мамой начали ругаться спустя два года после свадьбы. А сводные братья особо меня не любили.
Мы жили в разных частях особняка,
а когда мне стукнуло четырнадцать, они и вовсе покинули отчий дом. Два года мама и отчим пытались что-то склеить. А потом мы уехали.Мама сказала – не сошлись характерами.
Но там что-то другое. Помню, как она больше года плакала каждую ночь. Он звонил, писал. Но мама потом и вовсе сменила номер телефона.
Дверь открыта. Мама всегда так делает, если я забываю ключи и звоню в домофон.
– Тося! – бросается мне на шею, как только я переступаю порог квартиры. – Доченька, где ты была? Я уже готова была звонить по больницам!
– Я… – не нахожусь с ответом сразу.
Мама очень переживала за меня, когда случилась беда. Защищала. А теперь… снова…
– Господи, что с тобой такое?! – она в ужасе осматривает мои рваные вещи. – Милая…
– Мам, я…
– Тось? – с кухни к нам выходит мужчина.
– Дядя Боря? – глазам своим не верю.
Отчим?! Точнее, бывший отчим. А они вообще бывают бывшими? Мысли появляются, цепляются друг за друга, путаются и испаряются.
– Тося, я…
– Все хорошо, мам, – направляюсь в свою комнату.
– Я пойду, – слышу шепот в коридоре, – ты звони, если что. И предложение мое в силе.
– У Тоси есть работа, Борь, – голос мамы необычайно нежный и спокойный.
Они помирились?
– Хорошо. Я поеду.
Звук поцелуя.
А мне безумно неловко. Мама заслужила счастье, а вынуждена возиться со мной.
После изнасилования она всю себя посвятила моей реабилитации. И хоть насильник мертв, выкарабкаться оказалось сложнее, чем я думала.
Год работы с психологом, а я все равно остолбенела сегодня.
– Тося, – мама толкает дверь, когда я скидываю с себя грязные вещи, – что случилось? Почему ты так задержалась?
Говорить или нет?
Разворачиваюсь. На щеках мамы пылает румянец. Губы припухли. Я не имею права лишать ее счастья.
– У вас все снова… закрутилось? – тихо спрашиваю.
– Не уходи от темы, Антонина, – строго говорит.
Антониной она называет меня, когда злится.
– Я задержалась и чуть под машину не попала, – говорю часть правды.
– Тося, ты лжешь, – вздыхает она, садится на мою постель.
Ничего от мамы не скрыть!
– Мой генеральный, – тихо произношу, – домогался меня…
– ЧТО?! – она вскакивает. – Милая! Господи! Что он сделал?!
– Ничего. Я вырвалась.
Лишь сейчас, в маминых объятиях я чувствую себя в безопасности. Неужели моя жизнь никогда не станет нормальной? Ну за что?!
Всхлипываю.
– Я убежала… забыла там вещи. И сумочку… и… – всхлипываю.
– Милая моя… нужно подать на него в суд за домогательства!
– Нет! – выпаливаю. – Не надо… забыть хочу. И все.
– Тось… слушай…
– Ммм?
– Давай так. Сейчас ты покушаешь, мы с тобой глянем фильм. А завтра утром я сама заберу твои вещи из этого клятого офиса. Ты только дома заявление на увольнение напиши.