Одна на двоих. Мои сводные боссы
Шрифт:
– Простите, пожалуйста! – бросаюсь собирать осколки чашки.
Беру поднос, складываю туда следы своего позора. Вот же неуклюжая!
– Забей, уборщица придет, – Егор берет меня за локоть, я тут же вся деревенею.
– Я сама! – вырываю руку, продолжаю прибираться. – Где у вас тут швабра…
– В обязанности помощницы директора не входит мытье полов, – закатывает глаза брюнетка, – кем ты работала до этого? Уборщицей?
– Лена, у тебя нет работы? Кажется, контрагенты должны были прислать договор, – почти рычит Егор.
– Да, Егор
Цокает каблуками ко второму столу. Плюхается в кресло и начинает печатать. Периодически злобно зыркает на меня из-за экрана монитора.
– Я так понимаю, это мой кофе? Был… – хохочет Олег Борисович, а я заливаюсь краской.
– Простите, я сейчас другой сделаю, – почти шепчу.
– Да не надо, – отмахивается, – к тебе сейчас придет наш специалист техподдержки, настроит рабочее место. А кофе вообще вредно…
Встаю, отряхиваю юбку. Олег скрывается в кабинете.
– Здравствуй, Тося, – Егор протягивает мне руку, – не с того мы начали, да?
– Добрый день, – пожимаю большую ладонь, – я заплачу за чистку.
– Не надо, это все ерунда. Хорошо, что ты решила меня облить уже после переговоров, – смеется, – пойдем ко мне в кабинет, пообщаемся?
Пристально смотрит на меня. Он сильно изменился!
– Но…
– Лена впустит айтишника, да, Лена? – ледяными тоном произносит он.
– Да, босс, – цедит та.
Егор Борисович кивает на свою дверь. Я робко семеню к ней.
– Тося, Тося, – он стягивает пиджак, – не думал я, что мы вот так вот встретимся.
Он резко разворачивается. На губах мужчины играет хитрая улыбка. Егор Борисович медленно расстегивает пуговицы рубашки и снимает ее.
Затем принимается за брюки…
Эээ…
А зачем он раздевается?
Глава 9
Признаться, я не совсем понимаю, как мне общаться с Антониной. Помню ее еще подростком.
А теперь передо мной красивая стройная девушка с ледяными глазами.
Девушка, которую нельзя трогать, хотеть и даже любоваться ей.
– Вы зачем раздеваетесь? – делает шаг назад, обнимает себя руками.
Что за реакция?
Обычно девушки так не смотрят. Словно я ее раздражаю. Бесит, пиздец!
– Предлагаешь мне в мокром костюме работать? Так-то еще полдня, – смотрю на часы, – и еще задержаться придется.
А она смотрит.
Льдинка.
– Я могу выйти.
– Чтобы еще на кого-то обрушить кофе? – шучу, но девчонка вдруг бросает на меня обиженный взгляд. – Да шучу я. Сейчас, погоди секунду. Мне с тобой поговорить надо.
Она топчется на пороге, на меня не смотрит.
Я даже представить не мог, что мы встретимся при подобных обстоятельствах. Тося сильно изменилась. Раньше она хоть и была нелюдимой, но я видел, как сияли ее глаза, когда она слушала музыку или рисовала.
Чего уж греха таить, порой фантазии выходили за грани дозволенного.
Именно из-за ее внутреннего света я не мог
взгляд от сводной сестры оторвать.Ей было тринадцать, мне двадцать три. Было нельзя, категорически!
Вот и запретил себе, полностью исключив наше общение. Даже вспомнить стыдно…
Дрочил на сводную сестру, стыдливо прятался.
Потом принял решение уехать. Когда тяга к девчонке стала невыносимой. Понял, что еще немного и я сорвусь, нарушу закон.
Трону ту, которую нельзя.
Как раз устроился к отцу, так что нашлись деньги на съем.
Брат последовал за мной.
Мы работали сначала курьерами. Да, мы с Олегом начинали с низов. С нас драли три шкуры, требовали несоизмеримо больше, чем с других сотрудников.
Потому сейчас мы директора. Знаем весь рабочий процесс от и до.
Постепенно образ ангелоподобной девушки начал стираться из памяти. Замещаться другими женщинами. Так наша сводная стала лишь призраком в воспоминаниях.
Смотрю на свою бывшую сестру (забавно звучит, правда?).
Сейчас в глазах Тоси словно что-то погасло. Как лампочка перегорает и вокруг темнота.
Что же с ней произошло?
Даже представить не могу. Почему отец сказал, что она боится мужчин?
Никакой конкретики.
Но, с другой стороны, мы с ней чужие люди. Она вообще не обязана ничего рассказывать. Достаточно того, что отец попросил ее защищать.
– Постыдились бы! – вижу, как на ее бледных щеках выступает едва заметный румянец.
– Если тебя что-то не устраивает, можешь сама отвернуться, – фыркаю.
Бесит то, как равнодушно она окинула меня взглядом и повернулась к двери. Эй! Я, между прочим, хорош!
В спортзал хожу и все такое.
Сам не понимаю, почему в груди все клокочет. Направляюсь в гардеробную (да-да, как раз для таких случаев) и беру новый костюм.
Быстро натягиваю брюки, потом ловко застегиваю рубашку.
– Вы все? – спрашивает девчонка.
– Да. Сядь, – киваю на стул, сам плюхаюсь в рабочее кресло.
Тося скромненько присаживается на самый краешек. До чего же странная девица!
Так и подмывает вытрясти из нее всю информацию. Хочу понимать, с чем дело имею.
Но тут нужно максимально деликатно.
– Еще раз извините, Егор Борисович, – облизывает губы, я складываю руки на груди.
– Хватит уже извиняться. Значит так, Тося… Олег тебя уже проинструктировал?
– Да. Сказал, что сам вызовет специалиста техподдержки. Мне все настроят, и я смогу работать.
– Хорошо. Я сразу хочу обозначить: в стенах офиса мы начальник и подчиненная. То, что наши родители… кхм… имеют определенные отношения, играет роль лишь вне работы.
Она кивает. Сверлит взглядом свои колени. А мне ее до одури жалко. Хочется встать и обнять. Что за хуйня?
Прямо как тогда, десять лет назад. Она тогда вернулась из школы вся в слезах. Заперлась в комнате, а потом я увидел Тосю в саду. Она рисовала, смотрела куда-то вдаль.
Грустила.
А я стоял, не знал, что делать.