Одна, но пагубная страсть

На лице моего спутника на мгновение мелькнуло недовольство, точно худшие его ожидания оправдались, но он с собой справился.

— Привет, — ответил Матвей, поднимаясь, и пожал мужчине руку.

— Можно присесть? — спросил тот и, не дождавшись ответа, плюхнулся на стул рядом со мной. — Как зовут прекрасную незнакомку? — улыбнулся он.

— Екатерина, — с достоинством сказала я.

— Очень приятно. У вас деловая встреча или любовное свидание?

— Я собираюсь сделать ей предложение, — заявил Матвей. — А что? Пора жениться.

— У тебя изменились вкусы, — улыбнулся его приятель. — Помнится, ты предпочитал брюнеток и постарше.

— Людям свойственно ошибаться.

— Матвей дурака валяет, — усмехнулась я. — Ему по-прежнему нравятся брюнетки.

— Матвей дурака валяет? — изумился мужчина, с хитрецой взглянув на него, тот едва заметно поморщился. — Матвей, — весело продолжил мужчина, — может, представишь меня своей подруге?

— С удовольствием. Катя, это тот самый тип, с которым ты искала встречи.

— В каком смысле? — растерялась я.

— Ты хотела встретиться с кем-то из «крестных отцов»? Вот, пожалуйста, — Константин Иванович Сахаров, самый настоящий криминальный авторитет.

— Это что, шутка? — опешила я.

— Вовсе нет. Константин Иванович, я пошутил? — повернулся мой спутник к коротышке.

— Я такой же честный бизнесмен, как и Матвей.., не помню отчества.

— Ильич, — подсказала я.

— Вот-вот. Как Матвей Ильич. Собственно, я подошел к вам только ради одного: хотел быть уверен, что ты не станешь принимать близко к сердцу небольшое недоразумение, происшедшее на днях.

— Хотел поучаствовать в игре? — зло спросил Матвей.

— Я не знал, что это твоя игра, — пожал плечами Константин Иванович. — Ну так что? Все в порядке?

— Разумеется.

— Отлично. Желаю провести время с удовольствием. — Константин Иванович поднялся, пожал Матвею руку и направился к своей даме.

— Это Сахарок? — зашипела я.

— Ага.

— О господи, почему ты не предупредил?

— А что бы изменилось?

— О какой игре он говорил? — косясь в сторону Сахарка, который теперь сидел ко мне спиной, спросила я.

— Много будешь знать, скоро состаришься. Это не имеет к тебе отношения.

— Ты поэтому сюда идти не хотел?

— Поэтому. Бандитские рожи портят мне аппетит.

— Почему он назвал тебя бизнесменом? — не унималась я.

— Потому что я работаю в охранном бизнесе. Может, ты на время забудешь про Сахарка, раз нам от него никакого толка? — разозлился он и добавил примирительно:

— Я узнал, кто такой Лебедев.

— Правда? — ахнула я. — Когда?

— Десять минут назад.

— Как же ты узнал?

— Позвонил по телефону. Ты будешь слушать или продолжать вопросы задавать?

— Я слушаю.

— Лебедев и Павлов действительно друзья детства. Но, в отличие от нашего банкира, жизнь у Лебедева сложилась не столь удачно. Занимался всем понемногу, даже успел два года отсидеть в тюрьме. В настоящее время у него своя автомастерская, с кредитом ему помог все тот же Павлов. Похоже, он испытывал к этому типу дружеские чувства, хотя трудно представить, что их связывало в последние годы. Может быть, просто пьянствовали вместе.

— И все это ты узнал за пятнадцать минут? — насторожилась я.

— Им интересовалось следствие, а следователь мой хороший знакомый, я же тебе говорил.

— Они его подозревают?

— Нет. Просто опрашивали всех знакомых, в том числе и его. Выяснилось, что в последние два месяца перед гибелью Павлова они не виделись.

— А где был Лебедев в момент убийства?

— В бильярд играл.

— Алиби проверили?

Матвей закатил глаза.

— Катя, сколько раз повторять: в милиции не дураки работают.

— Что же получается? Лебедев как-то пронюхал о диске.., возможно, сам Павлов ему и рассказал…

— Возможно. Но диск мог появиться у Димы только после смерти банкира. Дурак он, что ли, его Диме отдавать?

— Значит, о том, что он у Димы, знал еще кто-то и Лебедеву сообщил.

— Они ищут исчезнувшие деньги, это ясно. А кто и что сообщил, мы у него спросим. Он живет на Елисеевых полях. Двадцать минут, и мы там.

— Ты хочешь, чтобы мы поехали к бандиту? — удивилась я.

— Мы его так долго искали, что теперь, когда он наконец нашелся, глупо не воспользоваться случаем.

— Но это же опасно!

— Вряд ли. Особо опасным парнем он не выглядит. Если мы к нему не отправимся, то вряд ли в нашей истории разберемся.

— Все-таки мне это кажется неразумным. Вдруг он не один, да и разговаривать с нами не захочет?

— Мы ему сделаем предложение, от которого он не откажется. Но ты права, тебе лучше подождать здесь.

— Нет уж, я с тобой поеду!

— Хорошо, — кивнул Матвей.

Здравый смысл во мне протестовал, но я решила, что внимать ему не буду. Очень уж хотелось понять, что происходит. В следователя, который за десять-пятнадцать минут поведал Матвею о Лебедеве, я не поверила. Хотя кто знает.., может, Матвей позвонил ему еще до ресторана, когда я отлучалась, тогда и попросил навести справки, а сейчас лишь получил ответ. Что ж, может, я наконец узнаю, что за интерес у него в этой истории. Хотя, если честно, к тому моменту я уже начала догадываться. Очень много всего набралось по мелочам, а я ведь детективы не зря читала.

По дороге я все больше молчала и пыталась решить: дурака я сваляла, отправляясь с Матвеем, или ничего, рассосется? Мой спутник тоже не отличался разговорчивостью. Со мной, по крайней мере. Зато ему раза три звонили по телефону, и дважды звонил он сам. Вынести что-то полезное из его разговоров я не смогла, а приставать с расспросами сочла излишним, все равно правды не скажет.

Дом, где проживал Лебедев, оказался обычной пятиэтажкой, но мне виделось в нем нечто зловещее. Матвей загнал машину во двор и спросил:

— Может, все-таки отвезти тебя на дачу?

Я пробурчала под нос:

— Поздно, Вася, пить боржоми. — И вышла из машины.

Дверь подъезда была открыта, мы поднялись на третий этаж и позвонили в дверь. Матвей отошел чуть в сторону, чтобы его нельзя было увидеть в дверной глазок, а я растянула губы в улыбке, надеясь, что это заставит Лебедева открыть дверь. Но дверь нам так и не открыли. Матвей звонил еще раз пять, потом, постояв в тишине, мы смогли слышать, как надрывается телефон в квартире, и пришли к выводу, что хозяин отсутствует. Я не знала, горевать или радоваться. Еще десять минут назад я считала непростительной глупостью вот так запросто являться в логово врага, а теперь было ужасно обидно, что мы никого не застали. Все-таки человек существо на редкость противоречивое.