Одна ночь меняет все

– Тогда ты знаешь, где выход.

Он не сдвинулся с места, лишь внезапно спросил:

– Как давно? – его взгляд переместился к моему животу, а затем обратно к лицу.

– Ещё до переезда, – всхлипнула я. – Это, – я провела ладонью от груди до талии, – и есть причина, почему я здесь.

Глен громко сглотнул и кивнул.

– А кто отец? Чей это... ребёнок?

– Это так важно? – воскликнула я, разозлённая его вопросом и тем, что даже в такой момент он заставил меня вспомнить об Эйване.

– Думаю, нет.

– Хорошо, что нет! А теперь уходи отсюда! Немедленно! – закричала я, слёзы брызнули из глаз, ладони непроизвольно сжались в кулаки.

– Райли...

– Что? Ты хочешь остаться? Хочешь меня даже такой?

– Не знаю, – его голос был совсем тихим. Я понимала, что буквально раздавила его своим признанием, но мне было в сотни раз тяжелее, чем ему. – Мне надо всё обдумать.

– Уходи!

– Райли, я... – он потянулся ко мне.

Я отскочила от его протянутой руки, как от огня.

– Убирайся, не трогай меня! Уходи! Сейчас же!

И он ушёл, оставив меня плачущую посреди гостиной. Ушёл спокойно, тихо закрыв за собой входную дверь.

А потом случилось так, что телефон, лежащий на полу, внезапно завибрировал, и на мигающем дисплее показались цифры... Цифры номера, который я уже давно знала наизусть.

20

Словно заворожённая, я смотрела на мобильник, выписывающий на полу круги, и могла ступнями ощущать исходящие от него вибрации. Медленно наклонившись, я подняла сотовый, тыльной стороной руки смахнула слёзы со щёк. Номер на дисплее продолжал пульсировать, будто побуждал ответить.

Ничего не соображая, я нажала на ответ и поднесла трубку к уху.

Открыв рот, уже приготовилась сказать традиционное "алло", но внезапно крепко сжала губы, понимая, что абсолютно не представляю, с чего начать.

– Алло, вы звонили мне. Простите, не было возможности ответить, – раздался мягкий, хорошо знакомый голос.

Как я могла забыть эти бархатные интонации?

Всё внутри пришло в трепет, стоило им "коснуться" меня. Тут же голову заполнили воспоминания, как тот же самый голос шептал мне нежности в ту ночь, на крыше, и чуть позже в комнате, пока его владелец мягко подталкивал меня к кушетке и стягивал одежду.

Как наши тела двигались вместе, почти идеально дополняя друг друга. Как он стучал в закрытую дверь ванной, волнуясь, почему я не выхожу к нему.

Когда ответа не последовало, в трубке на несколько секунд стало тихо. Эйван ждал ответа. Соединение было хорошим и чётким, словно бы мы находились в соседних комнатах. На заднем фоне не раздавалось никаких посторонних шумов.

– Алло? – ещё раз переспросил он. – Алло, – теперь к бархатным интонациям добавилась капелька раздражения и усталости.

И это тоже было мне знакомо. Именно таким недовольным тоном он разговаривал с Грегори в моём доме, пока я пряталась в коридоре на втором этаже.

Боже, он был тогда так близко! Если бы только мне хватило смелости... Осознание этого острой болью пронзило меня.

А я сбежала от него дважды.

– Эйван, – шепнули губы, но в трубке повисла глухая тишина, оповещающая о том, что собеседник уже оборвал соединение.

~ ~

Несколько следующих дней проплыли, словно в тумане. Я полностью ушла в себя. Было так легко лежать и ничего не делать, только жалеть себя и ругать судьбу.

Глен так и не звонил, видимо, решал что–то, а, может, уже решил.

Отец, безусловно, ничего не понимая, сыпал соль на мои раны.

– Ты уже который день сидишь дома в одиночестве, – за редким совместным обедом обратился он ко мне.

Я посмотрела на него поверх края чашки.

– Мне нравится быть одной, – пожала я плечами, делая глоток.

– Почему бы тебе не позвонить Глену? Занятия в школе уже закончены. Теперь у него наверняка уйма свободного времени.

– Может быть, – снова пожала я плечами и встала из–за стола, по пути забирая пустую тарелку отца. – Ещё?

– Нет, спасибо.

– Ты сегодня дома? – поинтересовалась я, опуская грязную посуду в раковину.

– Да.

– Отлично, проведём день вместе, если не возражаешь?

– Я никогда не возражаю, но чем займёмся?

– Посмотрим футбол, бейсбол, баскетбол, – перечисляла я. Без разницы. – Кто сегодня играет?

Спортивные спутниковые каналы предлагали игры на любой вкус и интерес – от хоккея на траве до шахмат – все, как на подбор, усыпляющие и нудные, то есть то, что мне сейчас нужно: ненавязчиво и монотонно, вполне подходит под мою меланхолию.

Папа удивлённо вскинул брови.

– С каких пор ты полюбила спорт?

Я поморщилась.

– С тех самых, как разлюбила прогулки, шопинг, походы по клубам и прочие глупые подростковые увеселения. Знаешь, как отрезало! – я подтвердила свои слова резким взмахом руки.

Через пятнадцать минут мы расположились в гостиной за просмотром бейсбола. Меня хватило лишь на первый иннинг, а после, сама не заметила как, я заснула.

Мне снилось, что мы с Кристалл вновь приехали в "Шоколад". Народу будто бы было вдвое больше, чем в тот злополучный вечер. Гремела музыка, тела извивались на танцполе. Едва зайдя в зал, я сразу же увидела его. Он сидел за барной стойкой, спиной ко мне, и о чём–то доверительно разговаривал с барменом.

Быстро спустившись на первый этаж, я принялась пробираться к нему сквозь как будто специально мешавшую мне толпу. Передо мной выскакивали чьи–то весёлые лица, кто–то тянул меня за руки, приглашая выпить, я отмахивалась, вырывалась из цепких пальцев, видя перед собой лишь его спину и голову. Он периодически запускал пальцы в свои и без того спутанные волосы, взъерошивая их. Нужно было как можно быстрее добраться до него, но, видно, каждый присутствующий в зале посчитал своим долгом воспрепятствовать мне в этом.

В итоге, когда я продралась сквозь море народа к барной стойке, его за нею не оказалось. В панике, оглядываясь по сторонам, я выкрикнула: "Эйван!" И проснулась.

Резко сев на диване, я потянула на себя съехавший на пол плед, которым отец заботливо накрыл меня, и посмотрела на часы.

Я проспала не больше двух часов. Видимо, Грэм не досмотрел игру, выключил телевизор и ушёл к себе, позволяя мне отдохнуть. Скорее всего, мои ночные рыдания не остались для него незамеченными.

Встав, я поплелась на кухню, пытаясь выкинуть из головы свой дневной кошмар, налила чаю и поднялась к себе в комнату.