Одна ночь

Я вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

"Позже разберусь с этим беспорядком", — решила я.

Я прошаркала по мрачному коридору. Делани все еще не было.

Остановилась возле ванной и прижалась ухом к двери. Вода лилась, и было слышно что-то еще. Какое-то жужжание, пока Делани принимала душ. С тех пор, как она перешла в старшую школу, стала больше времени проводить в душе.

Ее тихий, меланхоличный голос ничем не отличался от того, что был в детстве. На миг я поверила, что за дверью моя дочь, прежняя, которая любила плескаться в ванной и петь, которая просила меня забраться в ванну и присоединиться к ней.

Нет, ее сменила другая. Дочь, которая закрывает все двери и прячет травку в тайниках в спальне.

Я тихо постучала в дверь, не задумываясь о том, чтобы повернуть ручку. Делани всегда запирала за собой дверь.

Какая таинственность… Но разве не все подростки так поступают? Всегда присутствует уязвимость, повреждённая часть, которую они стараются спрятать. Человек, которому они доверяют больше всего, становится последним, с кем делятся переживаниями…

Жужжание прекратилось на доли секунды, но затем продолжилось.

Как обычно меня проигнорировали.

Она напевала что-то смутно знакомое.

Плыви, плыви, с волнами борясь, на своей лодке…

— Делани? — Я снова постучала, на этот раз сильнее. — Пора заканчивать. С минуты на минуту приедет Саманта. Неуважительно пропадать в душе, когда знаешь, что кто-то должен приехать за тобой…

Я не ждала ответа, зная, что его и не будет.

Если честно, меня мало волновало невежество Делани. Дело было в моем дискомфорте от общения с Сэм, пока дочь приведет себя в порядок.

Я представляла сборы более лёгкими: Делани стоит у двери с рюкзаком в руке, мы вежливо обменивается с Самантой парой оживленных фраз. Очень оживлённо. И вот я стою на пороге и махаю рукой им вслед.

— Хорошо проведите время! — кричу им вслед, не испытывая ревности, которая может возникнуть между родственниками.

Но в этот раз все шло не по сценарию.

Ни Майкл, ни Саманта не появлялись у нас пару лет. Отвозили и привозили к ним Делани либо её друзья, либо я. И меня все устраивало. Последнее, что мне нужно, это осуждение Майкла. Он всегда пристально изучал каждый уголок нашего маленького дома.

По крайней мере, приедет не он, а Саманта. И все же… я не могла доверять ей. Всегда ощущала себя словно под микроскопом, ожидая осуждения.

Странное чувство, когда за тобой и наблюдают, и в то же время не замечают…

Ноги гудели от работы, но я не стала переодеваться в домашнюю одежду. Вместо этого перемыла грязную посуду и выбросила мусор в контейнер на заднем дворе.

К тому времени, как моя милая дочка вышла из ванной, кухня сияла до блеска, а я пылесосила, проводя щеткой взад — вперед по ковру в гостиной, напевая собственный мотив.

Саманта немного задерживалась, что меня удивило, но в то же время успокаивало.

По моему мнению дом выглядел вполне неплохо…

Но когда я подняла взгляд и увидела свою дочь, внутри все похолодело. Делани сжимала в руке свой телефон, дрожа, словно лист.

Я отбросила ногой пылесос и выдернула шнур из розетки.

— Что произошло?

Делани надела обтягивающие бордовые леггинсы и облегающую черную блузку. Никогда прежде я не видела этот наряд. Видимо, подарок от отца или мачехи. Дочка выглядела мило, как и все прочие молодые люди: нежная кожа, мягкая и эластичная. Тело и лицо еще не испортило материнство и время. Кажется, мне пора было бы привыкнуть за пятнадцать лет, но красота моей дочери всегда заставала меня врасплох.

Люди говорят, что мы похожи, но я этого не замечаю.

Она нанесла макияж. Что-то новенькое: шелковистый блеск для губ, красновато-коричневые тени создавали странный контраст с ее темно-голубыми глазами. Однако, ее длинные темные волосы были растрепанными и влажными от душа.

Что-то было не так. Кожа была молочно-бледной, и Делани прикусывала нижнюю губу, как делала в детстве…

— Ну что? Что не так?

Я старалась говорить спокойно. Вот еще одна привычка Делани: она чертовски драматична, и из нее приходится все клещами вытаскивать.

— Это Сэм. Она… Произошел несчастный случай.

И вот женская гордость Делани окончательно рухнула. Она зашмыгала носом и потянулась ко мне, бросаясь в объятия. Я держала ее, покачиваясь в такт.

Делани рыдала, тело содрогалось.

— О, Бог мой! Несчастный случай? — прошептала я.

Я медленно погладила ее по спине, прижимая к своей груди, как поступала прежде, когда она была маленькой и нуждалась во мне. Но в этот раз было иначе, ощущалось по — другому. Не могу вспомнить, когда в последний раз держала ее так.

"Много лет прошло", — внезапно осознала я.

Обнимая ее, чувствовала под кожей кости, никакой детской полноты. За одну ночь она стала угловатой и худощавой… Абсолютная незнакомка.

"И когда она похудела? Почему я раньше не замечала этого?"

Делани все еще не отвечала. Мне отчаянно хотелось узнать обо всем, но сердце болело, пока она дрожала, плача в моих объятиях.

Может, новая жена моего мужа… умерла?

На какой-то момент я задумалась о своих чувствах, настоящих чувствах. Конечно, я недолюбливала Саманту, но желать ей смерти?

Нет, я никому подобного не желала. Особенно тому, кого она полюбила. Счастье Делани было для меня превыше обиды, которую нанесли мне Майкл и Саманта.

Но была и другая часть меня, скупая и жестокая мать, которая чувствовала боль из-за такой глубокой реакции.

Должно быть это плохо.

— Ш-ш-ш… Уверена, все будет в порядке, — выдохнула я в макушку Делани, вдыхая аромат ее медового шампуня.

Делани удивленно отшатнулась от меня, взволнованная. Вытерла лицо тыльной стороной ладони, убирая растрепанные волосы.

Она вспомнила, кем являлась. Ребенок перестал плакать в объятиях матери…

— Папа написал, пока я была в душе. Сэм ехала за мной, когда-то кто-то вылетел на красный свет и въехал в ее "мерседес". Ее везут в университетский госпиталь. У нее повреждена шея и что-то еще… Вот и все, что я знаю.

— О, Бог мой, звучит очень серьезно, — сказала я, потянувшись к ней. Мне хотелось снова обнять ее, постараться успокоить… Но в этот раз она отступила. Прижавшись спиной к дивану, Делани вытащила телефон и стала набирать сообщение.