Одна обещанная ночь

Я отказываюсь смотреть на него, также как и говорить. Есть много вещей, которые я бы хотела сказать, но показать свои эмоции – явно и вслух – будет грубой ошибкой, поэтому я остаюсь тихой и молчаливой, пока он смотрит вниз на мою не реагирующую фигуру. Я его бешу. Усилившаяся хватка на моих предплечьях подтверждает это так же, как и вздымающаяся грудная клетка под костюмом. Я спряталась в раковину и не планирую вылезать. Здесь я в безопасности – в безопасности от него.

Он останавливает лицо на уровне моих глаз, и я опускаю взгляд еще ниже, в землю, чтобы избежать зрительного с ним контакта. Посмотреть в его кристально-чистые синие глаза ровно что вызвать крушение поезда.

– Ливи, когда я с тобой разговариваю, хотелось бы, чтобы ты смотрела на меня.

Не смотрю. Игнорирую его просьбу и концентрируюсь на том, чтобы оставаться невосприимчивой, надеясь, что ему это надоест, он решит, что я не стою его внимания, и оставит меня одну. Мне нужно, чтобы он оставил меня одну. Там внутри красивая женщина, явно готовая, так зачем он тратит здесь со мной время?

– Ливи, - шепчет он.

Мои глаза закрыты, в голове всплывают картинки его губ, произносящих мое имя тихо…не спеша.

– Пожалуйста, посмотри на меня, - мягко призывает.

Моя голова начинает качаться в своей личной темноте, пока я борюсь за сохранение своей стойкости – спасательного щита от Миллера Харта.

– Позволь мне увидеть тебя, Оливия Тейлор, – он наклоняется ниже, зарываясь лицом в мою шею. – Дай мне мое с тобой время.

Хочу остановить его. Не хочу его останавливать. Хочу снова почувствовать себя живой, но не хочу снова чувствовать себя безжизненной. Хочу его больше, чем должна хотеть.

– Мне даже близко недостаточно. Я хочу больше, – его губы находят мою щеку, и я чувствую его ладонь на своем затылке, пальцы путаются в моих волосах, и он удерживает меня на месте. – Я хочу оказаться в тебе, Ливи, – Его губы находят мои, и это чувство мысленно отбрасывает меня прямо в прошлую ночь. Щит разбивается, и я сдерживаю стон, готовый сорваться с губ, зажмуриваю глаза, чтобы остановитт поток бегущих по щекам слез. – Открой ротик, - шепчет он.

Челюсть расслабляется от его ласковой просьбы, отдавая ему полный контроль над моими чувствами, и его язык скользит медленно и осторожно по моим губам, очерчивая сладкие изгибы рта, его тело теснее прижимается к моему. Нет ни одной частички меня, которая бы его не касалась.

Становлюсь слабой, поднимаю голову, давая ему лучший доступ, руки сами собой поднимаются, чувствуя его руки, пока не оказываются на его плечах. Он делает неспешный, мучительный шаг, и я следую за ним, лаская его язык своим и отбрасывая посторонние мысли.

– Видишь, как это просто? – говорит он, медленно отстраняясь и покусывая мои губы.

Я киваю, соглашаясь, потому что, на самом деле, так и есть, только сейчас его губы оставили меня, и разум вот-вот испарится:

– Кто та женщина? – спрашиваю, отступая назад. – Это и есть та договоренность, о которой ты говорил? Свидание?

– Это бизнес, Ливи. Только бизнес.

Делаю еще один шаг назад:

– И этот бизнес включает в себя ее руку, прилипшую к твоей заднице? – я не имею права на такой обвинительный тон. Он играет по собственным правилам.

Он наклоняет на бок голову, на лице появляется тень недовольства:

– Иногда мне приходится принимать немного фамильярности в условиях бизнеса.

– Какого бизнеса?

– Мы уже говорили об этом. Не думаю, что это хорошая идея – переходить на личное.

– У нас был секс. Более личного после такого уже не найти, - возражаю я.

– Я говорю об эмоциональном, не физическом, Ливи.

Его слова подтверждают мои мысли. Чертовы женщины со своей проницательностью и чертовы мужчины со своей беспечностью. Просто секс. Я должна об этом помнить. Эти ощущения вызваны похотью, ничем больше.

– Я не такой человек, Миллер. Я такой ерундой не занимаюсь, – не уверена, кого я здесь пытаюсь убедить.

Он делает шаг вперед и проводит рукой по задней части моей шеи, его любимый жест.

– Может, это именно то, что я нахожу таким привлекательным.

– Или, может быть, ты нашел забавное развлечение.

– Если дело в этом, - он оставляет нежный поцелуй на моей щеке, - тогда, думаю, мы оба можем смело сказать, что я тебя покорил.

Он абсолютно прав. Он покорил меня и он единственный, кто смог.

– Мне надо идти, – я ухожу как раз тогда, когда телефон начинает звонить в его кармане. Он берет его и смотрит на экран, потом на меня. Вижу, что разрывается между двумя делами. – Тебе стоит ответить на звонок, – я киваю на его телефон, надеясь, что он сбросит вызов и выполнит свое обещание затащить меня обратно в свою постель. Если я сейчас убегу, это конец. Я безвозвратно отвернусь от него и найду силы устоять перед ним. Но если он остановит меня, пойдет со мной, тогда я проведу следующие шестнадцать часов, позволяя ему боготворить себя снова. Хочу сделать и то, и другое, но его решение сделает все за меня. Чей-то еще выбор определяет мою судьбу. И, глядя в его лицо, могу сказать, он тоже это понимает.

Сердце сжимается, когда он отвечает на звонок, несмотря на то, что я сама знаю – это лучшее для меня решение.

– Уже иду, - говорит он тихо, после чего сбрасывает вызов и смотрит, как я увеличиваю расстояние между нами. Едва заметно улыбаюсь, прежде чем повернуться спиной к Миллеру Харту, и начать планировать, как навсегда выкинуть его из головы.

Глава 10

Меня приветствует утро понедельника, только лучше мне не становится. Целый день вчера себя жалела, решив остаться в постели, а Нан то и дело заглядывала ко мне, пытаясь что-нибудь разнюхать. Я никогда не притворялась больной, а теперь вот притворяюсь. Бабуля ужасно подозрительная, но в кои-то веки свои мысли оставляет при себе. Это в новинку, но приятно. Телефон звонил дважды: два моих единственных в мире друга звонили проверить, как я, но я пресекаю любые долгие разговоры. Можно было бы сказать, что друзья тоже подозревают – особенно Сильвия, ставшая свидетелем моего эмоционального срыва. Я не слишком хорошая актриса. На самом деле, никудышная, и особенно злюсь на себя, когда слышу свой неубедительный голос, говорящий им о том, что я чувствую слабость из-за тошноты и меня знобит. Решив, что мне нужен еще один день, дабы собраться с силами, звоню Дэлу сказать, что лучше мне не стало.

– Ливи? – настороженный голос Нан раздается из-за двери. – Я приготовила завтрак. Ты опоздаешь на работу.

– Я не пойду, - кричу, стараясь сделать голос хриплым.

Дверь открывается, и она осторожно заходит в комнату, бегло оценивая мое укрытое одеялом тело.

– Ты все еще плохо себя чувствуешь? – спрашивает она.

– Ужасно, - бормочу.

Она напевает задумчиво, поднимая брошенные джинсы и аккуратно их складывая.

– Я собираюсь по магазинам. Хочешь пойти?

– Нет.

– Да ладно, Ливи, брось, – вздыхает она. – Можешь помочь мне выбрать ананас на пирог-перевертыш для Джорджа.

– Тебе надо помогать выбрать ананас?

Она всем видом показывает свое раздражение и сбрасывает одеяло, выставляя мое полуобнаженное тело на суд своего пытливого взгляда и холодного утреннего воздуха моей спальни.

– Оливия Тейлор, ты вылезешь из этой постели и поможешь мне выбрать ананас на пирог-перевертыш для Джорджа. Вставай!

– Я болею, – пытаюсь отвоевать свое укрытие и проигрываю. Она выглядит решительной, так что я, конечно, в отвратительном положении.