Одна судьба на двоих 2

— Достойны чего? Скажи, ты ведь что-то знаешь, ведь так?

— Мало знаю, но… Поздно, милая. Держись за меня, родная. Это не испытание, а лишь оценка наших способностей, возможностей и… выносливости…

— Сегодня знаменательный день, — голос деда гремел по всему залу, хотя никаких микрофонов Арина поблизости не увидела, — Потому, что после недавнего решения четырнадцати Хранителей, которые сейчас присутствуют в этом зале, из нескольких десятков кандидатов были выбраны самые достойные. Арина Сергеевна и Антон Сергеевич Ярые-Романовы. Прошу Вас, названные, предстать пред потомками избранных, которые веками несли славу, память и символы Рода. Вы готовы перед ними, а также перед своими близкими и родственниками ответить на вопросы прямо, искренне, не задумываясь и не сдерживая в себе эмоций? Готовы предстать перед Великим Весами Жизни и пред ликом Прародителя нашего, Рода единого?

Арина, словно во сне, прошла рука об руку с братом и они остановились перед странными огромными весами, подобие которых девушка не видела с времён учёбы. Только те были маленькими, а эти метра два в высоту, да и чаши на них были с метр в диаметре. Но больше всего девушку поразило другое. Весы появились в зале внезапно для всех. Их не было до этого, это совершенно точно. А потом раз… и появились рядом с дедом! Эта конструкция светилась, словно была сделана из стекла или пластмассы и внутри её однозначно была подсветка, только вот проводов видно не было.

— «Может аккумуляторы?» — мелькнула нелепая мысль. — «И как они висят в воздухе, не касаясь земли?»

Девушке в тот момент хотелось одного — подойти ближе и провести рукой снизу и по бокам. Хотелось убедиться, что это не иллюзия и не проекция. Хотя какая проекция, когда экрана-то никакого не было, а весы появились в десяти метрах от стены. Арина даже глаза к потолку подняла в надежде увидеть какой-нибудь трос или малозаметную верёвку. Ну, или, на крайний случай, крюк в потолке, к которому крепилась эта конструкция. Не увидев ничего, заметила, что и Антон задрал к потолку голову. Хотела мысленно задать вопрос, но это не удалось — мысленные способности кто-то купировал, а в голове при попытке задать вопрос появилось ощущение, словно вместо мозгов была вата.

— Не пытайся разговаривать мысленно, — еле слышно прошепал Антон. — Нас, видимо, на время лишили такой способности. Хотя от деда мысли доносятся, но так, словно он находится очень далеко. Да и не мысли это, скорее обострённые чувства. Деда очень волнуется… нет, он боится за нас, в то же время надеется, что мы выдержим испытание и будем выбраны.

— Для чего?

— Не могу сказать, прости. Полной картины не знаю, а врать не хочу. И эти весы меня сбивают с мыслей, словно гипнотизируют. Не могу сконцентрироваться. И как они висят?

— На потолке крюка нет, — нервно хихикнула Арина, которой передалось волнение брата, — Точно нет. Я бы заметила. Поэтому ни верёвки, ни цепи… Скорее всего, снизу какой-то замаскированный крепёж.

— Может быть, — протянул молодой человек. — А може…

Что хотел договорить Антон, осталось неизвестным, посклько их связки порализовало, лишив возможности даже шептаться. И непроизвольно двойняшки вновь стали слушать деда.

— Готовы ли Вы, избранные, держать ответ перед Создателем?

Голос Дмитрия Михайловича прозвучал тихо, но властно. Да и, похоже, что не его голос звучал, а кого-то другого (привыкли двойняшки уже к другому тембру и мягкости, что всегда звучала от деда).

И двое лишь кивнули.

— Тогда освободите руки и отвечайте по очереди. Сначала юноша, за ним девушка. Пред Вами Весы Жизни. Они не примут ложного ответа. Отвечайте искренне, сколь Вам не трудно было бы сказать в присутствии других. Готовы ли Вы созранить веру в Создателя нашего, не смотря на искушения и гонения?

— Да.

— Да.

Арина, ответив вслед за братом, заметила, что одна из чаш весов вздрогнула и опустилась чуть ниже, чем была ранее.

— Готовы ли Вы помогать людям не только за вознаграждение, но и бескорыстно, не жалея сил своих и здоровья?

— Да.

— Да.

Левая чаша опустилась ещё чуть ниже.

— Готовы ли Вы жизнь положить ради процветания земли русской, на которой родились и выросли? Защищать её до последней капли крови своей?

— Да.

— Да.

— Готовы ли Вы бороться с другими верованиями среди людей, кто не принимает веры в единого Рода.

— Нет.

— Нет.

И, к удивлению двойняшек, несмотря на отрицательный ответ, левая чаша, вздрогнув, вновь опустилась.

— Готовы ли Вы, отринув желания тела и души посвятить жизнь служению Роду?

— Да.

— Нет.

Антон, чуть повернув голову, удивлённо взглянул на сестру, глаза которой были закрыты, словно та находилась в трансе. Он заметил, что чаша весов сначала опустилась, а потом поднялась до прежнего положения.

— Готовы ли Вы ради главенства и процветания Рода принести в жертву Создателю своих близких?

— Нет.

— Нет.

Чаша весов завибрировала и… опустилась, но вторая чаша, к удивлению двойняшек, не поднялась соответственно, а осталась в том же положении, как и была до этого.

— «А эти весы скоро сломаются. Такой изгиб конструкции вряд ли нормален. Я не инженер, но и делетанту понятна несуразность положения…» — хмыкнул про себя Антон.

— Готовы ли Вы погибнуть, оставив судьбу своего близкого в неведении ради сохранения знака Рода.

— Да.

— Нет…

Вопросы сыпались один за другим и чаши то поднимались, то опускались, находясь в непрерывном движении. Сколько было вопросов и сколько прошло времени, Арина не помнила, находясь, по её мнению, под гипнозом, хотя отвечала сама, не под чужим влиянием. И вскоре девушку, как показалось, отпустили из невидимых мягких объятий, шепнув, что скоро всё закончится. Было это иллюзией или ей, в самом деле, кто такое шепнул…

… - Готовы ли Вы возглавить Братство Хранителей, что пронесло через века и сохранило, несмотря на гонения и смерть близких, не выдав носителей, знак Рода?

— Да.

— Да.

— Последний вопрос. Готовы ли Вы, испытывая муки ужасные, терзания плоти своей недругами, спасая близкого своего единоутробного, выдать на поругание знак Рода?

— Нет.

Девушка, после паузы, тоже ответила отрицательно.

В огромном зале наступила тишина. Казалось, слышно дыхание каждого присутствующего и даже воздух загустел перед явлением чего-то непонятного. Взгляды людей были прикованы к чашам весов, которые снова и снова, словно повторяя свои прежние движения, то сравнивались, то опускались под повторяющимися неслышимыми вопросами и ответами. И когда после очередного цикла движений одна из них резко опустилась, коснувшись невидимого ограничителя, а затем резко подскочила вверх, по залу пронёсся тихий перезвон большого колличества невидимых колоколов.