Одна судьба на двоих 2

После третьего звонкого чмока, Арина выскользнула из объятий брата, грохнувшись на пол, но, не жалуясь на боль, сразмаху прыгнула обратно на диван, точнее, на брата.

Они бесились ещё минут десять, хохотали в голос, понарошке лупя друг друга, но вскоре успоились.

— Мир?

— Мир, труд, май, жвачка. Тошка, поганка. Ну скажи, что я не самая плохая хозяйка.

— Не самая плохая, такое не скажу. Где-то третья от…

Он не договорил, потому что сестра закрыла руками лицо и её плечи стали вздрагивать.

— Риночка, ну ты что? — Антон мгновенно оказался рядом и прижал к себе сестру. — Перестань расстраиваться, пожалуйста. Я пошутил, а ты принимаешь всё за чистую монету. Ты вкусно готовишь, и мне очень-очень нравится всё, что делаешь. Сама видишь каждый раз, как я тарелки облизываю. Ну прекрати, хватит сырости.

Девушка опустила руки и приблизила лицо вплотную к брату.

— Ты не отстраняйся. Смотри мне прямо в глаза. Как сказал? Вкусно твоя сестра готовит? ТАК?

— Я тебе говорю об этом постоянно. И сегодня повторил не раз. Рин, — Антон отшатнулся. — Так и косогласие можно получить. Ну, успокоилась? Хорошо. Но… согласись — у меня всё же лучше получается.

Девушка, отвернувшись, долго молчала. Потом нехотя призналась.

— Ты прав. У тебя почему-то и в самом деле немного, но вкуснее. Решено. С сегодняшнего дня готовишь только ты!!!

И Арина со смехом выскочила из кабинета.

— Вот артистка, коих ещё поискать. Ведь видел, что не плакала, притворялась, но какова… Хоть и люблю свою сестрёнку, но стоять каждый вечер у плиты… не, этого не выдержу. А вот готовить, не по очереди, а вместе — единственный выход. И быстрее будет, и не возникнут разговоры «кто лучше — кто хуже». Да… От чего ушли… к тому и вернулись.

* * *

Двойняшки, попрощавшись с охранником, вышли на улицу и неторопливо направились к дому, о чём-то негромко разговаривая, как внезапно дорогу им преградил старик. Брат с сестрой разомкнули руки и обошли его с двух сторон, вновь протягивая руки, как сзади, останавливая, послышался голос.

— Извините за беспокойство. Не могли бы мне помочь?

Обернувшись, молодые люди посмотрели на мужчину, кого только что миновали. Пожилой человек, одетый не броско, но явно в дорогую одежду, смотрел на двойняшек с прищуром, и, казалось, с еле заметной улыбкой. И именно эта улыбка Антона слегка напрягла. Он узнал лицо одного из давних клиентов, но вот как того зовут никак не мог вспомнить.

— Не узнали? — у старика губы изогнулись чуть больше. — Не обижаюсь. Понимаю, что счёт потеряли, в лицо всех запомнить невозможно, а уж как зовут — тем более.

— Почему не помним сколько? — Антон хмыкнул. — Могу назвать точное количество. Двадцать девять тысяч четыреста девяносто девять человек с первого дня приёма на сегодняшний вечер. Удивил? А на самом деле всё просто — как раз сегодня посмотрел статистику, одного не хватило до красивой цифры. Ну, это так, шутка, к делу не относится. Так чем можем помочь? Если по медицине, извините, клиника закрыта и мы вне рабочего режима. Теперь только с утра, да и то не получится — в клинике принимаем по предварительной записи.

— К тому же мы работаем ещё два дня и уходим в отпуск, — продолжила Арина. — Так что не можем Вам помочь при всём желании.

Старик широко улыбнулся.

— Спасибо, уважаемые, но после, как Вы меня собрали, словно конструктор, чувствую себя довольно неплохо. Вопрос в другом.

— Подождите, — Арина вздрогнула. — Вы, простите, запамятовала Ваше имя, отец Мары? Что, появился интерес к нашим персонам как к врачам? Или Вы по другим делам? Чем заслужили внимание? Однажды помогли Вам лично. Второй раз — вашей дочери и её коллегам, чуть не погибнув при этом. Может хватит, на этом остановимся? Не считаю число три удачным.

— Подожди, Арин, не кипятись. — Антон хмуро посмотрел на собеседника. — Уважаемый, сестра права — мы дважды помогли Вам. Этого достаточно. Документы на квартиру, деньги и карту, а так же так называемый «эвакуатор», что были в тайнике, мы, по просьбе Вашей дочери, сохранили и готовы завтра с утра вернуть в полной целостности и сохранности. Что касается квартиры — там короткое время жил наш близкий друг, который воспользовался именно что письменным предложением Мары, а не въехал туда самовольно. Кстати, тот человек активно участвовал в освобождении её самой и двух Ваших парней. На данный момент квартира свободна. Деньгами Вашей дочери не пользовались, так как Мара заранее сама оплатила все расходы по коммуналке. Что забыл? А, вспомнил. С людьми и контактными телефонами, которые были переданы Вашей стороне, помочь не могу, потому что не интересовался, что было написано в письме. Так что и в этом, увы… Помочь встретиться с кем-либо из руководства страны не могу — я не столь публичная личность, что бы за ручку здороваться с министрами. Скажу больше — ко мне несколько месяцев назад обращались за помощью, но я отказал в содействии заинтересованным лицам с нашей стороны. Сейчас отказываю в этом и Вам. С нас достаточно.

— А если Вы прибыли, что бы засвидетельствовать благодарность за спасение Ваших людей, не стоило этого делать — нам достаточно и того, что кивнули, не сказав в лицо ни слова. А сейчас, извините, очень устали — домой хочется, спокойно поужинать и завалиться спать. — Арина посмотрела на брата — Антон, мы, вроде, обозначили свою позицию?

— Это Вы звонили сегодня? — Антон зло посмотрел в глаза собеседнику. — Вам было предложено именно что ПОЗВОНИТЬ вечером или завтра утром, но никак не приходить без приглашения. Сейчас, простите, нет сил вести какие-то разговоры, голова не соображает. Приносим свои извинения, но мы, пожалуй, пойдём.

Пожилой мужчина, у которого улыбка уже давно исчезла с лица, рассматривал молодых людей. Глубоко вздохнув, произнес только одно слово.

— Жаль…

— Жаль? — Антон неожиданно (даже для себя самого) полыхнул гневом. — А чего Вы ожидали? Что мы при Вашем появлении бросим на грудь со словами признательности и любви? Что бросим всё и помчимся навстречу, стараясь угодить малейшим Вашим желаниям? Задумайтесь над единственным вопросом — а НАМ всё это зачем? Во имя чего? Что бы вновь пройти по грани жизни и смерти? Что бы ради Вас убивать других людей? Или что бы снова влипнуть в какую-нибудь мутную историю? Прошлые встречи лично нам не принесли никакого удовлетворения. С Вас за лечение не взяли ни копейки больше, чем было положено. Все расходы, что понесли при встрече с Вашей дочерью, легли только на нас, хотя фиг с ними, не такие большие деньги. Поэтому, считаю, лично Вам и Вашему народу мы не задолжали и ни чем в дальнейшем не обязаны. Заметьте, я даже не спросил — воспользовались ли Вы теми телефонами, что были переданы. Знаете почему? Да потому, что нас совершенно не интересует чужая жизнь. Мы живём своей, и этого более чем достаточно. И Ваше «жаль», мягко скажем, возмутительно. Повторю. Мы на самом деле очень устали. Приходите сами завтра с утра или пришлите кого-нибудь, если здесь не один. Отдадим всё, что было оставлено Марой, с радостью, нас это тяготит. И потом давайте сделаем вид, что никогда не видели друг друга и вообще ранее не встречались. Так будет лучше для всех.

Старик опустил глаза, чувствуя, что ещё чуть-чуть и его собеседники наговорят много лишнего, хотя… он не мог не передать те слова, что просила его дочь.

— Антон. Простите, что задерживаю, но не могу не выполнить обещанное дочери. Она просила передать, что ей плохо без Вас и что она тоскует.

Старый человек совсем не ожидал той реакции, которая последовала за его словами.

— Плохо ей? Скучает? — Антон захохотал, словно услышав смешную фразу. — Я не знаю, как у Вас люди относятся друг к другу. Как любят, как выражают свои симпатии, как создают семьи. У нас к чувствам относятся серьёзно. Их трепетно берегут и ценят. Вы считаете в порядке вещей, что Ваша дочь жила в одном городе, что и я, более полугода и за всё это время ни пришла, ни позвонила, ни просто дала знать, что жива-здорова. Может для Вас это является нормой, для нас — нет. Так что не верю ни единому слову, что Вы сейчас произнесли… Да и ладно, времени с тех пор прошло много, всё осталось впрошлом. Надежда, чувства, мечты. Мара сама всё похоронила. Осталось одно — не боль от разлуки, а ощущение предательства. Вот так ей и передайте. Всё, закончили. Доброго вечера.

Антон взял за руку сестру и они, повернувшись к старику спинами, неторопливо пошли домой, ни разу не обернувшись.

Пожилой человек ещё долго стоял, раз за разом прокручивая в голове слова Антона и Арины, понимая, что и он сам, и его дочь остались в неоплатном долгу перед этими людьми. И всё, что они хотели сказать — сказали. Хотя и неприятно было признавать, но сказанные в лицо искренние слова всегда лучше недомолвок.

* * *

Закрыв за собой дверь в квартиру, Арина, повернувшись, увидела побледневшего брата.