Одна судьба

— И, что же вы хотите мистер Хогарт?

Хогарт протягивает ей папку с увесистой стопкой бумаг, кажется, что они сохранили тепло напечатавшего их принтера. Алекс пробегается по тексту глазами.

— Что это?

— Здесь все, что должно упростить вам жизнь.

Она передает ему конверт, идет по коридору, тянет на себя дверь каюты, все еще продолжая читать.

— Зачем это?

— Не думайте, что мы настолько бессердечны.

Адреса государственных организаций, ее домика в Бристоле. Где? Это случайность или попытка провокации? Она перечитывает этот адрес еще раз. Алекс не верит своему счастью и все-таки спрашивает:

— Целый дом?

— Вам ведь нужно где-то жить.

— Не вы ли говорили, что мне будет не просто и у меня нет никого кто мог бы помочь мне?

— Вы недовольны?

— Очень довольна, но целый дом… Невероятно!

Как-то не вяжется это со всей “их” жадностью и бережливостью налогоплательщиков. Но Алекс улыбается! Это очень круто!

— Был основан фонд помощи вам. Многие люди и сиятельные особы посчитали, что это не будет обременительно помочь на начальных порах одной единственной женщине с ребенком.

— В самом деле?

Алекс наконец садится на кровать. Она быстро качает головой. Алекс очень рада, что эти люди решают большую часть ее проблем и забот. Совсем неважно, что во всем этом четко прослеживается их интерес.

— Ваш рассказ или просьба Паоло потрясли общество. В том числе тех кто держит власть и вершит миллионами судеб.

У Алекс скептический вид. Нет. Безусловно, она рада такому развитию событий, но эту эмоцию сдержать не в силах.

— Я имею ввиду тех кто получил ее от господа Бога, — понимающе хмыкает Лесли Хогарт. — Так лучше?

— Определенно.

Правдоподобнее. Не может быть, что всем вдруг стало не плевать и они бросились заглаживать свою вину таким вот способом.

Все они выживали, как только умели, а в том что схлопнулся один большой континент и погибли миллионы людей — в этом нет их вины. Это удобная истина и правильная. Такова уж природа человека.

— Было одно единственное условие. Хотите знать какое или может уже догадались какое именно?

— Скажите вы.

— Гарантии, что вы не опасны. Стопроцентные. Железобетонные. Трижды проверенные.

Алекс взволнована и тут же отбрасывает все сомнения прочь. Они все проверили, а уж как так получилось, что они не заметили различий… Не стоит задумываться об этом и гневить госпожу фортуну. Она читает дальше — имена чиновников, ее куратора и сопровождающего.

— Сопровождающего?

— Да.

Она смотрит на Хогарта, но тот вновь никак не реагирует на ее взгляд. Это значит, что они будут следить за ней.

— Сопровождать! — поправляет и верно угадывает ее мысли Хогарт. — Вы будете удивлены, как много людей хотят вас видеть, кроме тех что уже фанатеют от вашего присутствия в плохом и хорошем смысле этого слова.

Она лишний раз убеждается в том, что все ее прошлые мысли и опасения были верными — есть те кто с удовольствием отправил бы ее обратно. На этот раз это обычные люди, а не крикливый майор Борн.

— Люди все еще напуганы, Александра. Вам придется постараться, чтобы они поверили вам.

С этим она как-нибудь справится! Она обязательно придет в форму, станет выглядеть, как все нормальные люди, как только родит этого ребенка.

— Вы будете следить за мной.

Они молча взирали друг на друга казалось бы целую вечность.

— Вам это мешает? Вы заставляете меня вновь вернуться к прежним, так раздражающим вас вопросам.

Алекс протянула руку к пакету, так и оставшемуся в его руках. Мужчина пусть и не сразу, но отпустил его. Дни на воле, вдали от медицинского карцера пошли ей на пользу — прошло чуть меньше месяца, как ее лицо приобрело ямочки на щечках.

— Делайте что хотите, но то как вы припудриваете мне мозги… Это оставляет желать лучшего.

Она вытащила паспорта и документы, пачку банкнот, вытряхнула все на кровать.

— Вам придется их переделать, — он имеет в виду паспорта. — Не думал, что вы восстановитесь так быстро.

Хогарт ждет.

— Вы мне льстите, честное слово, — она рассматривает документы, продолжает изучать их, а потом вновь берется за текст. — Когда мне снова можно будет выходить на поверхность?

Ему хочется, чтобы она прочитала его. Он хочет увидеть ее реакцию. Лесли Хогарт провел очень много часов перед монитором, стеклом и рядом с ней, пытаясь понять ее и раскрыть все ее тайны. Читал то, что она говорила одними губами, записывал ее реакцию на те или иные слова.

— Считаете, что это нужно?

Она вновь шевелит губами, читает текст, но не протестует и не задает лишних вопросов. Они вербуют ее в союзники, а ей нет дела до этого?

— Если это розыгрыш и все это, — она трясет кипой бумаг, — из лавки приколов. Это жестокая шутка.

Он так и не понял ее, не смог добиться чего-то еще кроме того, что она успела рассказать ему. Борн называл ее тертым калачом и той еще лгуньей, а Лесли охарактеризовал, как человека с на редкость устойчивой психикой.

— Я просто хочу подышать свежим воздухом и порадоваться солнцу. Скоро весна.

— Там холодно и полно журналистов.

— Вы дали им разрешение разбить палатки на палубе?

Александра Дарресон или очень хорошо контролирует себя, или и в самом деле говорит правду и ей нечего скрывать от них. Он не смог “поймать” ее, но все еще был уверен в том, что она что-то скрывает от них. Лесли Хогарт доктор медицинских наук в области психологии и нейропсихологии не смог разговорить и как-то интерпретировать то, что видел, не смог найти большего, чем обыкновенные страхи и переживания беременной женщины.

Им немного удалось выяснить. Они проверили все, каждое ее слово, прогнали ее имя по всем базам данным, подняли архивы и записи с видеокамер. Александра Дарресон приезжавшая в Европу около двух лет назад отличалась от той, что сидит сейчас перед ним, но это была она. Обычная женщина, не обладающая каким-то особенными способностями или талантами выжила в жестоком мире и вытянула счастливый билет, обещавшей ей счастливое будущее.

Невероятно? Определенно. Многие правительственные шишки уверены в том, что за ней стоит кто-то. Он из их числа. Хотя эта убежденность истончается с каждым новым днем что Лесли Хогарт общается с ней. Тем не менее, было решено отпустить ее, но продолжить наблюдение, не предупреждая ее об этом. Неизвестные благотворители рано или поздно должны дать знать о себе.