Одна судьба

— Хорошо.

Я оборачиваюсь на Алехандро, понимая, что тот разглядывает меня так, что я могу почувствовать это всеми частями тела, на которые он бросает свой взгляд карих глаз.

— Мне бы хотелось переодеться.

— Я провожу вас в гостевую комнату.

— О! Я надеялась на ванную, но это тоже супер.

Я машу рукой на пристальный интерес парня. Пусть смотрит сколько хочет. Я рассматриваю белоснежную виллу, с пальмами, цветущими розовыми кустами и бассейном с колышущейся бирюзовой водой. Совсем не похоже на верфь.

— Она недалеко от дома, — угадывает мои мысли парень позади. — Хотите проведу экскурсию?

Хочу. Однако, я ожидала лаунж-музыку, кокетливый смех, разговоры и бубнеж о делах, хоть какого-то подобия на вечерние платья, а еще ребят снующих с шампанским туда-сюда, а не вот эту тихую идиллию.

— А где все остальные? Я думала, что будет куча гостей, шампанское, клубника.

— Вы описываете жаркое свидание.

Хорошее чувство юмора, приправленное здоровым сарказмом. Это тоже напоминает мне одного парня, который отлично разбирался в лодках и был хорошим проектировщиком.

— Скажите, а как зовут хозяина этой виллы? Я смогу познакомиться с ним?

— Эмиль Гесс. Это имя о чем-нибудь говорит вам?

Я качаю головой. Ни о чем.

Стоило обойти дом, с другой стороны, не с хозяйственной части, как он превратился в виллу где-нибудь в Марокко. Белоснежные стены, заросшие пышной сеткой растений, восточного вида арки, идеально подстриженные газоны, легкая рябь на воде в бассейне. Пальмы трясут своими длинными листьями, тревожат тени и так и шепчут о покое.

— Верфь находится неподалеку. Можно дойти пешком. Если не хотите переодеваться, то пройдем до нее пешком. Вы посмотрите дом, пляж, осмотрите ангар с досками, познакомитесь с рабочими и нашим проектировщиком.

Я все еще хочу понять, где находятся гости, потому что этот дом мне кажется убежищем. Я кажусь себе долгожданной гостьей, а не нанятым работником.

— Я переоденусь, но, если вы обещаете, что там на самом деле будут гости. Я не хочу выглядеть глупо в своем наряде и уж тем более терять свое время. У меня билет на самолет. Я тороплюсь. Надеюсь, что ваша модель пунктуальна.

Алехандро ведет меня в темную прохладу дома,

— Мистер Гесс просил показать фотографии перед тем, как вы отправите их в издательство.

— Нет проблем. Я сброшу их на ваш комп.

— А если понадобится переделать?

Я смеюсь.

— Поверьте их будет столько, что ваш мистер Гесс с легкостью найдет нужный кадр.

— Я думаю, что вам стоит убедить в этом мистера Гесса.

О, Боже! Я нутром чую, что не будет так как я мечтаю. Я урвала море, пляж, исполнение половины мечты и красивые виды. Жизнь очень любит поворачиваться задницей в такие моменты.

— Вы успеете. К кому вы так спешите? Парень? Муж?

— Дочь. Она ждет меня.

Пока я переодеваюсь в ванной комнате, по размерам очень походящей на мою спальню в Нью-Йорке я в очередной раз убеждаюсь в хорошем вкусе хозяина или дизайнера этого дома. Восточный стиль, натуральные материалы, акценты на нужных деталях, аскетичный минимализм.

— Слишком хорошо. Слишком безлюдно. Слишком странно.

Мы идем по дорожке, усыпанной гравием, выходим к не большому пляжику с двумя плетенными шезлонгами с потрясающим видом на океан. Я подхожу к краю и смотрю на простирающееся море внизу. Высота умопомрачительная, вода такая голубая и…

— Хотите прыгнуть?

— Возможно позже, но вероятнее всего — никогда.

Тут очень красиво, но не для меня и Анны. Здесь чего-то не хватает, чего-то очень важного. Уюта. Много жизни. Разбросанных игрушек. Анны. Людей. Запаха углей. Костра. Запаха персиков. Собак. Кошек. Кучи брызг, надувного матраса, музыки.

— Вот и гости.

Верфь мало похожа на верфь: распахнутые двери ангара, запах дерева, гости, выпивка, лодка, накрытая огромным тентом, тихая музыка, смешивающаяся с шумом волн, я, Алехандро и моя камера, а еще мои ощущения — я уже была здесь, в этом месте, когда-то очень и очень давно. Три года назад, перед тем как начался весь этот кошмар с инфекцией.

Редактор каким-то невообразимым образом выбила разрешение на съемку среди всех этих досок, сушащихся остовов, на шикарной яхте, подобной которой я не видела ни до, ни после того дня. Я не поднималась к вилле. Меня захватила столярная мастерская и как все происходит на самом деле. Верфь, создающая лодки с максимумом натуральных материалов — это та еще редкость. Я говорю о собственных ощущениях и опыте.

— Алекс!

Прошлое имеет свойство напоминать о себе самым неожиданным образом. Я оборачиваюсь к спешащему ко мне мужчине, распахивающем широкие объятия.

— Вот так встреча! — он обнимает меня. — Ты помнишь меня?

Разумеется. Я помню все и всех так хорошо, словно моя жизнь уместилась в один день, что был вчера.

— Дженго! — я улыбаюсь африканцу, ощущая какое-то острое состояние дежавю. — Вот так встреча!

Он до сих пор работает на этом далеком побережье. Все изменилось. Прошло три года. Ушли рабочие, остались гости, появились официанты и шампанское, но Дженго остался прежним — улыбчивым, теперь уже с проседью на курчавых волосах.

— Ты отлично выглядишь! — он вертит меня на месте. — Отлично!

Я жму плечами. О, да! Черный мне к лицу. Шелк очень приятно струится по коже, вдобавок ко всему это комбинезон, так что ничто не помешает мне фотографировать эту яхту в самом лучшем виде, не заботясь о том, чтобы что-то выпало или блеснуло, поразив высокородных гостей своими шикарными формами.

— Не думал, что увижу тебя снова.

Несколько лет тому назад я подружилась с этим африканским «итальянцем» с активной жестикуляцией. Мне отчего-то казалось, что он пытается произвести какое-то впечатление на меня и это не было похоже на ухаживание, если только на его дикую разновидность.

— Я тоже, поверь мне, я тоже.

* * *

Эта яхта не просто очень похожа на ту которой я пересекла океан. Это можно сказать она и есть. Она больше и у нее другой цвет корпуса, темный, цвета янтарной карамели, но в остальном она такая же.

— Это прекрасная лодка и она не продается, — говорит Дженго подходящим гостям.

Алекс откладывает рисунки в сторону. Она видела такие когда-то, хотела даже выпросить один, чтобы заключить в рамку и повесить в своей квартире на Манхэттене. Это было бы стильно, но потом стало не до них. Все эти линии — тонкие, толстые, сделанные жирным карандашом, с пометками, углами, цифрами. Она так не сможет. Ее хватает на наброски, но никак на полноценный рисунок и не важно, что это будет — платье, пейзаж, предмет или человек.