Одна Зима на двоих

Ким подозревала, что этот привал Хасс сделал специально для нее. После вчерашнего дня, проведенного в седле, непривыкшее к таким нагрузкам тело ломило, внутренняя поверхность бедер болела так, будто по ней прошлись сапогами, спина не давала повернуться. Кхассер, наверняка, слышал, как она охала и шипела от боли, когда вирта перепрыгивала с уступа на уступ, чувствовал, как сжималась на поворотах.

Пятиминутного привала, конечно, было недостаточно чтобы придти в себя, и Ким все больше мрачнела. Каждый шаг неровной поступи, отдавался ноющей болью в пояснице. Иногда казалось, что еще немного и она сползет прямо под лапы зверю, но Хасс не давал сдвинуться даже на сантиметр, жестко фиксировал, не позволяя болтаться из стороны в сторону. Ей пришлось смириться, что кругом был только он, и что хуже быть уже просто не может, но потом начался спуск. Сложный, местами такой труднопроходимый, что даже мужчины, закаленные воины, полностью сконцентрировались на дороге. Обводили вирт по краю ущелья, не давали им перескакивать на опасные места, занесённые снегом, под которым могли скрываться вероломные расселины, придерживали на прямых участках.

Им удалось без происшествий спуститься ниже облачного озера и попасть на узкую тропу, петляющую среди каменных отрогов.

Хасс все чаще прислушивался, принюхивался, устремлял взгляд, куда-то вдаль, на сверкающие горные пики.

— Успеваем? — рядом с ним притормозил Верн. — Здесь негде укрыться. Ни одной пещеры не было уже несколько часов.

— Значит, придется успевать. До границы недалеко.

О какой границе речь Ким не знала. Ее больше волновало свое собственное состояние, чем призрачные возможности куда-то успеть.

Путники продолжали путь, и чем ниже они спускались, чем более пологой и широкой становилась тропа, тем быстрее они погоняли вирт пока, наконец, не перешли на галоп. С каждой секундой ящеры все больше походили на лошадей. Вместо шипов на загривках стали появляться гривы, вместо когтистых лап — копыта. Морда перестали быть змеиными и все чаще тот тут, то там раздавалось звонкое ржание.

Хасс летел вниз по склону первым, нещадно нахлестывая бока своей вирты, остальные воины следовали за ним. Их тревога, напряжение передавались зверям, и те неслись во весь опор, хрипя и бешено вращая глазами.

— Скорее! Времени в притык!

Ким почувствовала, как резко начал остывать воздух, предвещая приход снежного бурана. Знакомый гул катился следом за ними по пятам, голубые молнии перескакивали с камень на камень, будто преследуя своенравных путников, пытающихся сбежать от стихии.

— Не успеем! — кричал Верн.

Хасс вместо ответа сильнее погонял хрипящую вирту. Вокруг них уже кружился снег, вихрями вздымаясь на несколько метров над землей, грохотали раскаты грома, от мороза было тяжело дышать.

— Надо сбиться в кучу! Попробовать переждать!

— Вперед!

— Хасс! По одному у нас нет шансов! Нужен барьер!

— Я сказал вперед!

Бешеная скачка на перегонки с ураганом продолжалась. Кинт так крепко ее держал, прижимая к себе, что не было возможности ни вздохнуть, ни отстраниться. Да и не хотела она сейчас отстраняться. Его мощное это единственное, что укрывало ее от злых порывов ветра, налетающих со всех сторон. Ким бы уже околела, если бы не он.

— Хасс!

— Разрыв близко! За мной! — снова пришпорил вирту. Она измученно захрипела, сбиваясь с шага, но снова прибавила, несясь из последних сил.

— Лавина! — крикнул кто-то из войнов.

Следом за путниками клубилась, набирая мощь, снежная река. Она бурлила, тяжело вздыхала, опаляя их своим морозным дыханием, вторила завываниям Сеп-хатти. Такой жути Ким в жизни не испытывала. Она уже успела сто раз проститься с жизнью, ожидая, что вот сейчас, еще немного и их сомнет беспощадная стихия.

— Переход! — внезапно Хасс резко забрал левее, — все за мной! Не отставать!

И тут Ким увидела странное марево, на склоне между двумя гигантскими валунами, похожими на головы великанов. Не то синее, не то зеленое, едва различимое и невесомое. Сама бы она его точно не заметила.

Хасс влетел в него, не сбавляя скорости, и в тот же миг мир перевернулся, сузившись то стремительно вращающейся воронки. Снова из легких выдавило весь воздух, и сколько бы Ким ни пыталась сделать вдох, у нее ничего не получалось. Она судорожно цеплялась за что-то непослушными пальцами, пока не поняла, что рука Хасса. Отпрянула, судорожно хватая воздух ртом.

— Не дергайся. Дыши.

— Я не могу.

— Просто дыши. Сейчас закончится.

Кхассер ее не обманул. Он и его люди, один за другим выскакивали из перехода, оставляя за спиной бушующий снежный буран.

— Успели? — гаркнул Верн, взглядом пересчитывая людей, — да, что б вас всех. Успели!

Хасс спустился на землю и, небрежно бросив поводья, подошел к едва различимому переходу, вокруг мерцающей грани которого вились ледяные искры — отголоски Сеп-хатти, рвущегося следом за ними.

Мужчина снял рукавицы, заправил их за пояс и протянул ладони к дрожащей пелене. Она будто съежилась от его прикосновения, замерцала и заискрилась еще сильнее. Аккуратно нащупывая обрывки магических линий, Хасс потянул, сначала осторожно, чтобы не разорвать хрупкую паутину, потом все сильнее, стягивая нити в один пучок, сминая переход, наматывая на кулак неподатливую силу.

Ким наблюдала, как неспешно, но неотвратимо кхассер стягивает края пространства, закрывая проход и ощущала, как с каждым биением сердца в ней гаснут отголоски надежды. Это был путь домой. Единственный, о котором она знала.

С тихим шипением переход закрылся, синими искрами заскользил по рукам, а потом и вовсе погас.

— Все, — Ройс сполз с вирты, — в бездну эти горы.

Остальные поддержали его одобрительным ворчанием.

Настроение у воинов поменялось. Еще пять минут назад они были похожи на мрачных демонов, а сейчас, оказавшись на другой стороне, облегченно выдыхали. Только Хасс был все таким же. Молчаливым, собранным, внимательным. Он обвел взглядом вытянутую опушку, на которой они оказались, прислушался к напряженной тишине и удовлетворенно кивнул:

— Мы у истоков Бурмиллы.

— Лучше, чем в прошлый раз, когда закинуло к южным болотам и пришлось неделю выбираться из зловонного тумана, — Верн стаскивал с головы капюшон, — жарища.

Из морозной зимы, царившей в долине Изгнанников, они попали во влажное лето Андракиса. Несмотря на солнце, уже клонившееся к горизонту, и полное отсутствие туч, казалось, что вот-вот пойдёт проливной дождь. Воздух был плотным, наполненным влагой и сладостью разогретых цветов. От него на коже выступала испарина и отчаянно хотелось пить.

Ким было жарко, она не спешила расстегивать теплую одежду, как это делали окружающие ее мужчины. Они с нескрываемым облегчением скидывали тяжелые меховые плащи, сворачивали их и крепили к седлам. Даже Хасс и тот раздраженно сдернул верхние петли, расстегивая широкий ворот.

Пленница же наоборот глубже натянула капюшон и нахохлилась, словно маленький воробей. Даже рукавицы не сняла. Ей казалось, что сделай она это и обратного пути точно не будет.

— Хасс, как насчет того, чтобы сделать крюк до реки? От меня разит, как от загнанной вирты, — Верн понюхал свою холщовую рубашку в области подмышки и сморщился.