Однажды орел…

— Эй, дети, возвращайтесь, назад, все уже кончилось! — крикнул им Пойндекстер.

— Сэм, — прошептала Томми, — все смотрят на нас… Он прижал ее к себе еще крепче.

— Согласна? — настойчиво допытывался он. — Ты согласна?

— О боже, ты хочешь погубить меня! — простонала она.

— Что? Нет…

— Ты ведь останешься в армии, превратишься в жирного напыщенного идиота, будешь все делать по уставу и лапать лейтенантских жен на субботних вечеринках. Воображаю себе, как ты… О, проклятье!

Неожиданно на них навели лучи яркого желтого света, такого яркого, что пришлось зажмурить глаза. Томми попыталась отойти в сторону, но в тот же момент почувствовала, что кто-то легонько похлопывает ее по плечу. Повернувшись, она увидела худощавого мужчину во фраке. Лицо его блестело в лучах света.

— Вы не возражаете, если я позаимствую у вас на несколько минут небольшую часть площадки? — спросил он по-французски громким сценическим шепотом, который был слышен даже в самых отдаленных уголках кабаре.

Раздался общий смех, пианист заиграл бравурную мелодию. Внезапно Томми вспомнила афиши, которые она видела на Ля-Круазетт и у вокзала. Это Клод Гетари. Он по-прежнему вопросительно смотрел на них, не улыбаясь.

— Извините, — начал Сэм смущенно, — я и не заметил, что…

— Ничего, ничего. Я уверен, что они смотрят не столько на меня, сколько на вас. Не уходите. Вот. — Он поставил неизвестно откуда появившийся высокий стул, театрально уселся на нем и, скрестив ноги, сделал вид, что он весь восторженное внимание. — Продолжайте вашу сцену, а я посмотрю и, если нужно, дам совет. Отлично. Продолжайте. Он умоляет вас, просит предоставить ему еще один, всего один шанс. Так ведь? Но вам уже довольно того, что было, конечно же, довольно, жизнь слишком коротка, чтобы продолжать терпеть его измены и неверность, его любовные похождения. Тем не менее вот он стоит перед вами, такой кроткий, доверчивый, такой статный красавец, да? И вас ужасно интересует, что же это за человек, этот прекрасно сложенный американский офицер. Каковы его мечты, каков он в личной жизни, что представляет собой этот человек в действительности? — Клод Гетари глубоко поклонился ей. — Я здесь, мадемуазель, как раз для того, чтобы ответить на эти вопросы, показать вам, что представляет собой ваш кавалер. Alors, on verra, hein? [39]

39

Ну что, посмотрим, а? ( франц.)

Гетари встал и, усиленно жестикулируя, начал ходить вокруг озадаченного Сэма. Производя руками быстрые, как бы случайные движения в самых неожиданных направлениях, он монотонным голосом комментировал каждое свое «открытие». Из кармана френча Сэма он вытянул черные шелковые штанишки с кружевами («Ну вот, кажется, мы уже можем судить об истинном лице этого человека»); из уха — грязный измятый комочек, оказавшийся военной картой Африки, на которой жирным черным карандашом было небрежно написано одно слово: «Merde» [40] («Что ж тут удивляться, на это у вас ушло четыре года!»); из-за пазухи — похожую на удава плетку («Так вот как вы обращаетесь со своими солдатами, да? Или вы держите это для женщин?»); изо рта — резиновую ручную гранату, которую швырнул на ближайший столик, вызвав визг и испуганные вопли сидящих за ним; из другого уха — маршальский жезл с красными и синими лентами («Вы, оказывается, мечтаете, не правда ли?»).

40

Дерьмо ( франц.).

Публика непрерывно хохотала. Смеясь, жмуря глаза от яркого желтого света прожекторов, Томми видела, что Сэм, включившись в игру, весело улыбался, пожимал плечами, изумленно раскрывал рот, и наконец, эффектно, точь-в-точь как это делает Чарли Чаплин, простер руки с мольбой о пощаде… Томми поняла в этот момент, что любит Сэма. После того как под общий хохот, визг и крики Гетари извлек из карманов Сэма бюстгальтер, пистолет, цыпленка и полбутылки коньяку, Томми бросилась к Сэму и горячо поцеловала его в щеку.

— Я согласна! — выпалила она. — Я выйду за тебя замуж!

Несколько секунд Дэмон изумленно смотрел на нее, не обращая внимания ни на кучу предметов у его ног, ни на оглушительный восторженный рев публики.

— Ты согласна? Неужели в самом деле ты согласна? — бормотал он недоверчиво.

Томми утвердительно кивнула. Сэм наклонился к Гетари и прошептал ему что-то на ухо. Глаза фокусника засверкали, он лука но улыбнулся, засунул руку в карман бриджей Сэма, сделал несколько вводящих в заблуждение движений, извлек оттуда большое кольцо на белой шелковой ленте, надел его на голову Сэма, так, что оно оказалось на уровне носа, вручил ленту Томми и подал незаметный знак пианисту. Под громкие звуки переработанного для джаза свадебного марша Мендельсона Гетари поклонился Сэму и со словами «Утешительный приз» вручил ему маршальский жезл. Повернувшись к публике, он объявил:

— Леди и джентльмены, герой войны, славный американский парень Дэмон и его невеста!

Они прошли к своему столику под шумные восторженные крики. За столом заговорили все сразу. Бен энергично затряс руку Сэма:

— А что я говорил? Я же знал, что так будет. Это обязательно должно было произойти. Чудесно, чудесно…

— Вы должны поздравлять меня, а не Сэма, — шумно возмутилась Томми. — В конце концов согласие дала я, а не он…

— Когда же все это произошло? — поинтересовался Пойндекстер.

— Только что.

— Он только что сделал предложение? Он сделал вам предложение и вы согласились? — Она радостно кивнула ему. — Ну знаете, это просто самоубийство…

— Можно мне сейчас поцеловать ее, Сэм? — спросил Бен. — Могу я поцеловать вашу невесту?

— Не торопись, дружище. — Нос Сэма все еще украшало привешенное фокусником кольцо, которое придавало ему грозный вид жестокого варвара.

— Да, но, учитывая…

— Учитывая что?

— Учитывая, что я так много выпил…

Пойндекстер все еще смотрел на нее, укоризненно качая головой.

— Поздравляю, — глухо сказал он. — Надеюсь, когда вы будете отстирывать его рубашки в луженой бадье где-нибудь в самой глухой части Эгони-Роу, вы вспомните, что у ваших ног был весь мир…

— Я положу весь мир к ее ногам, — резко перебил его Сэм.

— Вы такой сентиментальный, Декс, — меланхолично заметила Элси, — и такой обескураживающе наивный. Зачем же вы говорили, что поможете ему стать миллионером, если не хотели, чтобы он сделал ей предложение?

— Я беру назад свои обещания! — рявкнул Пойндекстер и осушил свой бокал. — Можно выбирать или девушку или работу, но не сразу то и другое.

— Слишком поздно, — заметил сквозь смех Бен.

— Не расстраивайтесь при проигрыше, — сказал Сэм решительно. — Разве вас не учили в Нью-Хейвене как проигрывать изящно?

— Я «завалил» этот предмет. И еще один, пока пил шампанское. Неужели вы оба совершенно равнодушны к богатству?

— Декс, — умоляющим тоном вмешалась Томми, — вы же ни хотите, чтобы я не послушалась зова своего сердца, но хотите ведь?

— Зов сердца! Высокопарные слова и показная мишура, какой уж это зов сердца! Томми, я… я по-настоящему разочаровался в вас.

— По-моему, это восхитительно, — заметила Элси, выговаривая слова со своим неопределенным акцентом. — Всякая женщина должна поддаваться каждому своему чувству, идти на любое приключение — психологическое, сексуальное, географическое…

— Океаническое, — вставил Бен.

— А почему бы и нет? Я спала с девятью разными мужчинами, и с каждым новым всегда было интереснее, чем с предыдущим.