Однажды рабби уйдёт

– Ну, что у тебя сегодня?

– Ничего особенного. Обычная работа. – Затем из вежливости: – А у тебя?

– Днём я повстречала Мэри Хагерстрём.

– Ага.

– Ты помнишь её.

– Хагерстрём?

– Она экономка и кухарка у Магнусонов.

– А-а…

– Я спросила её, почему она не пришла на заседание общества. И она сказала, что мистер Магнусон попросил её остаться, потому что у него были гости, и он хотел, чтобы она приготовила для них кучу бутербродов.

– Вот как?

– Ты в последнее время виделся с Дэвидом Смоллом, Хью?

Эта внезапная смена темы, хотя и раздражала время от времени, не удивила Лэнигана. Он привык. Более того, был уверен, что рано или поздно Эми установит связь между Магнусонами, Мэри Хагерстрём и рабби Смоллом. Поэтому он ответил:

– Нет, не за последние дни.

– У него какие-нибудь проблемы?

– У кого? Дэвида Смолла? Толком не знаю. Но, конечно, ничего, что касается полиции.

– Я имею в виду – с его конгрегацией.

– Разные слухи. Я постоянно слышу то одно, то другое с момента его появления у нас. Кажется, что евреи не очень-то довольны своим рабби.

– Я говорю о заговоре, чтобы избавиться от него.

– Нет, ничего подобного не слышал. А в чём дело? – Он положил газету и сосредоточил взгляд на лице жены.

– Ну, по словам Мэри Хагерстрём, причиной этой вечеринки с бутербродами – знаешь, там были только мужчины…

– Ближе к делу, женщина.

– Они смотрели видеозапись рабби.

– У них была видеозапись рабби Смолла?

– Не рабби Смолла. Другого рабби, молодого человека. Он был в облачении и шарфе, а также в такой маленькой шапочке, какую носят епископы, только чёрной [119] . И он стоял у кафедры, наверное, проповедовал. Мэри только мельком увидела, когда заносила в комнату бутерброды и кофе. И слышала комментарии о том, как он хорош, и как здорово работает.

– Мэри Хагерстрём рассказала тебе всё это? Почему?

– Ну, она просто вскользь упомянула, а я вытянула из неё остальное.

119

Еврейская кипа действительно немного похожа на головной убор высшего католического духовенства.

– К чему ты клонишь, Эми?

– Я думаю, что те гости на вечеринке – большие шишки в храме. Мистер Магнусон – президент, ты помнишь. И я думаю, что они планировали избавиться от рабби и нанять другого на его место. Мэри Хагерстрём сказала, что, когда они уходили, мистер Магнусон напомнил им о необходимости держать язык за зубами, и даже жёнам не обмолвиться.

– Может быть, они решили нанять Смоллу помощника, своего рода викария, – предположил Лэниган, но его тон отнюдь не был убедительным.

– Тогда рабби Смолл знал бы об этом, не так ли?

– Да, конечно.

– Почему бы не позвонить и не спросить его?

– Да, пожалуй.

Он подошёл к телефону и набрал номер. Когда Мириам ответила, он представился:

– Хью Лэниган.

– О, привет. Вы хотели поговорить с Дэвидом?

– Да. Нет, Мириам, подождите. Просто скажите мне: вы одни, никого не ждёте?

– Да, шеф. Хотите приехать?

Он сменил домашние тапочки на мокасины и надел свитер.

– Я скоро вернусь, Эми. Я не могу спрашивать об этом по телефону.

Он поехал на Мейпл-стрит, и Мириам открыла ему дверь, едва услышав, как он свернул на подъездную дорожку.

– Мы собирались пить чай, когда вы позвонили, – объяснила она, – и решили подождать вас.

– Спасибо, Мириам, не откажусь от чашки.

Только после того, как чай был налит, и собравшиеся принялись есть печенье, Лэниган спросил:

– У вас проблемы с конгрегацией, Дэвид?

– О, у Дэвида вечно проблемы с конгрегацией, – небрежно бросила Мириам. – Обычное дело.

– Почему вы спрашиваете? – произнёс рабби.

Окинув их взглядом, Лэниган рассказал им о том, что слышал. Застывшая улыбка на лице Мириам ясно показывала, что женщина расстроена. Однако её муж просто кивнул и улыбнулся:

– Это доказывает важность наличия высокопоставленного руководителя на руководящей должности. Предпринять определённые меры, прежде чем выгнать меня. Раньше меня уже пытались уволить. Обычно диссиденты начинают с попыток получить большинство в правлении, и к тому времени, как им это удаётся, формируется значительная оппозиция: часть, надеюсь, одобряет меня, другим не нравятся те, кто пытается меня вытеснить, а больше всего тех, кто хочет избегнуть неприятностей. Им придётся обходиться без раввина, пока они не найдут другого, и как можно быть уверенным, что новый будет лучше? Но с таким руководителем, как Говард Магнусон, эффективность обеспечена. Сначала они подбирают другого раввина, а затем получают большинство, и держат всё это в секрете, чтобы оппозиция не могла действовать.

– И вы ничего не можете с этим поделать? – спросил Лэниган.

– Я не уверен, что хочу.

– Не уверены?

– Нет. Я не могу допустить, чтобы моя жизнь и общее благосостояние моей семьи полностью зависели от доброй воли одного человека. Если я так думаю, то перестаю быть хозяином самому себе. Придётся провести остаток своей жизни в постоянном беспокойстве, понравится ли ему то, что я говорю или делаю. А я не могу так жить.

– Один человек – Магнусон?

– Конечно.

– Но он не может действовать в одиночестве. Разве ему не нужно заручиться большинством голосов членов правления?

– О, это не проблема для него. Он магнат, миллионер.

– Вы не имеете в виду, что он подкупит их, или что они продадут свои голоса…

– Не голоса – только души. Вот мелкий делец, которому нужен банковский кредит или доступ к конкретному оптовику. Магнусон может договориться об этом по телефону. Или, скажем, врач, стоматолог или юрист – у них у всех есть портфели акций. «Что вы думаете, мистер Магнусон? Продавать ли их? Правдивы ли слухи о том, что ABC собирается слиться с XYZ?» Даже если вы никогда не обращаетесь к нему за помощью, приятно иметь друга-миллионера, просто для того, чтобы похвастаться перед друзьями. Нет, это полностью его работа. Видите ли, я знаю действительную причину. Его дочь…

Он остановился, услышав, как к дому подъезжает машина.

– Это, вероятно, Джонатон, – промолвил он. – Должно быть, его подвезли домой.

Мириам с рабби подошли к двери, и Лэниган, удивляясь их беспокойству, присоединился к ним.

– Он сказал, что будет дома в восемь часов, и до сих пор не ужинал, – объяснила Мириам.

В свете гостиной они увидели розовую машину Скофилда с табличкой на крыше. Джонатон вышел, обогнул машину и сказал водителю:

– Ох, спасибо, мистер Скофилд.