Однажды тихой темной ночью

– Ты только до ванной доберись. Не хватало мне еще полы портить.

Внезапно раздался сильный удар – и в середине двери появилась рука Хорсова. А я не на шутку испугалась. Почему на него не сработала защита? Наверное, запас энергии уже истощился…

Медленно отступая назад, я смотрела, как оборотень вынул руку из пробитой двери и удалился. Немного постояв в нерешительности, я потихоньку начала прокрадываться из комнаты посмотреть, что же в квартире происходит.

Хорсов обнаружился в зале. Он лежал на диване, закинув руки за голову.

Нерешительно постояв в дверном проеме, я спросила:

– Ну что ты так кипятишься? Все же хорошо закончилось.

Посмотрев мне в глаза, оборотень ответил:

– Ничего еще не закончилось. Наоборот, все только начинается.

– На что ты намекаешь? – нахмурилась я.

– Я не собираюсь ничего утверждать, пока не получу подтверждение своим подозрениям.

Посверлив оборотня взглядом, я отправилась обратно в свою комнату. Мне уже ничего не хотелось: за последнее время я морально и физически устала. Все эти переживания и постоянный невроз… А ведь проблемам конца и края нет. Что ждет меня впереди?

Некоторое время я лежала без движения, уставившись в потолок отсутствующим взглядом, и фоном отмечала какие-то звуки, раздававшиеся в квартире. Судя по ним, оборотень уничтожал все улики своего позора. Немного поразмышляв, я решила предупредить кошака:

– Только таз не трожь.

Хотя на самом деле я не уверена, что он будет использоваться после того, что с ним случилось. Все-таки он три дня служил кошачьим лотком.

Постепенно я задремала. Разбудил меня оборотень, и, открыв глаза, я вопросительно уставилась на него.

– В дверь стучат.

После этого я подпрыгнула на кровати и несколько осоловело огляделась по сторонам. Так, первым делом нужно проверить, кто за дверью. А там, как и ожидалось, оказались Ратибор Владиславович и Валя.

Глубоко вздохнув, я причесалась и нейтрализовала полную защиту. Если это на самом деле моя подруга и ее отец, значит, смогут войти сами.

Так и случилось, слава богу. Только защита спала, как в квартире появилось мое спасение в лице двух оборотней. Переступив порог квартиры, и подруга, и ее отец внимательно на нас посмотрели. Очень пристально. И не знаю, может, мне показалось, но, по-моему, оба несколько успокоились.

Мы с Валей обнялись.

– Ну вот как все хорошо прошло… – начал Валин отец, а я чуть не зарычала на него.

– Хорошо? По моей квартире этого не скажешь.

Я еле себя сдерживала.

– Нужно радоваться, что досталось только квартире, – парировал матерый оборотень.

– Я учту это на будущее. Когда мне снова предложат действовать по плану, – мрачно ответила я.

Моя квартира с энергоремонтом, самой качественной и красивой отделкой магической манной, выглядела действительно непрезентабельно. Мебель испорчена, обои ободраны, двери повреждены. И это только основное!

Ратибор Владиславович тяжело вздохнул.

– Давайте поговорим в зале за чашечкой настоя. И нам, и вам есть что рассказать.

Пока мужчины устраивались в гостиной, мы с Валей на кухне готовили напитки. Присоединившись к оборотням, я расположилась в кресле около окна, в другом сидел Валин отец, а брат с сестрой разместились на сломанном диване.

Валя подозрительно на нас косилась, то и дело отводя глаза. Ратибор Владиславович смотрел очень пристально. А сын, наоборот, следил за отцом. Что здесь происходит?

– Что случилось с диваном? – поинтересовалась Валя.

– Это твой брат игрался, – сообщила я.

– М-да… – прокомментировала подруга.

Точнее и не скажешь.

– Расскажите мне, как прошли дни безумия, – попросил Валин отец.

– А мне казалось, ты и так в курсе, – резко заметил Хорсов.

Мы с Валей удивленно на него посмотрели.

– Мне бы хотелось увидеть полную картину, – невозмутимо заметил глава Совета.

Я, нерешительно посмотрев на Хорсова, начала рассказ. Стараясь ничего не пропустить, подробно все рассказала, но в нескольких местах кошак меня перебил. Он не пожелал, чтобы отец знал про таз, постоянно мешал мне нормально рассказывать про купание. А также перебил, когда я нерешительно запнулась, не разрешая поведать родне, как я мыла и брила хвост, как он спал рядом на диване.

И если первое я могла понять, то почему нужно скрывать про водные процедуры и совместный отдых, так и не поняла. Но разбираться не стала. Что-то мне подсказывало, что со временем я все узнаю.

Некоторое время мы сидели в молчании, пока отец Вали обдумывал информацию. И когда он улыбнулся, Хорсов резко поднялся с дивана и направился к окну посмотреть на город, погружающийся в сумерки.

– Отец, я хочу с тобой поговорить наедине.

Глубоко вздохнув, Ратибор Владиславович спросил:

– Это подождет до конца нашего разговора?

– Да.

– Вот и прекрасно. А теперь я вам хочу рассказать о том, что же мне удалось выяснить за все это время.

Глава оборотней откинулся на спинку кресла.

– Не у одних вас последние дни оказались непростыми. Я, применив все свои связи, пытался достать Гранилова, и кое-что у меня получилось. Мне многое удалось узнать.

Хорсов, отвернувшись от окна, напряженно посмотрел на отца.

– Расследование показало, корпорация действительно производит заявленный препарат, и Гранилов всячески отказывался брать на себя ответственность за смерти ученых и нелегальное производство биологического потенциально опасного вещества.

– Что? – выдохнула Валя.

Но ее отец поднял руку, призвав нас к молчанию.

– После этого я применил все свое влияние, чтобы данная история всплыла на поверхность. У корпорации начались проблемы, и Гранилов охотнее пошел на контакт. Ни я, ни Артем не позволим замять это дело, поэтому Гранилов готов к переговорам. Ему грозят серьезные неприятности.

– И поделом ему! – воскликнула Валя.

Я же молчала, на меня напала какая-то апатия, которая мгновенно слетела при следующих словах вельможного оборотня.

– Но я думаю, Гранилов не виноват.

– Что?! – хором воскликнули все мы.

– Да, корпорация – это его детище. И он не стал бы ею рисковать. Бесспорно, он очень опасный человек и та еще сволочь, но у него есть определенный кодекс чести. Нет, не он проворачивал эти делишки.

Некоторое время мы молчали, переваривая новую для нас информацию, и через минуту я растерянно спросила:

– Что же нам теперь делать?

– Завтра в моем доме у нас очная ставка. Дольше с этим делом тянуть нельзя, иначе это может кончиться трагедией.