Однажды в Москве. Часть II

– Не надо Павла. Мы сами разберемся. Ты же вроде отошел от них? – вновь рассердился Манучаров.

– Я-то отошел, – стиснув зубы, ответил, – да вот от меня никак… Это особый случай, дядь Самик. Я после объясню.

– Хорошо. Иди, иди… – он слегка подтолкнул меня к лестнице. И береги себя. Не хватало… – он не докончил мысль, поднес платок к глазам.

Внизу послышались шаги. Это Иннокентий с женой поднимались, видимо, устав ждать во дворе. Я посмотрел на часы. 5-30 утра.

– Я сейчас…

Быстро проскользнул в спальню. Роза испуганно сделала предупредительный жест, приложив палец к губам. Джулия спала. Татьяна накрывала ее дополнительным одеялом.

Ноги мои как будто прилипли к полу, стали ватными. Сердце забилось. Я впился глазами в лицо Джулии – в этот милый, божественный образ, который вот так, с непередаваемым покоем на лице запечатлелся в моей памяти. Губы у нее натянулись в легкой улыбке.

Мне всегда нравилась эта улыбка – умиротворяющая, слегка интригующая. Краешек правой губы у нее всегда подергивался чуть вверх. Когда она смеялась, эти губы раскрывались как бутон, обнажая ослепительную белизну зубов…

Душу мою сжимала безграничная тоска и страх. Одна чудовищная мысль буравила мозг – я ее больше не увижу…

Глава IV

– Не помню, как оказался в бешено мчавшейся во мгле машине, – после небольшой паузы вновь продолжил рассказчик, – кажется, еще был гололед. Это я понял, когда Павел заорал Толику, чтобы тот аккуратнее водил.

Мне было все равно. Поверьте, в тот миг я очень хотел, чтобы машина врезалась куда-нибудь, и проснулся я уже на том свете. Чтобы самому ждать Джулию. Хоть в аду.

“Хотя, если попаду в ад, я ее точно не увижу…”

Мансурова я слушал почти в ступоре. Но по мере осмысливания ситуации, я “трезвел”.

Кореец, по-видимому, не жилец. Пристрелили еще нескольких “офицеров”. Выжившие подтянулись в Городок – к Штабу и заняли оборону. КПП превратились в блокпосты.

Напала на нас Федькина бригада. Заказ – от лиц из Президентской администрации. Задействована ФСБ. Первостепенная задача для нас – ликвидация Федьки.

– Кто ставит задачу?

– Не понял… – Мансуров удивленно посмотрел.

– Раньше был Кореец. Теперь он мертв или почти. Тощий тебя близко не подпускает. Потому, мне интересно, чья…

– Моя. Что еще не ясно?

– Я же сказал, выступив со скудными силами и не владея ситуацией, мы подставимся. Я не хочу рисковать пацанами.

– Шкурничаешь?

– Нет. Не выношу бессмыслие.

– Ясно… – Мансур обернулся к машине, припаркованной чуть в стороне. Одновременно двери ее распахнулись и вышли трое в камуфляже и в чеченках. Романовы мгновенно засунули руки за пазухи своих кожаных курток.

– Свои! – крикнул один, помахав рукой и снимая сходу чеченку. Митяй! Тех двоих тоже узнали – в разное время участвовали в совместных “мероприятиях”.

– Когда надо было, вас прикрыли и пригрели, – начал с досадой Мансуров. – Теперь нас отстреливают, словно мы звери. Убили моего друга. Мне теперь не до рациональности, понимаешь? Теперь решайте и голову не морочьте. Вы со мной или с этого момента расходимся?

– Я с ним! – посмотрев на меня, решительно высказался Кощей после короткой паузы.

Мы с братьями переглянулись.

– Вариантов нет, – после секундного замешательства бормотнул Павел. – По-любому, Федька не отстанет.

– Однозначно. – Толик.

– Я против. Но пусть случится то, что должно случиться. Каков твой план? – это я Мансуру.

– Честно, не знаю. Но есть мысля. Если Ким скончается, похоронят на нашем кладбище рядом с сеструхой. Та еще в детдоме отошла. Мы ее перехоронили позже. Есть завещание Кима по этой части.

– Думаешь, Федька нападет во время похорон?

– Это идеальный вариант для ликвидации его команды. Если заказчики – старые “друзья”, то они попытаются поквитаться и за прежний разгром, когда мы отбили Казанцева. Устроим контрзасаду.

– Там особенно не развернешься. В окрестностях нет высоток для содействия снайпера.

– Логично, – я поддержал Павла. – И еще, противнику потребуется значительная живая сила. А просочиться в Городок в режиме ЧП невозможно. КПП усилены, подступы на кладбище и непосредственно к могиле перекроются. Будут жертвы, соответственно, резонанс. На это не пойдут.

– Мы-то пошли в Малых Вяземах 1 … – это Мансур.

– Обстоятельства были другие. Надо было освободить ключевую для нас фигуру. Теперь они достигли цели – ликвидировали Корейца и сейчас подставляться не будут.

– Там было просторно. А тут, считай, Москва. – Это Павел.

– Еще и кладбище… – загундосил Толик, плюнув в сторону. – Братва могильник уважает. Сегодня Кореец, завтра еще кто… А послезавтра – ты, – подмигнув брату, обратился он к Митяю. – А, Кощей?

1

См. – “Однажды в Москве” – часть I, стр. – 95 (по книге)

Митяй был страшно суеверным. Все об этом знали.

– Типун на твой гадкий язык! – завопил с досадой бандит. – Какая муха тебя укусила? Что каркаешь?

– Думаешь, Федька не раскроется? – Мансуров.

– Зачем? Будет выжидать. После Корейца Организация распадется. Кого пристрелят, кого посадят, а остальные разбегутся по бригадам.

– Это посмотрим, – зло процедил Мансуров.

– Давайте в машину, – я открыл дверце водителя. – Уже светлеет…

Прибывшие с Митяем бойцы пошли к ларьку на другой стороне улицы.

Что-то в этом проекте тревожило.

– Нам надо добраться до Федьки сегодня, – высказал Мансур, прижатый на заднем сиденье между Толиком и Митяем. – Сходу ликвидировав Федьку, мы деморализуем противника…

“Опять “мы…”

С произношением этого местоимения, хорошо знакомому каждому третьекласснику, вихрь мыслей пронесся в сознании. Я сосредоточился.

Мансур все еще отождествлял себя с Организацией.

“– … всем заправляет Трофим.”

“Нет. Тощий великолепный боец, но не стратег.