Однажды в Москве. Часть II

И еще: Мансур слишком хладнокровно рассуждает для человека, потерявшего кровного друга. Вывод: Кореец ранен, но не смертельно, раз рулит. Или рулит другой. Тогда Казанцев. Больше некому.”

При всех профессиональных навыках у Мансурова был один, существенно серьезный недостаток. Он был эмоционален. Он должен был как-то по-иному реагировать в этой ситуации…

– …Легко сказать – добраться, – заворчал Митяй. – Попробуй доберись, он же не дурак. Хитер как лис. Мы даже не знаем, где он.

– Вы не знаете? – с подозрением, Мансур. – Вы были в команде!

– Когда это было… – это Толик. – Федька на месте не торчит. Так было даже при Игорьке, когда он в шестерках ходил. А баб у него до хрена. Поди угадай, на какую у него сегодня встанет.

– Ты думаешь, ликвидировав такую фигуру как Кореец, он тотчас пройдется по бабам? – раздраженно спросил Мансуров.

– Он хотел сказать, что Федька хорошенько замуруется и оттуда будет управлять. Пока всех нас не положат.

– Во-во!.. – подтвердил Толик, уважительно посмотрев на своего более смышленого брата. – Но ты прав в одном, братишка, – обратился он вновь к Мансуру, – на баб у него сейчас точно не встанет.

– У тя на уме одни бабы! – кольнул товарища Митяй.

– А у тя че, мужики? – как бы удивился тот и через секунду обе брата заржали над обескураженным Митяем.

Мансуров жестом прекратил смех. После посмотрел на меня:

– Есть идея?..

“Почему он не трогает тему налета на квартиру Багдасаряна?”

– Почему у меня должна быть – эта идея?

– Ну, ты у нас… вроде, заумный… – Мансур после паузы ответил.

“Все гениальное просто. Нужен крот…”

– Нужен крот! Митяй, – я обернулся к нахмурившемуся после позорного прикола русаку, – ты лучше знаешь эту кухню. Кто сейчас в фаворе у Федьки?

– Я п-почем знаю… – он подозрительно заикнулся. Мы с Мансуром переглянулись.

– Митяй, ты же понимаешь, Федька всех приговорил. И тебя.

Митяй побледнел:

– Я семью спрятал…

Жену и дочерей он любил до безумия. Это было его слабое место.

– Шутишь? – я покачал головой. – Рано-поздно доберутся. Ты для Федьки перебежчик.

– Ну, знаю одного фраерка… – словно задохнувшись, дернул воротник Митяй. – Земляк он мне, тож Рязанский. Иногда встречаемся. Ну, пивка попьем, порыбачим… Никитин Сергей. Это он меня предупредил, когда Федька чистку начал.

– Был такой, – припомнил Павлик, – скользкий, с бегающими глазами. Появился ниоткуда. При Игорьке за пивом бегал.

– Не бегал! – рассердился Митяй.

– Мож, при тебе не бегал…

– Так, тихо… – перебил Мансур. – А кто привел?

Романовы с Митяй переглянулись.

– Каж, Федька и привел, – ответил Павел.

– Ты хочешь сказать, он может знать, где Федька?..

Митяй нехотя кивнул.

– …А с чего тебе помог?

– Сказал ведь, земляк… – бандит огрызнулся. Кажется, допрос Мансура его раздражал. – Ты своему помогаешь? – кивнул он на меня. – Вот и он… Что тут неясного? И за пивом не бегал! – вновь гаркнул он на Павла.

Но, видно было, Мансура что-то зацепило. На миг задумавшись, он резко спросил.

– А про нас не спрашивал?

Митяй вдруг сник. Даже в полумраке было видно, как он сначала покраснел, потом и вовсе побагровел.

– Ну, спрашивал… – растерянно бормотнул он, как бы сам себе. – Как кормимся? Сколько платят? Ну, что обычно спрашивают?..

Но мысли его, кажется, блуждали, и он начал заговариваться.

– …Чем занимаемся? Кого разводим?.. Твою мать!.. – сняв чеченку, Митяй вытер ею вдруг вспотевший упрямый лоб и тупо повторил:

– Твою мать!..

Мансур впился в него тяжелым взглядом:

– Ты сболтнул!..

Мы, кажется, услышали звук кадыка Кощея, когда тот попытался проглотить слюну. Он, еле дыша, отыскал кнопку в двери и приоткрыл окно.

– Я… я не знаю. Мы с ним… много пили. Были девки… Я иногда отключался. Я пьянел… Я же раньше никогда не пьянел?.. Сука! Убью! – вдруг взревел он, как подстреленный мамонт, открыл двери и попытался выбраться.

– Тихо! – Мансур обнял его за плечи и удержал. – Тебя никто не обвиняет. Тебя просто развели… Вспомни, что еще было.

– Что вспомнить?! – бандит вновь заревел. – Он мне как-то белку предложил… Богом клянусь, только нюхал! Ну, не хотел лохом выглядеть перед девками. А я ему свою… – испуганно посмотрел он на Мансура. – Я… я немного оставил после поездки…

– …

– Он спросил, откуда?

– Ну?

– Баранки гну! Я был обдолбанным, обкуренным, понимаешь? Хрен знает, чего наболтал!

– Понятно… – Мансур еле слышно прошептал.

– Я только нюхал! Богом клянусь, только нюхал!

– Да хорош ты, не ори под ухом!.. – тут разозлился Павел, сидевший на переднем сиденье.

– Митяй, надо его брать, – повернул я разговор в нужное русло. – Поможешь?

– Поехали! – глаза Кощея налились кровью. – Пока не выехал… Не прощу! – решительно выпалил он.

– Кто у него дома?

– Женка его и пацан лет 12-и. Старший Вадя в Питере. Больше никого…

Когда выехали, через боковое зеркало увидел, как вторая машина с бойцами Мансура пристроилась за нами.

“Джуля… Как она после приступа?..”

Я уже смирился с мыслью, что ее теряю. И просто хотел разделить с нею каждый оставшийся миг…

С “дружком” Митяя нам в натуре повезло. Не пришлось вламываться в дом, где возникли бы хлопоты с семьей.

Мы столкнулись с машиной Никитина на выезде со двора, на повороте.

– Тормози! – глаза Митяя плотоядно заблестели. – Блокируй дорогу!..

Он на ходу выскочил и “радостно” подбежал к старой модели “мерса” зеленого цвета. Водитель – с первого взгляда невзрачного вида мужичок в куртке с капюшоном, немного сконфуженно вылез навстречу, подозрительно глянув на встречную машину, загородившую узкий проезд. Митяй обнял его и начал что-то говорить.

– Приготовьтесь! Он его отвлекает… – Мансуров приоткрыл дверь.

Вдруг мужичок задергался. Митяй сжал его в объятиях и, видимо, приставил ствол к брюху, так как тот замер. Мы выскочили и окружили их.

На скорости доехала вторая машина.

– Митяй, что творишь? – Никитин встревоженно воскликнул.

В следующий миг Павлик ударом в шею его вырубил. Митяй подхватил обмякшее тело и с помощью братьев затащил в его же машину. Мы напряженно следили, как Кощей прыгнул за руль, а братья зажали бесчувственного “дружка” на заднем сиденье.