Однажды в Париже

— О, это вы, господин де Голль?! — изумилась фрейлина.

— Я, мадам, — сухо кивнул ей Анри. — Прошу вас подняться сюда. Леди Карлайл в гостиной. — Вернувшись в комнату, он сообщил Люси: — Там пришла мадам дю Фаржи. Я не хочу мешать вашей беседе, я лучше уйду.

— Черти бы ее побрали!.. Уильямс, четыре чашки! — рассерженно приказала англичанка. — Месье, вы никуда не уйдете. Наоборот, эта болтушка явилась как нельзя кстати.

В этот момент госпожа дю Фаржи поднялась в гостиную, дамы расцвели дежурными улыбками и обнялись.

— О, Мадлен! Вы сегодня неотразимы!..

— А вы, моя милая, само очарование!.. Я, как и обещала, с ранним визитом. — Фрейлина скромно присела на подставленный де Голлем стул. — Вы сами просили: без китайских церемоний…

— Вы даже не представляете, как я вам рада! — воскликнула леди Карлайл, тоже присаживаясь напротив гостьи. — У меня сегодня прекрасное утро: шоколад, поэзия и красавица…

— Поэзия? — удивилась дю Фаржи. То, что ее назвали красавицей, фрейлину не смутило — она все еще считала себя прехорошенькой.

— Да, вообразите! Господин де Голль посвятил мне дивный мадригал! Вот, вот… — И Люси прочитала четверостишие, изображая полнейший восторг: — «Кудрявый ветерок, покинув берег Сены, о вашей красоте поведал мне в тиши, с тех пор моей души страданья неизменны, поскольку я влюблен, а вы так хороши!..»

— Господин де Голль посвятил мадригал вам?!

— Конечно, мне. А что вас так смущает, милочка? У него и другие стихи есть. Он ужасный скромник и до сих пор никому не показывал свои опыты…

Анри стоял — ни жив ни мертв. Он понятия не имел, как в таких случаях следует возражать обнаглевшей аристократке. Ну не хамить же ей, в самом деле? Но и терпеть явные издевательства сил не оставалось. Однако военная привычка подчиняться приказам взяла верх над самолюбием, и де Голль, скрипя зубами, продолжал изображать скромнягу лейтенанта, обласканного светской львицей.

— Вы ведь не откажетесь от чашки шоколада? — продолжала щебетать леди Карлайл. — Я знаю Париж! Париж не любит скучных гостей. Я — бедная английская провинциалка, мне нечем похвастаться в отеле Рамбуйе… Конечно, маркиза принимает меня, но скорее из почтения к моему титулу. Зато сегодня вечером будет мой триумф! Я привезу замечательного поэта — это мое открытие, это моя гордость! Я уверена: в отеле Рамбуйе сумеют оценить мою находку! — И Люси, схватив пачку мадригалов, потрясла ими с видом Зевса, мечущего во врагов молнии.

Салон Катрин де Вивон, маркизы де Рамбуйе, процветал уже более двадцати лет и все это время был местом, где собирались самые видные литераторы и философы Парижа. Сама маркиза, разумеется, постарела, но в салоне теперь блистала ее дочь Жюли. Жили обе дамы поблизости от Лувра, в особняке Пизани, который теперь все называли отелем Рамбуйе. Ришелье поневоле терпел это гнездо вольнодумцев. Впрочем, вольнодумцев умеренных и даже грациозных, поскольку грубости и пошлости ни Катрин, ни Жюли не потерпели бы. Более того, маркиза во всеуслышание объявила, что не желает бывать при дворе из-за придворных интриг, и в свой салон их не допускала. В отеле Рамбуйе возвели в высочайшую степень искусство светской беседы, обожали игру утонченного ума, придумывали изысканные забавы.

Анри ни разу не бывал в гостях у маркизы. Честно говоря, он туда и не стремился, понимая, что обречен сидеть в углу и молчать, слушая высокопарные речи. Потому замысел леди Карлайл его ужаснул.

Он догадался, для чего придуман хитрый ход со стихами. Но понял он и другое: когда сочинитель гадких песенок будет опознан и пойман, лейтенант де Голль, громко заявивший о себе дюжиной мадригалов, но не написавший более ни одной строки, станет посмешищем. И что же тогда скажет его возлюбленная Катрин? Как объяснить ей эту нелепую историю?

А тут еще старая интриганка дю Фаржи смотрит, прищурившись, как будто желает сказать: «А я знаю, господин лейтенант, отчего вы с утра пьете шоколад у англичанки!»

«Излишнее рвение может наделать бед, — сделал печальный вывод Анри. — Ничего бы не случилось, если бы ты не понесся к графине Карлайл прямо из Пале-Кардиналь, а по дороге зашел бы часика на два к Мортмарам, чей душистый тизан [8] из мяты, меда и лимона точно так же хорош и сладок. И не пришлось бы теперь ломать голову, как оправдаться перед Катрин де Бордо…

8

Тизан — фр. Tisane — травяной чай; был очень популярен во Франции вплоть до конца XVII века, пока его окончательно не сменила мода на горячий шоколад, а чуть позже — на кофе.

Глава четвертая, в которой лейтенант де Голль продолжает поиски зловредного куплетиста, а находит нового друга

Поскольку отец Жозеф присоветовал посетить «Бургундский отель» [9] и поискать дерзкого сочинителя на сцене, Анри послал своего старого слугу Бернара узнать, есть ли вечером представление, а если есть — какую пьесу дают. Логика в совете капуцина имелась — скрипуче-хриплый голос Анри мог слышать именно в театре.

Труппа «Бургундского отеля» под руководством мэтра Бельроза успешно ставила и фарсы Тюрлюпена, и трагикомедии Арди [10] . Однако, когда господин Бельроз покусился на жанр трагедии, парижская публика решительно сказала «нет». Логически рассуждая, актеру с хрипловатым голосом самое место как раз в фарсе. Впрочем, комедианты как раз необязательно выступали именно в театре, чаще где-нибудь в людных местах — у моста Понт-Нёф, например. Конечно, сейчас только начало марта и даже днем на улице весьма сыро и промозгло. Так что шансов найти актера под крышей все же больше…

9

Крупнейший драматический театр Парижа в XVII веке и первый стационарный театр Франции.

10

Бельроз (Пьер де Лемессье, 1602–1670) — актер и режиссер труппы «Бургундского отеля» с 1628 года. Александр Арди (1570–1632) — поэт и драматург, работал в жанрах трагикомедии и трагедии, умер от чумы на юге Франции. Тюрлюпен (Анри Легран, 1583–1634), актер и комедиант, работал в труппе «Бургундского отеля» в жанре фарса и балагана.

Бернар вернулся спустя пару часов и, подставляя по очереди бока к пылающему камину, доложил:

— Будут фарсы, ваша милость. И первой покажут «Лохань», старую добрую «Лохань», которая, почитай, лет сто всем театрам сборы делает! [11]

— Отлично! — воскликнул Анри. — А теперь дай-ка мне поесть.

Он завел свое маленькое хозяйство не столько ради себя, сколько ради Бернара. Старик, служивший еще его отцу, имел слабый желудок, и заставлять его питаться в кабачках или брать невесть какие сомнительные лакомства у разносчиков было просто жестоко. Бернар, со своей стороны, очень желал услужить молодому хозяину, и если бы не это хозяйство, чувствовал бы себя дармоедом.

11

«Лохань», или «Фарс о лохани» (фр. La Farce du Cuvier) — анонимный французский фарс XV века (1490-е гг.). Состоит из 332 восьмисложных стихов. Неоднократно издавался в XVI и XVII веках.

Он нашел местечки, где можно брать хорошее — не разведенное — вино, где за разумные деньги можно приобрести вкуснейший копченый свиной окорок, потом уговорился с одним крестьянином из Версаля, разводившим птицу, и теперь тот раз-два в неделю присылал то пару цыплят, то каплуна.

Вот и сейчас старый валет [12] , с тихой гордостью выставил на стол блюдо с половинкой жареного цыпленка, другое — с куском пирога, известного в Париже как «гасконский киш» [13] ,и третье — с куском печеночного паштета, начиненного фисташками. Естественно, появилась и бутылка вина — недорогого, но приятного пенистого вина из Лиму.

12

Валет — личный слуга.

13

Фруктовый пирог из слоеного теста.

— Оденьтесь попроще, ваша милость, — посоветовал Бернар. — Вот, я вам скромные подвязки приготовил, штаны без галуна. И кошелек с собой не берите.

— Хорошо, старина, — благодушно усмехнулся де Голль, — но пару су заплатить за вход ты мне позволишь взять?

— Ах, ваша милость, у этих комедиантов всякое случается! Сосед недавно рассказывал: пуговицы у него там срезали, а он и не заметил…

«Бургундский отель» лишь лет восемь назад обзавелся собственной труппой, которую тогда возглавил мэтр Вальран Лёконт. До того в театре выступали бродячие актеры, и всякий раз поход для ценителя искусства в это заведение был сущей лотереей: поди угадай, что тебе выпадет — отличный спектакль или убожество, достойное града из тухлых яиц.