Однажды я остался один

Кстати я сейчас, когда брился, осмотрел своё тело, никаких синяков нет, если и были, то уже всё зажило, всё-таки получается, я в отключке 11 дней был, всё зажило как на собаке. И ничё у меня не болит и чувствую я себя великолепно, ну почти, борща бы кастрюльку, да 50 капель, а лучше 150 и ваще кайф и деваху на десерт, с третьим, ладно согласен и на второй размер. Но ничего этого нет. Ладно, пошли Дима на улицу. О, на первом этаже этой больнички точно должны быть автоматы по продаже шоколадок. Где тут лестница?

И какой урод так в двери лифта то вломился? Постоял я около них несколько секунд, задумался, это получается, что вес этого хрена или кто он там не менее 100 кило. Это ж надо так влепиться то. Вот что он там хотел? Или они? Или она? Не, баба так не сможет или это должен быть пробничек кинг конга. Одни загадки мля.

Лестницу нашёл сразу, двойная дверь кстати говоря тоже была выломана, её пытались с этой стороны заклинить, вешалка рядом валялась, которой ручки пытались заклинить. Но дверь пластиковая, ручки китайские, вешалка вообще хрен пойми чьего производства, всё выломано. И кто тот чел, который тут пытался забаррикадироваться? Медсёстры? Больные? Стало как-то совсем грустно и стрёмно и я убедился в том, что из больницы нужно точно валить. Вдруг эти, даже не знаю, как их назвать сюда вернуться и будут меня тут ловить. А я даже и не знаю куда в этой больнице спрятаться.

– Опаньки – не выдержал я, сказав это вслух, когда спустился на первый этаж в холл больницы – это кто тут так повеселился то?

Тут стреляли, много. Пулевые отметины везде, гильз на полу полно. Такое ощущение, что поливали минимум из трёх стволов. Стреляли от входной двери, стреляли по большой стойке рецепшена, регистратуры, по креслам для посетителей. Аккуратно, шаг за шагом я шёл к выходу и осматривался. Кровь, опять кровь. На полу, на стойке регистрации, через разбитое окошко заглянул в регистратуру, там тоже кровь, на стеллажах, на столе, стулья перевёрнуты, но на них тоже видна кровь. Вот тут-то я струхнул не на шутку. Даже на потолке вон дырки от пуль, да мля, что происходит? Что случилось? Через большие окна я увидел стоящие на улице машины, а прямо перед входом инкассаторский броневик с открытой боковой дверью. Уже собравшись выходить, я увидел сбоку внутри холла большой аппарат с шоколадками, чипсами и водой в пластиковых бутылках, рядом был ещё два, один делал кофе, второй продавал бахилы. Но электричества нет, так что с кофе я обломался, а бахилы, ну бахилы щас точно не нужны, тут бригада уборщиц нужна, чтобы навести порядок. Гильзы и битое стекло противно хрустели под кроссовками. Естественно дверь в аппарате с едой, на который мой желудок снова предательски заурчал оказалась закрыта.

Дёрнул раз, второй, тяжёлый зараза, даже не шелохнулся, а дверь даже не пошевелилась. А, была не была, думаю за это не посадят.

Поднял с пола валяющийся стул, размахнувшись и зажмурившись до всей дури врезал по стеклянной двери аппарата. Разбил с третьего раза, грохоту было пипец. Мне так и казалось, что сейчас закричит какая-нибудь бабка держи вора. Я даже к выбитому большому окну подошёл, прислушался, всё было тихо, броневик так и стоит перед входом.

И отсюда был виден выезд из больницы, ворота открыты настежь, за ними перекрёсток.

– Да как так-то? Светофоры не работают, машин нет.

Вернувшись к аппарату в полной задумчивости от увиденного на автомате вытащил оттуда первую попавшуюся шоколадку Марс, обёртка долой, укус, о кайф, тут же водичкой запил из бутылки, которую взял с соседней полки. Сожрав три шоколадки подряд понял, что чутка наелся. Так, теперь бы надо с собой набрать. Только вот куда? На полу валяются какие-то бумажки, множество папок, тряпки, часть из них и грязные и окровавленные.

Подошёл к рецепшену и обойдя его посмотрел на полки под столом, есть, небольшая женская сумка, рядом сумка побольше. Эх, где же вы дамы, обладательницы этих сумок? Придирчиво осмотрел большую, вроде дырок от пуль на ней нет, на маленькой и парочка пулевых есть и ручка в крови.

Расстегнул молнию и вытряхнул всё содержимое на пол. Куча косметики, духи, зонтик, ключи, кошелёк и ещё какое-то барахло. Меня всегда удивляла способность женщин таскать в своих сумках куча нужного и не нужного барахла. С этой сумкой вернулся к аппарату и косясь на улицу, где уже был глубокий вечер стал скидывать в сумку всё подряд, воды побольше точно, шоколадки, чипсы, набил её битком. Нужно было фонарик какой поискать, темно же на улице, а фонари походу включать не собираются. Закинув сумку на плечо вышел на улицу. Ну и куда дальше? Два сотовых телефона я нашёл на стойке, обе так же оказались разряжены, стационарный тоже молчал как партизан.

Честно говоря, идти по улице вот так пешком было немного страшновато. Опять поздняя идея, вон стоят машины на стоянке, нужно было по тем ящикам с одеждой поискать ключи, авось какая-нибудь и заведётся. Но возвращаться в раздевалку на третий этаж категорически не хотелось.

Скорая сбоку стоит, водительская дверь открыта, лобовое стекло разбито.

– Чем дальше в лес, тем толще партизаны – снова пробубнил я себе под нос.

Рация! Ведь в инкассаторской машине должна быть рация. Только я хотел сделать шаг к этому бронированному форду фургону, как где-то в недрах больницы услышал сильный грохот. Это было настолько неожиданно, что я аж пригнулся и только после этого обернулся. Гремело там сильно, такое ощущение, что на пол кафель уронили несколько тазов.

– Люди – снова заорал я во всю силу своих лёгкий – ау, есть кто живой?

Ору и смотрю на окна, может мелькнёт чья-то рожа.

Цок, цок, цок. Это откуда? Откуда-то вон из-за угла кажись. И в ту же секунду из-за угла больницы вышли две собаки, которые сразу мне не понравились. Одна была на трёх лапах. До них было метров 30, ещё не до конца стемнело, и я хорошо их рассмотрел.

Теперь я понимаю выражение, волосы на голове зашевелились и душа ушла в пятки. Не, это точно были собаки, и они походу меня либо не видят, либо очень плохо. Щурятся вон стоят и кажется воздух нюхают. А вот внешний вид их был как будто их искупали в каком-то лаке или краске, красной. Млять, да они же в крови, в засохшей крови. И живые собаки так себя не ведут. Чего они сожрали то?

И тут сбоку разбилось окно. Я только успел повернуться на звук разбившегося стекла и увидел, как из окна выпрыгнул человек, за ним второй, третий. Падали они на землю кое как. Первый приземлился в траву на живот, второй на ноги и кажется левая нога у него подвернулась, третий свалился на второго, но несмотря на всё это, они резво вскочили. Какие-то серые, почему-то без одежды, рожи, да я даже не знаю, как их рожи то назвать, но на людей они смахивали мало. От их внешнего вида можно мигом в штаны наложить.

– Эээ, мужики – как-то охренел я ещё больше и от неожиданности сделал шаг назад.

Мужики или кто это были мгновенно вскочили на ноги и зарычав ломанулись ко мне. И тут же зарычав ко мне ломанулись собаки. Мне капец.

Адреналин в моём организме тут же зашкалил все показатели. Куда бежать? Догонят. Знакомиться или драться с ними в этот момент у меня не было никакого желания. Да и порвут они меня как тузик грелку.

Обернувшись увидел броневик с гостеприимно распахнутой боковой дверью. До неё я просто допрыгнул и успел захлопнуть дверь прямо перед носом этой твари. Итить, туша этого бывшего человека врезалась в бронированную дверь со всей дури, засов, есть, закрыл. Следом за первой тушей, в дверь влепились и две другие. Их рожи мелькали за бронированным стеклом, они в него бились, царапались, рычали, где-то сбоку подвывали собаки. Так как броневик стоял боком к крыльцу то я увидел, как прямо над козырьком разбилось окно и из него посыпались эти уроды один за одним. Падали они прямо на козырёк, потом начали падать с козырька на асфальт, а кое кто из них умудрялся прыгнуть и приземлялся точно на крышу фургона.

Тут я походу включился, так как мгновенно скинув с себя сумку бросился к дверям, водительская, правая боковая, замок, замок, хорошо, что тут не электронные замки, потом к задней двери, она закрыта на засов, боковую правую я и так уже закрыл.

И что тут началось. Эти твари облепили всю тачку, они выли, скулили, били машину, царапали стёкла и пытались добраться до моей тушки. Так страшно мне ещё не было никогда. Я просто забился в дальний угол фургона, поджал под себя колени, потом схватил сумку с едой и засунув себе в зубы ручку за которую её носили крепко сжал. Сжал от страха, сжал от того, чтобы в ужасе не заорать. Хотелось просто орать от ужаса в голос. Знал бы какую, начал бы читать молитвы, но молитв я не знал, я просто с ужасом смотрел на стёкла, а за ними эти страшилища.