Однажды я встретила волка
Шрифт:
Лик пожал плечами и неспешно вернулся в дом, придерживаясь рукой за деревянные стены.
[1] Пострельщики — то же, что и браконьеры.
Глава 28
Тайра
У волколюдов есть прочная связь с территорией, которая им принадлежит. Она носит скорее эмоциональный характер, однако, как известно, эмоции — это та же эсна, колеблющаяся на частоте от 5,3 до 5,8 frq. Есть гипотеза, что связь подкрепляется тем же источником, который позволяет им трансформироваться,
Выдержка из зачетной работы студента академии Куубер по теме «Магические и физические способности волколюдов»
Х514 год, 21 день месяца Зреяния
Тайре было плевать, что подумают люди о ее пребывании в деревне. Ровно как и на то, что она доставляет охотнику Гидеру неудобства. Для нее самым важным было видеть Лика живым и здоровым… ну, или почти здоровым. Человеческое тело не позволяло ей ощутить все, что чувствовал брат — волчье справлялось намного лучше, — но одного вида хватало, чтобы понять, насколько ему было плохо.
До полатей Лик добрался с трудом и облегченно выдохнул, когда наконец смог сесть. Его кожа побледнела, а лицо покрылось испариной. Тайра даже представить не могла, как сейчас скручивало его мышцы и ломило кости и, если честно, испытывать на себе не хотела.
Когда у печи раздались тихие шаги, волколюдка едва не подскочила. Всевидящая… она не заметила, что в подклети был кто-то еще.
— Устроили же вы… — проворчал охотник, прошагав к кадке с водой.
Тайра хотела была огрызнуться, но брат ее опередил.
— Они беспокоились просто. — Он поморщился. — Мне нравится, что наш клан такой сплоченный, но иногда от этого только хуже.
— Не говори так, — обиженно пробормотала Тайра.
Охотник хмыкнул и зачерпнул глиняным ковшиком воду. Волколюдка заметила, что он опирался на трость, но спрашивать, а тем более жалеть, у нее желания не было.
— Схожу к Казиру, — предупредил Гидер и поковылял к двери. — Пусть он или Зера к Дирку сбегают, расскажут. Ты ж, поди, на ночь остаться хочешь? — обратился он к Тайре.
Та опешила от такой наглой прямоты, но быстро опомнилась.
— Естественно, я не оставлю Лика одного!
Охотник пожал плечами и вышел.
— Не создавай еще больше проблем! — прошипел Лик, вцепившись в подол ее безрукавки. — Гидеру и Мите и так вчера досталось.
— А мне какое дело? — фыркнула Тайра в ответ.
— Должен же быть предел!.. — Лик осекся и шумно выдохнул через нос. — Тайра, пойми, то, что ты сегодня выкинула, совсем не помогает наладить с людьми отношения.
— Вот объясни мне, — перебила она, — почему вы с отцом так цепляетесь за этот мир с людьми?
— А ты хочешь, чтобы была война? Чтобы лес спалили дотла? Чтобы наши волчата гибли из-за глупостей взрослых?
— С чего бы это? Защитить мы их, что ли, не сможем? — В ее голосе засквозило сомнение.
— С того. Эти люди, может, и не способны перебить нас, но на деревню уже обратили внимание извне. Стоит слухам дойти до князя —
и резни не миновать. И тогда не пожалеют ни нас, ни наших детей. Ты правда этого хочешь?— Думаешь, воины князя в силах одолеть клан волколюдов?
Тайра переплела вмиг вспотевшие пальцы.
— Мы сильнее, но нас задавят числом, возьмут огнем и оружием. А если мы лишимся леса, сама знаешь, что будет… Мы ослабнем духом настолько, что избавиться от нас будет легче легкого.
После этих слов в доме повисла такая гнетущая тишина, что даже кудахтанье кур за окном показалось Тайре испуганным. Она сгорбилась и опустилась на лавку.
— Я знаю, что сглупила, — произнесла она тихо. — Но я все равно это сделала. Знаешь, почему? Разозлилась. Я устала, Лик. Устала бесконечно ходить, втянув когти, чтобы не дай бог не потревожить людей.
— Люди тоже от этого устали, — заметил Лик. — И что нам теперь, сорваться друг на друге?
— Если мы так и будем ходить вокруг друг друга, ничего не поменяется. — Она вздохнула и потерла руками лицо. — Ничего. Меня это бесит. Иногда мне так и хочется перекусать всех, чтобы хоть как-то расшевелить болото, в котором мы все погрязли.
— И что ты сделаешь дальше, когда мир между нами рухнет?
— Да кому нужен этот мир, если он такой? — Тайра вскочила с места. — Сейчас мы убеждаем себя, что мир между нами возможен, что рядом с людьми мы сможем жить нормально. Но нет, не сможем, Лик. Мы слишком разные. Много сотен лет вражды говорят нам, что мы на это не способны. Так зачем себя обманывать?
— Считаешь, надо сдаться?
Слова сорвались с губ Лика раньше, чем он их осознал. Его лицо стало растерянным; он поспешил прикрыть глаза и откинулся на подушку, пытаясь спрятать свое смятение.
— Сдаться… — повторил он шепотом. — Мне страшно от одной только мысли, но почему-то сейчас больше всего хочется это сделать.
Тайра снова присела на лавку и взяла руку брата в свою. Пальцы волколюда были ледяными.
— Возможно, именно это и надо сделать, — сказала она. — Мне самой о таком тошно думать. Но это какой-то тупик. Как там люди говорят? Нашла коса на камень?
— Не верю, что слышу это от тебя, Тайра. Ты всегда была против того, чтобы сдать бой.
— Я по твоим глазам вижу: вчера произошло что-то, от чего ты окончательно потерял веру в людей. — Она сжала его ладонь сильнее. — В тебе всегда горела уверенность, а теперь ты сломлен. Я не хочу видеть тебя таким. Если даже ты сломался, то ни у кого из нас нет шансов.
— С момента как проснулся, я не перестаю думать о том, что наши с людьми пути окончательно разойдутся. — Лик высвободил руку и прикрыл ей глаза. — Кто-то не выдержит первым. Либо люди уйдут с этих мест, либо мы.
— Возможно, — усмехнулась Тайра невесело, — если бы я иначе завела сегодня с ними разговор, до потасовки бы не дошло. Но я не умею сдерживаться. От одной мысли, что они ранят наших волчат, убивают сородичей, а потом еще вопят о том, что их ущемляют, меня бросает в яростную дрожь. А когда я вижу их, то перестаю думать, что говорю.
— Я заметил, — хмыкнул Лик. — Поэтому отец никогда не брал тебя на переговоры с людьми.
— Я и не напрашивалась.
Тайра поднялась на ноги и едва заметно улыбнулась.