Одним ангелом меньше

— Закрыто. Я здесь по другому поводу.

— Да? — Бергер насторожился, его брови взлетели почти к самой границе редеющих бесцветных волос, морща лоб в гармошку. — И по какому же?

— Я хочу поговорить с вами о Марине Колычевой. Знаете такую?

— А как же! Вот только интересно, откуда вам известно, что я ее знаю? Впрочем, глупый вопрос. Вам — да и не знать.

От Ивана не укрылось, что Бергер заметно нервничает. Он то и дело перекладывал с места на место ручку и барабанил пальцами по краю стола.

— Видите ли… — сказал он наконец, — Марина Колычева — это живой пример того, что человек не может простить свидетеля своего унижения, тем более если этот свидетель еще и пытался помочь.

— А вы пытались помочь?

— Ой, вот только не надо иронии, прошу вас! У меня на совести грехов немало. Наверно, это — один из них. Я ей так и сказал когда-то: будь я хорошим дяденькой, я бы тебя удочерил. Надо же, столько лет прошло, а до сих пор помню…

Секретарша внесла поднос с кофейными чашками, сахарницей, лимоном и открытой коробкой конфет. Она ловко расставила все на приставном столике и вышла. Бергер выбрался из-за стола и сел напротив Ивана.

— Я Марину нашел у вокзала. Голодную, грязную. Она сбежала от тетки. Идти ей было некуда и не к кому. Или, может, к вам? «Спасите, помогите, добрые дяденьки менты!» Да у нее одна была дорожка — в тюрьму. Или вообще на тот свет. А я хотя бы о ней заботился.

— Железная логика! Не подкопаешься.

Хмыкнув, Иван положил в чашку сахар и начал размешивать.

— Господин майор, я думаю, вы не за тем пришли, чтобы обсуждать моральный облик строителя коммунизма. — Бергер нервно закурил. — Все это давно в прошлом. Между прочим, если хотите знать, Марина оказалась в своем деле настолько способной, что уже через пару лет вполне могла бы отобрать у тетки свою квартиру, жить там и заниматься чем-нибудь… поприличнее — сбережений хватило бы. Но ее такая жизнь устраивала. И я Марину никогда при себе не удерживал. Думаю, она это подтвердит.

Иван, разглядывавший свои руки, перевел взгляд на собеседника.

— Дело в том, господин Бергер… Марина уже ничего не подтвердит, извините за банальность. Ее убили сегодня ночью.

Бергер вздрогнул и просыпал пепел на стол.

— Света, — он нажал кнопку переговорного устройства. — Меня нет ни для кого.

Он помолчал, глядя на экран компьютера, где плавали разноцветные рыбки.

— Как это случилось?

— Ее нашли утром в лифте с перерезанным горлом. В ее доме.

— Есть подозреваемые?

— Как сказать… Может, вы нам поможете?

— Надеюсь, вы не подозреваете меня? — голос Бергера звучал напряженно. — Я вчера был с женой на банкете. С десяти вечера до половины четвертого утра. Водитель нас отвез домой, да еще друзей завезли. Домой пришли в полпятого.

Что же это он так переживает, подумал Иван. Что-то тут не так.

— Говорят, вы были на Марину обижены?

— Обижен? — Бергер пожал плечами. — Можно и так сказать. Понимаете, я попросил Олега Власова взять ее к себе в фирму. Марина об этом ничего не знала. Олег с ней поговорил, и она пришла ко мне — не буду ли я против. Я сказал, что не возражаю, что рад за нее. Пригласил поужинать. На прощание. Все-таки столько лет… Можете не верить, но я был к ней привязан, хотя физических отношений между нами не было. Я… брезглив в этом отношении, знаете.

Бергер замолчал и прикрыл глаза, будто вспоминая что-то. Иван не торопил его. Взял конфету из коробки, раскусил и только сейчас, наслаждаясь апельсиновым вкусом, сообразил, что с утра ничего не ел.

— Мы пришли в ресторан, — продолжал Бергер, — и я подарил ей маленькие такие сережки. Гвоздики с бриллиантами.

— Да, они были на ней.

— А почему бы им не быть? — в голосе Бергера явно звучал сарказм. — Вы бы видели, с каким видом она их взяла! Снизошла в своем презрении. Дала мне понять, что я в ее глазах полнейшее дерьмо. Ничтожество. Понимаете, я не думал, конечно, что она испытывает ко мне какие-то дружеские чувства, все-таки мы друг друга использовали. Ко взаимной выгоде… Но это благодаря мне она жива-здорова и с копейкой в кармане. Была… — помрачнев, поправился он. — В конце концов, не я ее совратил и заставил на вокзал пойти. И вообще, я ее ни к чему не принуждал. А она ушла с таким видом, будто я злодей-эксплуататор и виновник всех ее бед.

Бергер говорил быстро, почти без пауз, все больше повышая голос и чуть ли не брызгая слюной. Как сказал бы Бобров, агрессивно оправдывался. Он словно в чем-то обвинял Марину Колычеву. Когда-то давно в подобных ситуациях Иван заводился за компанию с собеседником, но это давно прошло. Теперь он невозмутимо слушал любые истеричные выкрики, ругань, угрозы, не терпел только женских слез.

Выкричавшись, Бергер замолчал. Иван машинально рисовал в блокноте рожицы. Это была его давняя слабость. Иногда собеседник обижался — ему казалось, что его не слушают. Иван пытался себя контролировать, но не всегда получалось. Сегодня он сорвался уже второй раз.

— А у вас нет соображений, кто мог ее убить? — Иван спрятал ручку под блокнот от греха подальше.

Бергер хотел было что-то сказать, но запнулся, и Иван это отметил.

— Да кто угодно. Я-то с ней с тех пор ни разу не виделся, но те, кто с ней… общались, все говорили, что она редкостная стерва. Одним и тем же словом — стерва. Хотя… Олег говорил, что клиенты ею довольны. А может, влезла куда? Я поинтересуюсь по своим каналам.

— Знаете, Вячеслав Иванович, у нее в шкафу свадебное платье висело. Вы не в курсе?

Бергер уронил ручку. Когда он поднял ее и положил на стол, было заметно, что его руки сильно дрожат. Лицо побледнело, морщины стали резче. Он вытащил еще одну сигарету из пачки и несколько раз безуспешно попытался закурить.

— Вот этого я и боялся… Черт!.. Да нет, не может быть! — Он потряс головой, будто пытаясь прогнать неприятную мысль.

Иван ждал. «Тепло», — подумал он.

— Не хотел говорить, но, видно, придется. Все равно ведь узнаете. Похоже, на этот раз я действительно подставил Марину. Свинство, конечно, но Андрей все-таки мой старый друг, а Марина… Но я и подумать не мог… Получается, что я двойной стукач. Сначала сдал Марину, а теперь и Андрея.

Бергер стряхнул пепел и случайно погасил сигарету. Посмотрел на нее с удивлением и бросил в пепельницу. Руки его по-прежнему дрожали.

— Марина собралась замуж за Андрея Самохвалова. Не слышали о таком?

— Фамилия знакомая, но сейчас не вспомню. Наверно, не по нашей части.

— Не по вашей. Он бизнесмен, довольно удачливый, в определенных кругах пользуется известностью и, что совершенно нетипично, настолько чист перед законом, насколько это вообще возможно. Насколько позволяют — так будет вернее.

— А вы? — поинтересовался Иван.

— Некорректный вопрос, — быстро парировал Бергер. — Так вот. Вчера утром Андрей приехал ко мне и пригласил на свадьбу. Он весь сиял, до смешного. Показал фотографию… Марины.

— А до этого вы не знали ничего?

— Нет. Откуда? Зато я знаю Марину. Влюбиться она не может — до такой степени ледяная и расчетливая. А вот влюбить в себя, если надо, — запросто. Ей бы актрисой стать. — Бергер встал и подошел к окну. — Вообще ей было глубоко наплевать, что о ней думают люди, которые не могут быть ей чем-то полезны. А перед нужными она в лепешку расшибалась. Андрей… Богат — это слабо сказано. Вот Мариша и расстаралась на славу. Нехорошо так о покойнице, но… правда есть правда.