Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Одним ангелом меньше
Шрифт:

Вытирая со лба холодный пот, Иван вернулся на опушку и сразу же обнаружил Сосновую улицу.

— Вы кого-то ищете? — спросил из-за забора молодой парень в выцветшей ковбойке с засученными рукавами. В глубине сада, под березой, Иван заметил молодую беременную женщину, которая сидела в плетеном кресле и читала книгу.

— Да, — неуверенно ответил Иван и удивился, зачем все-таки он сюда приехал. — Я ищу дачу Сабаевых.

— Я Сабаев.

— Вы… родственник Киры Сабаевой?

— Двоюродный брат. А вы, извините, кто?

Иван назвался, показал удостоверение. Кирин кузен пригласил его зайти. Они сели на скамеечку под яблоней. Иван пытался вспомнить,

было ли в разыскном деле что-нибудь об этом родственнике. Кажется, нет. Похоже, Саша себя не особенно утруждал. Человек живет на даче пропавшей сестры, хозяйством занимается, а доблестная милиция о нем даже не подозревает.

— Что-нибудь стало известно о Кире? — спросил парень, назвавшийся Виталием.

— К сожалению, нет. Но, если не ошибаюсь, с вами никто из милиции не разговаривал?

— Нет. Когда Кира пропала, мы с женой были в Греции. Я там работал в консульстве. Вернулись только весной. Я ходил в милицию, но там мне сказали, что розыск объявлен, только и всего. Ключи отдачи у меня есть. Вообще-то дача была оформлена на Киру, но у нас был с ней уговор: если она ее продает, то половину стоимости отдает мне. У нас с ней общая бабушка. Мой отец давно умер, дачу бабушка завещала Кириному отцу… Впрочем, вряд ли вам интересны эти семейные тонкости. Короче, Кира активно искала покупателя и время от времени мне позванивала. В последний раз она звонила мне где-то в середине сентября и сказала, что нашла покупательницу, какую-то, как она выразилась, лохастую дуру.

— Виталик, у меня книжка упала, — донесся до них тонкий голосок.

Женщина сидела и беспомощно смотрела на лежащую на песке книгу. Виталий встал, поднял книгу и, как маленькую, погладил женщину по голове.

— Мы двойню ждем, — сказал он, вернувшись. — Бедная, ни нагнуться, ни повернуться, да еще пихаются без конца. И как женщины только все терпят?

Иван вспомнил Галю, когда она была беременна Аленой, — огромную, неповоротливую, беззащитную. Тогда он застегивал ей сапоги и натягивал колготки. Что-то словно сдавило сердце.

— Вы уверены, что Кира сказала «покупательницу», а не «покупателя»? — спросил Иван.

— Абсолютно. Мы договорились, что если все пройдет нормально и они договорятся, то она мне позвонит. И больше не позвонила.

— Если бы знать точно день, когда это было…

— Нет, — покачал головой Виталий. — Сколько времени уже прошло. Единственное могу сказать, это было не раньше пятнадцатого-шестнадцатого сентября, потому что всю первую половину месяца мы провели на Крите.

Всю обратную дорогу Иван напряженно размышлял. Сабаева пропала, дай бог памяти, двадцать восьмого сентября. Была ли эта «лохастая дура», о которой говорил Виталий, тем самым человеком, с которым она пила на даче коньяк в день своего исчезновения? Или «дура» была раньше, а коньяк пила с кем-то другим? Покупательница в схему вообще никак не вписывалась. Никаким боком. Сообщников у маньяков не бывает, за редчайшим исключением полоумных мамаш, которые заманивают в квартиры дурочек для своих не менее полоумных сынков, но исключения, как известно, только подтверждают правила.

Тогда выходят два варианта: либо Сабаева говорила своему приятелю о другом покупателе, либо она к их делу отношения вообще не имеет. Кстати, все ее знакомые как один заявили: в последние недели перед исчезновением Кира волосы не красила. Правда, она любила парики, и у нее даже был светлый парик с длинными локонами.

Можно ли, интересно, проверить алиби Малахова и Валевского на двадцать восьмое сентября прошлого года? Шансов —

один на сотню, если не больше. Ну а вдруг? Вдруг они куда-нибудь уезжали, к примеру?

Электричка прогрохотала по маленькому мостику, перекинутому через узенький ручеек с темной водой. Совсем как тот, в лесу. Иван вспомнил ту панику, которая вдруг охватила его. Казалось, он что-то упустил, о чем-то забыл, что-то недодумал.

— Кажется, есть кое-что. — Иван положил на стол перед Калистратовым толстый альбом с фотографиями. — Это из комнаты Малахова на Мойке. На антресолях валялся. Смотрите.

Он открыл альбом где-то в середине и показал вложенную между страниц большую черно-белую фотографию. Она была немного мутновата, но лица на ней вполне различались. Группка подростков лет пятнадцати — шестнадцати резвилась на пляже, то ли у реки, то ли у озера.

— Узнаете? Малахов, — Иван показал на миловидного светловолосого паренька в черных плавках. — А это?

— Черт! Вот вам и ниточка!

На огромном валуне, картинно раскинувшись, полулежала красивая блондинка в бикини.

— Неужели Литвинова?

— Думаю, да, — кивнул Иван. — Остальные просто не подходят по возрасту. А с Малаховым они ровесники. Смотрите.

Он перевернул фотографию и показал полустертую карандашную надпись: «1992, Лосево, п/л «Фа…».

— Великовозрастные пионеры. Шестнадцать лет, первый отряд. Сам когда-то ездил. Не лагерь был, а бардак, честное слово. Я не поленился, узнал, в Лосеве тогда был пионерлагерь «Факел», принадлежал обувщикам. Мамаша Литвиновой работала в конструкторском бюро обувных машин, а Малахов мог путевочку получить через роно, как сирота.

— Он что, детдомовский? — удивился Калистратов.

— Да нет, отца и не было никогда, в метрике прочерк, а мать по пьянке утонула. Жил у какого-то родственника.

— А ведь уверял, что Литвинову не знает!

— Ну, тут два варианта. Или врет, или просто не помнит. Я вот почти никого из своего отряда не помню. Ни по имени, ни в лицо. Все-таки девять лет прошло. Андрей Ильич, я вот что подумал, — нахмурившись, Иван покусывал карандаш. — Если бы найти кого-то из этих детишек и если бы кто-нибудь вспомнил, не было ли у них романа… Может, тогда-то все эти подпольные шашни и начались?

— Во как глазки заблестели и ручки задрожали! — усмехнулся Калистратов. — Вы, Иван, понимаете, какую адову работу на себя повесить хотите? Шансов минимум. И где гарантия, что это не элементарное совпадение?

— Но если бы получилось, от этого уже можно было бы плясать! И хорошо плясать.

— Знаете что? — следователь покачал головой. — Не хочу гасить ваш порыв, но давайте-ка вспомним про Валевского. Что-то мы про него совсем забыли.

— Да он два с лишним месяца в больнице провалялся. Сначала аппендицит, потом перитонит, еле вытащили. Я хотел с ним на днях увидеться, насчет сентября прошлого года. А по Малахову послали запрос?

— Послал. Придумает какую-нибудь сказочку, а нам проверяй. Да, так вот про Валевского. Он на днях выходит на работу. Давайте-ка ему для очистки совести покажем подставу.

Тяжело вздохнув, Иван отправился звонить Марку Абрамовичу и Ире Зориной.

Все вернулось. Сначала — легкое беспокойство, непонятная тревога. Такое, наверно, испытывают животные перед землетрясением. Но я-то знаю, в чем дело. Это Она. Я чувствую Ее присутствие — всегда и везде. Она следит за мной. Питается моим страхом и становится все сильнее. А мои силы на исходе.

Поделиться с друзьями: