Одно чудесное пари

Георгий понимал, что с Чуней как-то надо решать, но вот как – вопрос оставался открытым. Марго вон попробовала, и что получилось? Только еще больше врагов себе в коллективе нажила да Чуню напугала.

Вообще, Маргарита была для него совершенно непонятным человеком. С одной стороны – типичная гламурная фифа, из тех, что все в этой жизни на баксы меряют. Боцман хорошо знал такой тип женщин. Ледяные, расчетливые, практичные, они и в постели не кончают, наверное, – а только вежливо делают вид, чтобы дареные шубки и брюлики отработать. Не то что Мирослава… А с другой стороны – зачем-то ведь она оказалась на стройке? И не просто так оказалась, Сорокин, главный инженер, целый инструктаж с ним по поводу стажерки провел – чтоб не вздумал с ней церемониться, чтоб не жалел да работой нагружал побольше. Он и нагружал, а она вроде ничего – старалась… И зачем ей это все сдалось? Что она там внутри себя думает? Что за черти томятся в ее гламурном аду, страдают, рвутся наружу, мечтают о воле? Что произойдет, если четкий, размеренный, упорядоченный муравейник ее мыслей да и случайно разворошить?

Он вышел из бытовки и огляделся. По территории деловито шел Адъян с вечным своим сварочным аппаратом, и Георгий невольно отметил про себя: вот молодец парень – на все руки мастер: и сварщик, и монтажник, и механик, а если надо, то и безотказный грузчик. Он, кстати, тогда помогал, когда привезли ту самую плитку. Плитку… Неожиданно неясная догадка забрезжила в мозгу Боцмана.

Стоп-стоп… Что они там тогда еще принимали? Надежда промелькнула, как рассветный луч в кромешном мраке.

– Адъян, постой-ка, – окликнул парня Боцман.

– Да, начальник? – с готовностью остановился тот.

– Что нам привозили вместе с той дорогой плиткой, будь она неладна? Сразу после нее ты же тогда вроде помогал выгружать.

– Клей еще привозили. – Адъян задумался, припоминая. – Плинтуса привозили. Ну, краску, побелку привозили… Еще что-то по мелочи.

– А куда все это сложили, не помнишь?

– Что куда, начальник, что-то на пятнадцатый носили, что-то на двадцатый, что-то во втором подъезде сложили, на первом этаже. Квартира по правой стороне, вроде третья от входа.

– А на двадцатый что носили? – Боцман принял стойку, как охотничий пес, учуявший добычу. – Не помнишь?

– У меня все записано, – неожиданно заявил вдруг Адъян. – Меня бригадир попросил проследить – ну я и записал. Вот… – Он вытащил из внутреннего кармана спецовки мятую бумажку, исчирканную карандашом, и начал важно зачитывать:

– Смесь для выравнивания стен, шестьдесят мешков и еще четыре, плинтус пластиковый белый – сто пятьдесят упаковок, смесь для выравнивания полов – двести пятьдесят мешков, коробки непонятные – семьдесят четыре и еще три, побелка и грунтовка – шестьдесят мешков…

– Стоп! – Боцман аж покраснел от напряжения. – Вот эти непонятные семьдесят четыре и три коробки куда дели?

– Бригадир сказал – в большую квартиру, мы туда и сложили…

Дослушивать Адъяна боцман не стал, он уже несся, чуть не вприпрыжку, к нужному подъезду.

Когда Боцман добрался до двадцатого этажа, там шла если не третья мировая война, то уж локальный военный конфликт – точно. Два бригадира стояли перед разгневанным хозяином одной из квартир на этаже, и получали на свои головы громы, молнии и медные трубы. Рядом на всякий случай съежился долговязый худой парень в яркой и не по сезону легкой куртке, длинноволосый, неуклюжий, в очках с толстой оправой и стеклами без диоптрий. Типичный дизайнер, определил Боцман.

Хозяин квартиры махал перед носом работников той самой плиткой с росписью золотом по каратам и орал:

– Да я вам головы всем поотрываю! Подсунуть мне этот фуфел! Да я вас тут же за домом всех закопаю, и вас, и всю вашу контору…

Судя по всему, закапывал он всех уже не по первому разу. Боцман подошел сзади и сначала попытался вежливо вмешаться в разговор, но у него не получилось. Будущий жилец отмахнулся от него, как от назойливой мухи, и продолжил грозить работягам и дизайнеру близкой (как во времени, так и в пространстве) могилой. Тогда Боцман вспомнил штормовую палубу, отошел на несколько шагов назад и заорал:

– Полундра! Заткнись, мать твою!

Громовой голос, привыкший перекрикивать штормовое море, вызвал неподражаемую реакцию. Жилец заткнулся и только молча шевелил губами, очевидно, все еще кого-то куда-то закапывая, бригадиры уважительно посмотрели на своего начальника и отодвинулись в сторонку, давая ему дорогу. Дизайнер метнулся в квартиру. Ему, видимо, срочно потребовалось проинспектировать, как идут работы по отделке санузла.

Не дожидаясь вопросов, один из бригадиров сам объяснил ситуацию:

– Вот господин гневаться изволит, что плиточку не ту завезли. Они такую не заказывали, им нужно голубенькую, а эта, стало быть, не голубенькая. И эта плиточка их просто убивает, Георгий Владимирович.

– Разберемся! – Боцман положил руку на плечо будущего жильца и повернул его к входу в квартиру. Оказавшись внутри, Георгий с облегчением увидел аккуратно сложенные коробки с пропавшей плиткой. Одна коробка была открыта, остальные запечатаны. Боцман повернулся к жильцу, аккуратно забрал у него плитку, которой тот размахивал перед носом дизайнера, и положил ее обратно в коробку. Полный комплект, все на месте. Тогда он обратился к одному из бригадиров:

– А вы, Степа, знаете ли, идиот, – спокойно произнес он.

Нетипичная для прораба формулировка и спокойный сарказм в голосе, да еще в сочетании с обращением на «вы» заставили бригадира испугаться по-настоящему, он аж побелел. А Боцман тем временем продолжал, все повышая и повышая голос:

– Я в какой подъезд велел эту плитку сложить? Ну-ка, посмотри наряд. Смотри, я говорю, мать твою за ногу! Из-за тебя уже который день вся стройка на ушах стоит! Люди чуть ли не открыто друг друга в воровстве обвиняют. А ты ни ухом ни рылом! Даже не чухнулся, не сказал, что плитка тут!

К финалу этого проникновенного монолога Боцман уже орал так, что в импортных тройных стеклопакетах задрожали стекла. А пока бригадир вытаскивал стопку нарядов, Георгий повернулся к жильцу и произнес уже совершенно спокойно:

– Вы, самое главное, не беспокойтесь. Ошиблись ребята, они вам соседскую плитку по недосмотру сгрузили. Я им потом головы поотрываю, это я вам обещаю! А ваша машина не разгружалась еще, ее даже в списках на проезд на стройку пока нет, – договорив, прораб обернулся к бригадиру и снова, как это называли на стройке, включил матюгальник:

– Десять минут – и эта плитка на объекте. Десять минут. Не сдвинусь с места, пока сам не увижу. Время пошло! Бегом!

Пока бригадир бубнил в рацию, вызывая рабочих, жилец поразмыслил и двинулся к тому заветному месту в своей квартире, где уединился незадачливый дизайнер. Похоже, парню от разгневанного клиента тоже светил нагоняй.

Вечером Георгий вспоминал этот день и делал для себя выводы. Он понимал, что он сам во всем виноват – принял товар, проверил комплектацию, подписал накладные, велел ребятам выгружать и на этом успокоился.