Одно чудесное пари

Через некоторое время появился и сам прораб. Маргарита, забрав необходимые для работы бумаги, тактично удалилась в административную бытовку, и теперь пожарные инспектора могли снять с себя насквозь промокшую одежду. Добравшиеся до стройки чуть ли не к вечеру юристы застали проверяющих в одних трусах и дубленках на голое тело. Они хлебали горячий чай и запивали его коньяком, за которым Георгий спешно отправил гонца в ближайший магазин. Посушить одежду было уже негде, ведь ни одна из сушилок – ни постоянная, ни временная – не функционировали, каждая по своей причине.

Никаких переговоров проводить не пришлось. После импровизированного душа инспектора резко потеряли боевой настрой и уже не горели желанием составлять протоколы о нарушениях. Вместо этого они чуть ли не умоляли Боцмана и юристов никому не рассказывать про случившийся с ними казус, а сами клятвенно пообещали, что больше не будут проводить внеплановых проверок. Происшествие с пожарным гидрантом Боцман объяснил простой воздушной пробкой. Случается иногда, дело житейское!

Наконец инспекторам подвезли сухую одежду, и они, торопливо облачившись в нее, поспешили покинуть стройку. А после их отъезда юристы уверили Георгия, что никакого доноса в прокуратуру на него не было, они это точно выяснили. Внеплановая проверка произошла исключительно по инициативе пожарных. Видно, год голодный выдался – а тут праздники на носу, подарки женам и любовницам пора покупать. Вот они и решили подзаработать влегкую – да не вышло.

С того времени на «Неваляшке» этих проверяющих больше никогда не видели. А историю с пожарным гидрантом рабочие, смеясь, еще обсуждали до самого Нового года.

Глава тринадцатая Happy New Year!

Чем ближе Новый год, тем быстрее летит время. Вроде бы не так уж давно было теплое солнечное лето и совсем уж недавно осень – дожди, одетые в золото деревья, тихое шуршание листопада. Но не успели и оглянуться – листья опали, день стал короче и наступил хмурый темный ноябрь. А вскоре как-то незаметно, тихонько, исподволь его сменил декабрь и начал все быстрее и быстрее отсчитывать свои короткие денечки. И хоть декабрь не менее хмур и темен, чем ноябрь, но с его приходом что-то вокруг изменилось, засияло, заиграло, замерцало в ранних сумерках, переливаясь волшебным блеском – это зажглись в витринах магазинов, в окнах ресторанов, на площадях и перекрестках разноцветные елки. И вмиг изменилось настроение, несмотря на сумрак и непогоду, на душе сделалось как-то радостно и празднично, в магазинах стало куда оживленнее, а воздухе запахло мандаринами, хвоей и еще чем-то неуловимым, скорее всего, долгожданным Новым годом.

Строители «Неваляшки», как и почти все люди на Земле, тоже с нетерпением ждали Нового года. Даже несмотря на то, что долгие зимние каникулы им, в отличие от большинства соотечественников, не светили. Стройка – не офис, там на две недели перерыв в работе не сделаешь, каждый день простоя оборачивается для компании немалыми убытками. Дать строителям как следует отдохнуть, съездить домой навестить родных Еремин даже при всем желании не имел возможности. Максимум, что он мог – сделать на всех объектах 31 декабря короткий день, без ночных смен, и назначить 1 января выходным. Ну, и плюс 7 января, Рождество – для православных. Приверженцы других религий в этот день работали, как и на Пасху, но зато имели выходной в даты своих важных праздников. Этого правила на фирме «БилдСтрой» придерживались неукоснительно.

Так что на все празднование у рабочих оставалось немногим больше суток – но тем желаннее становился для них Новый год. Когда человек тяжело, с полной отдачей, работает практически без выходных, да еще и посменно, то любой, даже кратковременный отдых, кажется ему подарком судьбы.

Разумеется, все до единого обитатели замкнутого мирка под названием «Неваляшка» строили планы на предстоящий Новый год. Кто-то мечтал просто отоспаться, но большинство собирались праздновать и всерьез думали над тем, как будут праздновать, чем и с кем. И каждый решал этот вопрос по-своему.

Еще в середине ноября, как-то после ужина Адъян отозвал Маричку в сторону и предложил отметить праздник вместе. Как она посмотрит на то, что он закажет в кафе на новогоднюю ночь столик для них двоих? Услышав такое предложение, Маричка заахала и замахала на него руками.

– Що ти кажеш! Бог з тобою! Це ж як дорого! Де ж я такі гроші візьму?! Та мені й надіти нічого… – Как обычно в минуты волнения, девушка полностью перешла на родной язык.

– Маша, тебе не надо будет тратиться, – отвечал Адъян, который за время общения с Маричкой уже прекрасно научился понимать по-украински, и переводчик ему не требовался. – Я тебя приглашаю. Денег я накопил. Это будет мой тебе подарок.

Но такой вариант устроил Маричку еще меньше.

– Та що ти про мене думаєш? – возмутилась она. – Я з чоловіками по ресторанах не ходжу. Я не така!

– Конечно, не такая, Маша, я это знаю, – заверил ее Адъян и вдруг, осторожно взяв ее за руку, горячо заговорил:

– Ты думаешь, я к тебе как к обычной женщине отношусь? Ты для меня – дакини, настоящая небожительница.

– Придумав тоже, – фыркнула Маричка. – Со всякою нечистью мене равнять.

– Отчего же с нечистью? – Адъян даже обиделся немного. – Дакини – это божество, а вовсе не нечисть. Это светлое божество, доброе.

– Все, що не від Христа, нечисть, – непререкаемо заявила девушка.

– Ох, и нелегко же с тобой, – вздохнул Адъян. – Ладно, попробую объяснить по-вашему. Если я назову тебя святой, ты ведь не обидишься? Святые же от Христа. Если скажу, что целовать твою руку – это как икону целовать – поймешь мое чувство?

– Не можна так говорити! – строго осадила его Маричка. – Це блюзнірство, кощунство. Яка ж я свята? Я проста грішна жінка.

– Какая же ты грешная? – не согласился, в свою очередь, Адъян. – Ты очень хорошая. Столько добра людям делаешь.

– Все одно людина грішна перед Господом, – гнула свою линию девушка.

– Да с какой стати, если человек ничего плохого не делает? – недоумевал калмык. – Что у вас за странная вера такая…

– Не яка вона не странна! Уж не дурнее вашей, – обижалась Маричка.

Подобного рода «споры по богословским вопросам» случались у них нередко. И были единственной причиной, по которой Маричка и Адъян могли поссориться. Но их размолвки всегда бывали недолгими. В замкнутом мирке стройки друг от друга деться некуда: то за обедом или ужином встретишься, то Адъян Маричке ведро с краской поднесет – привык же заботиться, то Маричка Адъяну по привычке чай заварит, напрочь забыв, что час назад обиделась на него. Тут уже не до религиозных диспутов, жизнь берет свое.

Не вышла затея с празднованием тет-а-тет и у другой пары – Боцмана и Мирославы. Напрасно хозяйка столовой столько времени грезила о романтической ночи вдвоем, с елкой и шампанским, лелеяла в душе надежду, что, может, именно в праздник ее ненаглядный Жорик скажет, наконец, те заветные слова, которые так хочется услышать каждой женщине. Но намеков Георгий упорно не понимал, а когда предложение позвучало открытым текстом, заявил:

– Знаешь, у меня есть идея получше. Давай-ка отпразднуем у тебя в «Хате». Ребят всех со стройки соберем, кто захочет. Что они будут водку по бытовкам пить!.. А так – скинутся в разумных пределах, я потом доложу, сколько нужно, ты своим девчонкам с камбуза команду дашь, чтоб приготовили да поляну накрыли. Народ хоть повеселится культурно, попляшет да поест как следует. И им хорошо, и ты внакладе не останешься.

Мирослава только вздохнула в ответ, но возражать не стала. Пусть будет так, как хочет Жорик. Может, если она проявит терпение, не станет ни в чем ему перечить, то, глядишь, и наступит счастливое время праздников только для двоих – их с Георгием семейных праздников.

Остался в Москве на новогоднюю ночь и Сергей Волков. Не ехать же ему к тетке с ее энергосберегающим счетчиком в Александров! Хотя в столице ему податься было особо некуда. Старые друзья давно растерялись, новыми он не обзавелся, так что слушать в чьей-либо компании выступление президента и бой курантов ему не грозило. Идти куда-нибудь в кабак или, скажем, на Красную площадь, тоже не было никакого желания. Он до последнего собирался провести новогоднюю ночь, как обычно, на пару с телевизором, залиться водкой под селедку, да и завалиться спать. Но когда ребята со стройки заговорили о праздновании в «Хате», Серега крепко задумался. Конечно, его не слишком-то прельщала перспектива встречать Новый год в одной компании с Боцманом, которого он и недолюбливал, и к которому ревновал Мирославу. Но, поразмыслив как следует, решил, что это все же лучше, чем сидеть одному бирюком в берлоге. Как говорится, на миру и смерть красна. Народ кругом, веселье какое-никакое, еда опять же вкусная, домашняя. Да и на Мирославу он лишний раз полюбуется, глядишь, и поговорит с ней, а может, даже и на танец ее пригласит. Чем больше Сергей общался с ней – а в последнее время они часто разговаривали по душам, тем сильнее нравилась ему эта бойкая душевная украинка. Его всегда привлекали женщины с формами, но в юности он этого как-то стеснялся, уверял себя и других, что он, как и все, предпочитает девиц исключительно модельной внешности. И дурак же он был! Самим собой быть – и то не решался, все гнался за модой…