Одно другого интересней

Потерев как следует нос, она сказала:

— А может, он соскучился по путешествиям? Горошек повернул к ней голову:

— Ты про что?

— Жилец Первого Этажа, — задумчиво произнесла Ика, — говорил сегодня папе, что он немало постранствовал по свету. Понимаешь?

— Что я понимаю? — удивился Горошек.

— Ну понимаешь, — продолжала она, — если бы ты побывал в Индии, в Китае, в Америке, в Африке, а потом тебя бы тоже вот так запихнули в угол, разве ты бы не соскучился?

Горошек кивнул.

— Понятно, — сказал он. — Понятно, соскучишься! Оба снова прижались носами к стеклу. Дождь и ветер все усиливались. Темнело. Наступали настоящие осенние сумерки. На этот раз вздохнул Горошек.

— Уже ничего не видно.

— Не видно, — повторила Ика.

— Знаешь что? — сказал Горошек.

— Что?

— Давай посмотрим в атласе, где он мог путешествовать.

— Хорошо.

Ика пошла в кабинет отца за атласом — за атласом, где были большие разноцветные карты всего земного шара и даже карты неба со всеми звездами.

А Горошек тем временем зажег лампу и начал потихоньку вертеть ручку приемника, чтобы поймать какую-нибудь красивую музыку из далекой страны.

Светлая стрелка на шкале, как крыло самолета, проплывала над названиями неведомых дальних городов. Радио говорило десятками разных голосов. То оно начинало петь, то доносился свист, то слышался тонкий писк морзянки корабельного радиотелеграфа.

Горошек переехал уже из Палермо в Грац и двигался в сторону Кракова, когда вошла Ика с атласом. Она разложила атлас на столе.

— С какой карты начнем? — спросила она.

Горошек как раз нашел красивую тихую музыку и, оставив приемник в покое, подошел к столу.

— С карты полушарий, — сказал он.

— Ладно.

Ребята разложили большую карту, где было все-все на свете: все океаны, части света, острова и полуострова, горы, озера и реки. Из голубых морей выплывали к ним навстречу зелено-желто-коричневые материки. За окном ветер шумел, как океанская волна…

— Ага, Индия, — припомнил Горошек. — Индия, Китай, Африка! Интересно, какой дорогой мог он туда проехать? Ты как думаешь?

Ребята наклонили голову над картой.

— Вот Варшава, — сказала Ика.

И вдруг в комнате раздался чей-то сильный, звучный голос. Неизвестный диктор прокашлялся и произнес: «Внимание! Внимание!» Горошек вскочил, заслоняя собой Ику.

— Что это? — крикнула Ика. Голос повторил:

«Внимание! Внимание! — И продолжал немного тише: — Говорит Варшава. Передаем специальное сообщение!»

— Да ведь я же не настраивал на Варшаву… — начал было Горошек.

— Ти-ихо! — дернула его за руку Ика.

Голос снова зазвучал громче:

«Сегодня, пятнадцатого сентября, утром, на Главном Вокзале Варшавы исчез трехлетний мальчик Яцек Килар. Приметы: глаза голубые, волосы темные, одет в красное пальто, серый костюмчик, серые чулки и ботинки. На голове — красный берет. Просим всех, кто узнает что-нибудь о судьбе пропавшего, помочь в розысках. Немедленно сообщите ближайшему милиционеру или уведомите мать ребенка, Анну Килар. Адрес: Варшава, Мейская улица, один. Повторяю: Анна Килар, Варшава, Мейская, дом один».

Голос умолк.

— Да ведь я правда не настраивал на Варшаву, — упрямо повторил Горошек. — Ты посмотри, где стрелка! Ика наклонила голову набок:

— Погоди, погоди! Почему это глазок так нам моргает?

Действительно, волшебный зеленый глазок радиоприемника то разгорался, то гас, словно подмигивая уставившимся на него ребятам. Как и раньше, из приемника доносилась далекая, тихая музыка, но, едва Горошек дотронулся до ручки настройки, вновь зазвучал тот же голос:

«Всех, кто узнает что-нибудь о судьбе пропавшего Яцека Килара, просим помочь в розысках», — повторил он медленно и настойчиво.

— Да ведь мы ничего не знаем! — закричала Ика. Волшебный глазок быстро заморгал. Горошек обернулся к Ике с таким видом, словно его внезапно осенило.

— Ну что ж, что не знаем? — крикнул он. — Да ведь он и говорит: «Всех, кто что-нибудь узнает…» Это значит, что не обязательно уже сейчас же знать. Надо узнать!

То была одна из тех редких минут, когда Ика смирялась и притихала, признавая, что Горошек прав.

Она даже сказала вслух:

— Ты прав!

А Горошек снова повторил:

— Сама подумай, нам говорят: «Всех, кто узнает чтонибудь о судьбе пропавшего Яцека Килара, про-сят по-мочь!» А я даже не настраивал на Варшаву… Поняла, что это значит?

— Нет.

— Это значит, что передача специально для нас.

— Для нас?

— Ну да!

— Да чем же мы можем помочь? — начала лихорадочно объяснять Ика. — Что мы можем узнать? И родители так поздно вернутся…

Горошек махнул рукой.

— Да помолчи ты! Уже захныкала?

— И вовсе я не хныкала! — яростно огрызнулась Ика.

Но Горошек не собирался начинать ссору.

— Надо это продумать, — сказал он, садясь к окошку. — Садись и думай.

Вид у Ики был по-прежнему оскорбленный, но она послушно села рядом. Горошек этого не заметил, не оценил. Он наморщил лоб, сложил руки на груди и нахмурился. Спустя некоторое время он недоверчиво покосился на радиоприемник.

— Нет, надо еще раз проверить, — буркнул он и спросил, повысив голос: — Передача была для нас? Тишина. В приемнике только заурчало.

— Я спрашиваю: передача была для нас? — повторил Горошек еще громче.

И снова раздался знакомый звучный голос: «Внимание! Внимание! Бе-зу-слов-но!» Горошек посмотрел на Ику и покачал головой.

— Убедилась?

— Да чем мы можем помочь? — закричала Ика в ярости.

«Внимание! Внимание! — повторил, удаляясь, голос. — Надо постараться!»

И снова послышались звуки далекой, замирающей музыки…

Горошек сунул руку в карман, достал носовой платок и подал его Ике.

— Чем злиться, лучше вытри нос.

Когда это было сделано, он спрятал платок, а из другого кармана вытащил карандаш, блокнот и начал записывать: