Одурманенная
Шрифт:
— Ну?
— Я счастлив.
— Отлично.
Он смотрит в мои глаза, его становятся темными и увлажненными.
— Ты знаешь, я никогда не носил тапочек?
— Никогда?
— Никогда. Ты полностью меняешь мою жизнь, Лана.
— Я еще не закончила, — говорю я и передаю ему следующий пакет.
Он открывает его.
— Свитер?
— Хммммммм...
Я стоя, наблюдаю, как он снимает свою офисную одежду, и надевает темно-синий спортивный костюм.
— Что скажешь?
— Съедобно, даже очень, — говорю я, и действительно имею в виду именно это. Брюки, низко сидящие на сильных сексуальных бедрах, виднеется немного кожи, и я дотрагиваюсь
В ту же минуту он со всей глубиной смотрит мне в глаза и выражение его лица изменяется.
— У меня другие планы на тебя сегодня вечером, — говорю я ему и убираю свою руку. — Вот, — и передаю ему ребенка.
Он берет Сораба и направляется в гостиную, я возвращаюсь на кухню. Еда будет готова через двадцать минут. К тому времени, как я ставлю в духовку хлеб, слегка смазанный томатным соусом, Сораб спит, как убитый, на груди отца. Блейк укладывает его в кроватку, а я выключаю свет в гостиной, и делаю несколько шагов назад, восхищаясь отблеском свечи, стоящей на белой скатерти, полностью заставленной всевозможными блюдами.
Терпкий гардиниера в оливковом масле, с копченым мясом из деликатесного гастронома, салат, обжаренные ленточки в тесте, посыпанные сахарной пудрой и замысловатый деликатес из фруктов, выложенными слоями, пропитанными алкоголями. И конечно, особенную бутылку красного вина, которую открыла заранее.
Первый кусок исчезает у него во рту, появляется выражение восторга и удивления, и меня это очень радует.
— Это похоже на то, как изображал трапезу Караваджо в своих картинах — римляне, поедающие зажаренную в печи дичь, — говорит он.
— Правда? — в эту минуту я даю себе обещание, изучить искусство и музыку, чтобы стать такой же культурно образованной, подстать ему, чтобы у него никогда не было причины стыдиться меня перед своими друзьями.
Остаток ужина напоминает сказочный вечер, который всегда будет эхом отражаться в моем сердце. Все идеально. Я смотрю, как ест Блейк, и со стороны похожа, наверное, на мать, наблюдающую, как ест ее ребенок, покровительственно и с гордостью.
Он ест не останавливаясь, оставив свой контроль и чрезмерную безопасность, не разрезая мясо на десяток маленьких кусочков, и не ковыряется их тщательно рассматривая, как будто они представляют из себя какую-то опасность для него. Он ест с неподдельным удовольствием, облизывая соус с пальцев, восхищаясь каждым новым ароматом.
В заключение, среди остатков нашего пира, Блейк макает лимонное печенье в десертное вино и подносит его, со стекающими золотыми каплями, к моим губам. Я быстро наклоняюсь к его руке и откусываю. Сладкий вкус взрывает мои вкусовые рецепторы, каплями стекая по стенкам моего рта. Прежде чем я собираюсь обмакнуть салфеткой губы, он наклоняется и облизывает уголок моего рта. Он, словно волк или какое-то другое животное, которое использует свой язык, чтобы вылизать тело своей самки.
Он продолжает усердно лизать, пока не остается следов от сладкого вина на моем подбородке и продолжает слизывать две крошечные капли, случайно упавшие на мою шею. Я смотрю на него широко открытыми глазами, он такой близкий и такой незнакомый, и он — вся моя жизнь. Я не собиралась влюбляться в этого мужчину, но сейчас даже не представляю свою жизнь без него.
Он поднимает на меня глаза.
— Я никогда не мог понять поглощение еды на голой женщине, сейчас могу, — он скользит рукой по внутренней части моего бедра. — Грация человеческой фигуры, изящество форм и является самой идеальной тарелкой. Я бы с удовольствием накрыл твое тело превосходной
едой, несмотря на нравы, и медленно слизывал бы ее. — Его пальцы тянутся к моему лобку, я с готовностью раздвигаю ноги. — Суфле из фруктов де-ла-страсти на сосках, соус сабайон на животе, карамель на лобке и бананы ан папилот между твоих ног, — его длинный палец входит в меня.Мои щеки заливаются румянцем, как будто он не проделывал со мной гораздо более возмутительные вещи. Возможно от того, что, представив себя, лежащей на столе и представляющей из себя изысканное блюдо с едой, которая будет поглощаться с моего тела, невероятно возбуждающая. И мысль о том, как Блейк медленно слизывает ее с меня, на самом деле, делает меня полностью мокрой.
Палец выходит из меня, я вздыхаю.
Он кладет его в рот, я тихо выдыхаю.
Я наливаю два бокала самбуки, добавляю три кофейных зернышка и поджигаю. Над синим пламенем я ловлю взгляд Блейка, и в отсвете его глаза становятся настолько темными, почти черными. Страсть его взгляда заставляет меня задержать дыхание. Я забываю о стоящих горящих бокалах, он наклоняется вперед, не нарушая зрительного контакта и задувает пламя.
Окунает палец в самбуку и смазывает мои губы, молча поднимает меня со стула и несет в спальню, словно похищая.
— Самбука...
— Достаточно.
— Тарелки, — шепчу я в его шею.
— Завтра.
— Свечи...
— Позже.
Я просыпаюсь то ли от крика, то ли от стона, поворачиваю голову, его нет рядом. Я скатываюсь с постели и иди в комнату Сораба. Блейк качает его на руках и тихо в пол голоса напевает, чтобы он заснул. Наши глаза встречаются, его – стали мягче, нежнее, я никогда их не видела такими.
Мне бы хотелось запомнить этот момент навсегда.
Он подносит указательный палец к губам, чтобы я ничего не говорила. И я просто запоминаю этот волшебный момент. Насколько прекрасная у мужчины душа, которая раскрылась благодаря его сыну. Мы все связаны друг с другом — он, Сораб и я.
9.
— Сегодня вечером тебе предстоит познакомиться с моим братом. Мы вместе ужинаем.
Я удивленно смотрю на Блейка.
— Куинным?
— Нет, Маркусом, — он внимательно смотрит на меня.
Я кусаю губу, вспоминая холодные, голубые глаза его брата, которые навсегда запечатлелись в моей памяти.
— Я знакома с ним. В больнице, когда ты лежал в коме.
— Он говорил мне. Но это было недолго, правда?
— Да, невероятно быстро.
— Все было не слишком хорошо, да?
— Неа. Он не хотел, чтобы я была в курсе дел.
Его губы сжимаются в одну резкую линию.
— Но теперь ты в курсе, и ему лучше привыкнуть к этому.
— Может быть, тебе стоит пойти одному в этот раз. Я уверена, что мне удастся встретиться с ним при другом случае.
Он поднимает мой подбородок.
— Ты пойдешь сегодня вечером.
Я рано отсылаю Сораба к Билли, принимаю ванну и начинаю собираться, у меня еще достаточно времени, прежде чем вернется Блейк. Я примеряю с десяток нарядов, но ни на чем не останавливаюсь, потому что все они выглядят не совсем так, как мне бы хотелось. Смотрю на часы, Блейк уже скоро будет дома. Черный. Черный всегда выглядит отлично. Я ищу что-то черное и нахожу простое черное платье с вырезом сердечком на шее, застегиваю молнию на себе.