Офицер. Слово чести

Вот только у меня кроме личного счёта резерва в средствах не было, а я бы хотел его иметь, поэтому надежда на контрабандистов была вполне серьёзной. Я о том, что стоит их пощипать, в будущем, задумался ещё когда того старшего контрабандиста потрошил на информацию. И вот сейчас это время пришло и стоит воспользоваться теми знаниями что у меня есть. Возможно некоторые уже неактуальны, но всё равно что-то использовать возможно. Пока война не началась, стоит поднять своё благосостояние на максимально возможную высоту, да и во время войны за счёт германцев тоже не нужно кое-чем щёлкать. Я не торгаш или какой-то там барыга. Меня можно назвать в некотором роде дельцом, я этого не стыжусь, воспитание такое, что в будущем и офицеры были вынуждены зарабатывать, чтобы купить хлеб. Я смотрю на местных офицеров, они спину не согнут, чтобы подобрать то что упало, это видите ли урон их чести. Это нужды они не знали, во Франции таксистами ещё не поработали, там понятия и нравы быстро поменяются. А вот я наклонюсь, я подберу. И вот эти контрабандисты, или германцы, все трофеи с них, это то чем побрезгают другие, а я приберу. В этом казаки были похожи на меня, и мне кажется, в этом роде те меня принимают за своего. Наверняка те уже задаются вопросом, а не казацких ли я кровей? Не спрашивали пока, но думаю вопрос назреет и те поинтересуются. Правда, то что я Волков и у меня родственников если не пол-Москвы, то всё равно немало, те в курсе. Письма-то приходят. Вон, младший брат решил бросить учёбу в техническом университете, и пойти на военную службу. Еле отговорил, срочную телеграмму отправлял, тот уже экзамены сдал и поступил университет. Пусть учится на инженера. Сам я о карьере военного не мечтаю, сразу подам прошение об отставке, как война закончится. Это если наша возьмёт, ну а если нет, там уже не важно.

По родственникам тоже ситуация интересная. У меня два дяди служат, один ротмистр в кавалерии, другой капитан второго ранга, старпом на старом броненосце на Балтике. Есть ещё кузены и разные братья, четверо служат, и двое учатся в разных военных заведениях. Кстати, один из троюродных братьев сейчас корнет в Пограничной Страже. Только служит далеко, на Дальнем Востоке. Он в один год с Игорем выпустился. Так что служивых среди нашего рода хватает. В высоких чинах не ходим, но воюем хорошо. Дворянская честь и честь семьи дело хорошее, однако, я как ни смотрел, но такое изымание средств у контрабандистов, и трофеев с германцев, для меня никакого морального урона не несут. В этом и есть разница в воспитании, то что для местных полное табу, для меня норма. Я тут как по минному полю хожу, уже сколько раз по краю ходил, но пока держусь. Поэтому по работе с контрабандистами, должны знать трое, я и мои помощники. Эта одна из основных причин для чего они мне нужны были, учёба и наставничество на втором месте. Вот с германцами сложнее, свидетелей будет немало, но к счастью самому мне там мараться не нужно, у меня казаки есть и те с удовольствием сделают всё за меня. Для них как раз это нормальная работа. Для вида я буду их журить, да и то если их поймают на горячем, ну и дальше отправлять за трофеями. Тут тоже по всякому их можно взять, но я надеюсь на засады, огонь в упор, разогнать выживших и дальше сбор. Особенно обозы и тылы привлекают внимание. Если кассу какой части возьмём, то всем хорошо, а марки я приберу, пригодятся. Если что, сделаю кассу нашей пулемётной полукоманды, выдавая средства солдатам в некоторых случаях. За гибель родственникам отправим, за ранение выплаты сделаем. Найдётся куда потратить, но касса моя будет, и там отнюдь не всё. На сбор самых ценных трофеев направлю казаков, и если что ценное будет, заберу, не сообщая никому, чтобы в мародёрстве не обвинили. Те более видя, как ведёт себя Зиновьев, сразу понял, что трофеи ему не интересны, и для него это всё равно что быть мародёром. А для меня нет, для меня всё по-другому. Как я уже говорил, воспитание иное. И знаете что? Мне моё воспитание нравится больше, чем у местных, я гибче и психологически более стоек. Жаль всё же что зама я не смог уговорить отправить жену в тыл, тот ответил категорическим нет, но это уже его решение. Биться лбом о кирпичный забор непонимания, я не собирался. Привычка такая, говорю один раз, дальше уже не мои проблемы.

Сейчас же, глядя в глаза казаков, в которых был заметен интерес, сообщил им:

— Есть информация, пусть устаревшая на полтора месяца, но думаю можно её ещё использовать. Так вот, хуторов округе множество, и в некоторых контрабандисты держат базы, схроны, где прячут то что доставили с той стороны, дефицит у нас, продавая тут в лавках или кабаках, или отправляя дальше в наши тылы. Это конечно мелочь, но начнём с них. Потом с более крупных местных скупщиков, что всё это берут и перепродают. С них можно взять больше, однако оставим их под конец.

— Командир, а не лучше с них и начать, если барыша с них больше будет? — поинтересовался мой наставник.

Это не была жадность, ему действительно было интересно почему я решил начать с хуторян, вот и желал получить ответ, чтобы прояснил их общее недоумение.

— Если так подумать, то конечно вы правы. Если бы не один момент. Эти скупщики, да и вообще кто связан с контрабандистами, что они сделают, когда пойдут слухи о том, что кто-то хуторян бьёт?

— Насмерть?

— Нет, это образно, работать будем под жандармов. Подгадил тут мне один, хоть так отомщу. Так что они сделают, когда узнают, что жандармы взялись за них серьёзно и работают жёстко?

— В бега уйдут? — кивнул старый казак, и тут его глаза расширились. — А когда они уходят в бега, то забирают с собой самое ценное.

— В точку. Зачем бегать и самому собирать, если они сделают всё за нас? Нужно следить за ними, наблюдать за поведением, и когда станет ясно что вот-вот, брать их.

— А если в банке держат?

— О нет, тут всё под контролем, если кто положит крупную сумму, жандармы возьмут на заметку. А светиться те не любят. Они стараются покинуть город, добраться до другого, той же Варшавы, и там класть на счета деньги. Кстати, это и вас касается, к местному банку и близко не подходите. Светится нам нельзя.

— Ясно. Эх, мало нас.

— Согласен, но пока я смотрю что за люди в подразделении, тем более случай с денщиком даёт понять, что всем доверять не стоит. Крапивин вроде надёжен, ещё пара унтеров, но пока продолжим присматриваться.

— Да, фельдфебель хороший солдат, стоит подумать. А много таких скупщиков в городе?

— Крупных пятеро, мелких с два десятка, и один из них хозяин дома где мы квартируем. Сегодня ночью начнём, с двух хуторов.

— А форма?

— В том схроне где вы оружие получили, всё это есть. В ящиках, вы их не видели. Переодеваемся и работаем.

— Хозяевам что скажем, заметят же что нас нет? Да и могут догадаться что как нас нет, у хуторян беда случается, — вполне здраво рассудил старый казак.

— Насчёт этого можно не волноваться, я уже продумал как сделать так, чтобы на нас точно не подумали.

Тут мы замолчали, подошла хозяйка, поинтересовалась, не нужно ли нам что. Попросив свежего кваса, я проводил её взглядом, и повторил своим подчинённым:

— Сегодня, как стемнеет. Нужно успеть два хутора отработать. У нас их два десятка по всему фронту границы, по семьдесят километров в обе стороны от города. Времени немало займёт, но нужно всё сделать.

— Сделаем, — уверенно сообщил мой наставник.

После этого обговорив всё, мы направились собираться. Хозяева ничего не слышали, крепко спали благодаря довольно неплохому снотворному. Так что мы верхом покинули город, в темноте нас не видели и не могли опознать, все уже спали. Дальше добрались до схрона, переоделись, мне по размеру была форма урядника, это единственная полицейская форма что тут была. Зато Егору форма поручика Корпуса Жандармов как влитая подошла, а у старого казака форма рядового. Мы вооружились, оружие табельное. российское, после чего направились дальше, начнём с двух хуторов что находились не так и далеко друг от друга, в семи километрах, но вот от города до них далековато, километров тридцать, так что двигались мы действительно быстро. Луна освещала дорогу, неслись мы на пределе, изредка переходя на шаг, давая лошадям передохнуть. И снова в галоп. В полночь были на месте. Времени мало, но надеюсь успеем. Вот и ворота хутора. Что мне известно, на обоих хуторах народу мало, у этого, к которому мы подъехали, был всего один хозяин, бирюк, у хуторян это было редкостью, это второй и последний что с контрабандистами работает, а у второго хутора, кроме хозяина ещё и жена есть. Дети имеются, но живут в городе, уже взрослые, так что их двое. Так работать проще.

Соскочив с коня, я стал бить по воротам сапогами, и стучать рукояткой кнута, крича чтобы хозяева открывали. Собаки есть на всех хуторах, вот и тут подняли лай эти шавки. Поэтому из-за них я не сразу услышал, что хозяин спрашивает кого там ночью черти принесли. Егор подсказал шёпотом.

— Особая команда жандармов, под командованием поручика Терёхина. Открывай живее, каналья! У нас постановление суда на обыск твоего хутора… Первое отделение, окружить хутор справа… Второе, окружить слева.

— Есть!

— Есть! — прикрывая рты руками в ответ кричали казаки, как будто командиры отделений. Обманка простейшая, но хозяин хутора вполне поверил.

Ну а дальше стандарт, скрутили его, когда тот вышел, кстати у него револьвер был, старенький потёртый, кажется «Кольт», ну и отнесли в дом, проверив предварительно все постройки. Пусто. Собак шестами загнали в конуры и заперли там, где они тихо рычали, боялись, не хотели снова по хребту получить. Я не стал зажигать свет, не стоит видеть тому наши лица, а прятать их за масками глупо, силуэты различает, этого хватит. Вот что я ему сообщил, присев рядом:

— Согласно директиве полученной Корпусом Жандармов, всем его служащим разрешается применять пытки и другие методы дознания к лицам, подозреваемых в государственных преступлениях, предательстве и контрабанде. На вас, гражданин Вацлав, поступил донос, что вы связаны с контрабандистами. Поэтому было решено начать с вас. Если вы под пытками даже всё расскажите, вы навсегда останетесь инвалидом, поэтому предлагаю сотрудничество. Всё сами отдаёте, и у вас останутся на месте руки и ноги.

— Кхак, вы и их? — тот даже закашлялся в ужасе оттого что может лишится конечностей.