Офицер. Слово чести

— Ваше благородие, приказано всем со всей поспешностью прибыть в штаб полка, — подбежав к веранде, сообщил тот. Своего коня тот похоже снаружи оставил.

— Что-то случилось?

— Война. Германия объявила нам войну.

— Война? — приподнял я одну бровь в удивлении, продолжая намазывать на горячие поджаренные тосты свежее сливочное масло. — Какая неожиданность. Кто бы подумал, что война будет?.. Передай, что я выезжаю немедленно.

Тот отбыл, а денщик стал спешно собираться. Это недолго, уже и так всё в пролётке складировано, что под навесом стояла, так что тот мои вещи из комнаты забрал, я проверил, действительно всё, оседлал мне Ворона, успел пока я завтракал, а сам на пролётке, мой вьючный конь к задку был привязан, вскоре покинет подворье. Ему ещё нужно заехать к казакам, где они сняли комнату, загрузить там все их вещи, и добраться до расположения моей пулемётной полукоманды. Казаки будут ожидать на лошадях неподалёку от казармы. Сам я уже умчался к штабу полка. Там я обнаружил неразбериху, бегали солдаты, орали офицеры. Явно происходила срочная эвакуация, если судить по тому как спешно грузилась канцелярия на телеги и повозки. Автомобилей в полку не было, это те трое пришлых из штаба дивизии на легковом авто прибыли, да и то оно сломалось, и те, когда для проверки моего подразделения прикатили, были на коляске. А дальше машину починили и те укатили. В общем, срочные сборы и эвакуация на лицо. Когда я забежал в штаб и в зал для совещания, там уже собрались многие из командиров подразделений, но не все, подождать пришлось.

Присев на свободный стул, поправив шашку, я поглядывал на других офицеров в зале, тут стоял гул разговоров, обменивались новостями, и так как самая неприятная весть, это то что началась война, то обсуждали именно её. Я больше молчал, о том, что она начнётся я говорил ещё две недели назад, сейчас-то чего из пустого в порожнее переливать? Больше думал о другом, какими силами мы располагаем в городе и окрестностях, ну и что предпримет комполка, которого в зале ещё не было, как, впрочем, и начштаба. Наверняка на телефонах сидят, запрашивают у вышестоящего командования что им делать. А если так посмотреть, то в городе частей не так и много. Полк наш был четырёхбатальонного состава, с разными отдельными и тыловыми подразделениями. Два батальона у границы справа от города располагались. Одному была придана артиллерийская батарея, в которой ранее служил Волков. Слева от города стоял четвёртый батальон, его усиливала пулемётная команда капитана Крутилина, оттого моё подразделение и одно в городе. В самом городе, третий батальон, сам штаб, разведывательная полурота, ну и остальные тыловые подразделения. И моя свежесформованная пулемётная команда. Это из армейских частей, которые представлял наш Тамбовский полк. Теперь по пограничникам. Тут находился штаб бригады, усиленная застава и тылы, получается их тут едва пять сотен наберётся, да и то половина нестроевые. Около сотни полицейских на шестидесятитысячных город, и с десяток жандармов. Таможенников я не считаю, тем более те уже наверняка собрали манатки и бегут из Калиша. Вот это всё что имеется в городе. А перед городом неких позиций нет, не оборудовано, а граница рядом, вон, пока двигался к штабу, начавшуюся орудийную стрельбу услышал. Видимо германцы заставы наши уничтожали, переходя границу. Если так посмотреть, уже этим днём они будут в городе, я бы даже сказал, что очень скоро. Могут и к обеду успеть.

Додумать я не успел, в зал просочилось ещё двое офицеров, один офицер по связи, второй адъютант полка, за ними стремительным шагом вошёл полковник Молчанов и его начальник штаба. Тот вот что сообщил, отрывистыми фразами:

— Господа офицеры, как вы уже знаете. Германия объявила войну России. И теперь наш долг, защитить нашу с вами Отчизну. Времени мало, поэтому сообщу, командование дивизии посчитало нецелесообразным защищать город, и нам приказано отступить, уходя дальше вглубь страны на соединение с частями дивизии, где будет подготовлена оборона, чтобы остановить германца. Сейчас обговорим каким порядком подразделения будут покидать город и отходить.

Это не заняло много времени, всего минут десять, и когда офицеры начали расходится, я подошёл к командиру полка, сказав:

— Господин полковник. Разрешите пока занять позиции перед городом, чтобы дать полку спокойно уйти, потом я проследую за вами.

— Что ж, пусть будет так.

— Разрешите действовать на своё усмотрение?

— Разрешаю, — отмахнулся тот от меня, явно занятый чем-то другим. У того и других забот хватало, чем командир небольшого подразделения, самого молодого и младшего по чину в зале, что сам вызвался войти в арьергард.

Я сразу же направился к начштабу, и получил от него письменный приказ, по которому могу действовать на свой страх и риск по прикрытию отхода полка. Молчанов подписал его, печать стояла, и я довольный, покинув расположение штаба, а наряды на получение со складов припасов и боеприпасов мне уже выдали, поскакал в расположение. Там уже всё готово было, солдаты собраны, лошади запряжены, вооружение и припасы погружены. Тут же стояла пролётка с моими вещами, и на территорию заехали оба казака, я им рукой махнул проезжая ворота. Кстати, а я что-то подпоручика Зиновьева не вижу. Тот не был на больничном, лечился, не покидая службы, так сказать. Сам отказался, не стал больничный брать. Денщика его я тоже не вижу, остальные были на месте. Спрыгнув с седла, бросив поводья подскочившему рядовому, я тихо шепнул казакам, чтобы те выдвинулись к границе и выглядывали германцев. Увидят, вернутся ко мне, я буду перед городом позиции оборудовать, и доложатся кто идёт и сколько. После этого, когда казаки вихрем покинули двор казармы, я громко сообщил своим подчинённым:

— Началась война, которую мы ожидали и дождались. Полк уходит в тыл, наша задача прикрыть отход. Приготовится к выдвижению. Фельдшер, бери свою двуколку, двух рядовых, и езжай в больницу, забери нашего унтера с простреленным плечом, нечего его германцам оставлять. При нас будет. Каптенармус, бери все свободные двуколки и телеги, ящики с патронами и припасы перегрузить на остальные транспортные средства, включая пулемётные пролётки, на мою тоже, освободить как можно больше места, и с этими нарядами получить со складов максимальное количество патронов и припасов. Задача ясна? Подойди, покажу где нас ожидать… — указав на карте место, да и на словах объяснив тому что нужно делать, отправил выполнять приказ, а сам обратился к командиру первого взвода. — Букин, где подпоручик Зиновьев?

— Посыльного отправили, ваше благородие, тот сообщил господину подпоручику, и вернулся. Сказал, что его благородие спешно собирался, там денщик был, и евойная жена.

— Ясно, — кивнул я и подозвав Крапивина, отдал ему несколько распоряжений, тот чуть позже поведёт тыловую колонну.

После этого, выстраивая колонну, вывел пулемётную полукоманду со двора, в казарме никого не осталось, забрали всё необходимое, пограничник тоже уходили, и направил подразделение навстречу потоку людей, как военных, так и гражданских. Пришлось на параллельные улицы уйти, чтобы нам не мешали, но до окраины мы добрались, и отойдя от города на километр, стали готовить позиции, тщательно их маскируя. А пролётки с Крапивиным отправили в тыл, чтобы не мешали и не демаскировали. Точнее на разгрузку. Каптенармус, когда закончит получать что нужно, если склады не брошены, должен покинуть город и ожидать нас у той самой рощи, где я прятал своё имущество от проверяющих. Кашевара и фельдшера я отправил туда же с гружёными пролётками. Снято было и оставлено на позициях всего четыре ящика с патронами, вести долгий бой я не планировал, дадим огневой контакт нанеся максимальные потери, ноги в руки и на разгруженных облегчённых пролётках уходим, пролётки к этому моменту должны будут вернутся. Крапивин на тыловой базе у рощи за старшего останется. Фельдшер уже побывал в больнице, забрал нашего унтер-офицера, тот очень даже не против этого был, обрадовался, что о нём не забыли. Только свою личную пролётку с вещами я не отправлял, и та тут же находилась, не на позиции, чуть дальше был густой кустарник на берегу реки, там денщик и маскировал её и лошадей. А вот Зиновьев так и не появился. Ну надеюсь с обозом прибудет, что нас пока не нагнал, видимо ещё на складах набирали что нужно. А вот с подпоручиком дело сложное, тот явно спасал свою супругу, собираясь её вывезти в безопасное место, просто-напросто забив на службу. Это не есть хорошо. Трибуналом попахивает.

Я разметил места где будут позиций, окопами мы не делали, затяжного боя не ожидается, поэтому вооружившись малыми пехотными лопатками, солдаты снимали дёрн и делали позиции для стрельбы лёжа, этим же дарёном маскируя её, несколько человек аккуратно выкопав в стороне ветки кустарника, несли их к позициям, чтобы замаскировать их. Это всё не раз проводилось во время учений, так что делалось всё привычно, не в первый раз. Три станковых «Максима» я разместил на холме, тут отличный вид открывался на дорогу, километра два можно держать под огнём, все пять ручных по флангам этого же холма. Четыре со стороны дороги и один со стороны речки. Два пулемёта развернул в сторону города. Ожидался проход разведки, которую мы пропустим, чтобы дождаться основной колонны, и вот, чтобы разведка с тыла по нам не ударила, эти два пулемёта и нужны. Работа много времени не заняла, и уже через полчаса всё было готово, пролётки ещё не вернулись, им город обойти нужно, роща с другой стороны, и потом вернутся. По дороге несколько всадников проскакало, но это наши, пограничники, нас на холме те видели, но не останавливались, а так дорога пуста была. Канонада давно стихла, ещё когда мы в городе были. Да и не долго та длилась. Сейчас же все бойцы залегли, я приказал не бегать и не демаскировать позицию, ждём противника. Перед тем как затихариться и не отсвечивать, я вызвал всех унтеров и командиров обоих взводов, ну и описал задачи, каждому объяснив, что ему делать в той или иной ситуации.

— Ваше благородие. Это что, птица? — отвлёк меня от наблюдения за дорогой солдат из расчёта стоявшего рядом «Максима».

Подняв бинокль выше, я повернулся слегка в бок, и присмотревшись, сообщил расчёту:

— Аэроплан. Не пойму чей, но летит от германцев. Передать по цепочке, целится в аэроплан из ручных пулемётов, но без приказа огня не открывать.

Командир расчёта, показывая отличный командный голос и мощные связки, прокричал соседям с обеих сторон и приказ пошёл дальше. Однако германец, а это был их аппарат, похоже разведчик, пролетел в стороне, дальность высока, и я не рискнул отдавать приказ открыть огонь, опасался, что обнаружим себя. Поэтому тот пролетел в стороне и стал кружить над городом, явно высматривая отходившие части полка и пограничников. За городом покрутился, а потом развернулся и пошёл обратно к своим, направлялся в сторону города, а значит пролетит под нами. Поэтому я повторил приказ, что пошёл по цепочке:

— Целится в аэроплан. Огонь по команде.

И вот когда тот добрался до нас, я крикнул:

— Огонь!

И заработали ручные пулемёты. Сначала ближайшие, до которых донёсся мой крик, а за ними и остальные три. У нас не было зенитных средств, поэтому единственная возможность противостоять авиации, это пулемёты «Мадсена», один боец расчёта кладёт себе на плечо ствол, и наводчик целится, сопровождая цель, ну и открывает огонь по приказу, как сейчас это произошло. Вот такой не хитрый способ. И он сработал. Не успели пулемётчики по магазину выпустить, как мотор у самолёта засбоил и заглох, и тот лёг на крыло, после чего рухнул на землю. Всего метрах в двухстах перед нашими позициями. Красавцы. А вот с обломками надо что-то делать. По позициям кричали «ура-а», ну и по-другому радовались, я же не был так сильно рад. Доволен что моя пулемётная полукоманда открыла счёт, бой у заставы не в счёт, но был серьёзно обеспокоен тем что обломки самолёта с торчащим хвостом находятся рядом, всего в ста метрах от дороги, и германцы, проходя мимо, обязательно их увидят, а с ними и нас могут засечь. Поэтому я и приказал:

— Скопова ко мне.

Бойцы сразу стали передавать приказ по цепочке, и вскоре ко мне подбежал командир второго взвода.

— Видишь? — указал я на обломки. — Вытаскивай трупы, самолёт двухместный, вооружение если есть сними, бери все четыре коня у пролётки, и что хочешь, но чтобы обломков и никаких следов тут не было. Утащи волоком к реке и утопи, или в кустарнике спрячь, но чтобы они нас не демаскировали. Трофеи с лётчиков собрать, документы и карты передать мне, остальными наградишь отличавшихся наводчиков что сбили аэроплан. Выполнять.