Офицерский мятеж

— Что по Белой эскадре?

— Большинство кораблей эскадры — на патрулировании и учебных стрельбах. На рейде у Старой Земли остались фрегат «Порт–о–Пренс» и дивизион из шести минных заградителей. Мы навели на них антипротонные излучатели — удалось без боя приземлить всех.

— И то дело.

— Жаль, проку от этой мелочи немного, — посетовал Ригерт. — Нам категорически не хватает ударных кораблей.

— Что с «Иокогамой»?

— Спустим со стапелей через пять дней.

В главном ремонтном доке Норфолка стоял линкор «Иокогама» — некогда могучий корабль, судьбу которого обсуждали в «Адмиралтействе», но так и не решили: пилить на металлолом или попытаться привести в рабочее состояние. А линкор, оказывается, был еще годен к бою — усилиями контрразведки Флота, с него были сняты лишь приборы управления и наведения. «Иокогаму» предстояло наладить на скорую руку.

В авральном порядке для линкора набирали экипаж из списанных на берег и уволенных в отставку военморов, из береговых механиков и артиллеристов. В береговой охране имелось немало людей, мечтавших выйти в Дальний Космос — под любым, пусть даже русским, флагом. В экипажах гражданских катеров, буксиров и барж тоже были моряки, которые мечтали бороздить просторы Галактики и ради этого были готовы повоевать за Российскую империю.

— Генерал–губернатор? — Сухов имел в виду руководителя провинции Старая Земля.

— Старик Додж–Меркьюри — крепкий орешек. Его позиция нам известна. Он симпатизирует идее возрождения российского государства, но уверен, что любая наша попытка приведет к неизбежной гибели нации. Сейчас он под домашним арестом. Пройдет время — может, и одумается. Нам нужны столь авторитетные и опытные чиновники. Несмотря на их маленькие слабости и тараканы в башке, — добавил Ригерт веско.

Генерал–губернатор Старой Земли прославился на весь Млечный Путь своей страстной натурой. Без молодой девочки под боком он просто не мог заснуть. Додж–Меркьюри красиво ухаживал, сорил деньгами… Юные дурочки и молодые хищницы слетались в его объятья как мухи на мед.

— Как там «Сиракузы» и «Ольборг»?

Русские корабли Четвертого флота — средний десантник и корвет новой серии — во время «Ч» должны были поднять Андреевский флаг. Под командой вице–адмирала Плугеля были еще девять кораблей со смешанными экипажами. Если б удалось увести все, мятежники получили бы целую эскадру.

— Идут к Земле. Вольются в Первую эскадру. С ними — три тральщика и помехоустановщик. Остальных кораблей ждать не стоит. Фрегат «Лимасол» взорвался, четыре вымпела ушли на базу флота. Связаться с их экипажами не удалось. Дело дрянь. Мы недосчитались половины вымпелов, и в первый же день погибли сотни военморов.

— Перехваты были?

— Разумеется. Судя по расшифрованным тахиограммам, все наши перебиты или арестованы.

— Что с Седьмым флотом?

— Это как посмотреть, — усмехнулся контрразведчик. — Оптимист скажет: плюс восемь. Пессимист: минус восемь.

— А что скажет суровый реалист полковник Ригерт?

— Терпимо.

Получив кодовый сигнал, восемь вымпелов Седьмого флота, из трех эскадр, что участвовали в боевом походе, подняли Андреевский флаг и ушли к планете Монтенегро. Их экипажи смешанные — русских военморов меньше половины, а где и вовсе каждый пятый. Но мятежники смогли завладеть командными рубками, реакторными отсеками и огневыми рубками. После этого экипажи сдались.

Еще на восьми кораблях мятеж провалился. Захватывать чисто юнитские корабли наши и не пытались — на стороне противника полное превосходство в силах.

Восставшие корабли, включая три тральщика, стали гордо называться Третьей русской эскадрой, которая, по сути, была эскадрой лишь на бумаге. Огневая мощь этих корабликов, вместе взятых, меньше, чем у одного тяжелого крейсера. Однако со временем вокруг них, как вокруг ядра кристаллизации, выстроится настоящая эскадра. Если, конечно, эти корабли не погибнут в ближайшие дни.

— Так… По Восьмому флоту: три из шести. Корветы «Фуншал» и «Нассау» и средний десантник «Гаосюн». Движутся к Малайе, — озвучил Сухов полученную от Бульбиева информацию. — Ну и, наконец, Второй флот?

— Два русских корабля из четырех: «Самаринда» и «Порт–Элизабет». Идут к Земле. Собираем тут кулак, — сообщил контрразведчик.

— Какой же итог? У нас двадцать пять вымпелов плюс десять захваченных. Да еще «Иокогама». Тридцать шесть. Из них четырнадцать тральщиков и заградителей. И только два корабля первого ранга. А мы делим их на три эскадры.

— От такой арифметики одна головная боль, — раздраженно указал Ригерт. — Теперь слушайте приказ Военно–Революционного комитета. Вы, Петр Иванович, нужны на Старой Земле. Здесь будет создана Вторая русская эскадра. Немедленно формируйте экипажи «Мадейры» и «Картахены». На каждый корабль — несколько десятков ребят с «Котлина» плюс отставники, береговушники и гражданские с опытом космоплавания. Отлет — по готовности. Постарайтесь управиться до пяти утра.

Легко сосчитать: Вторая эскадра будет включать восемнадцать вымпелов и станет самой мощной на русском Флоте. Но как ни тасуй корабли, соотношение сил — один к двадцати.

«Одно хорошо — батю повидаю, — подумал Петр. — Попрощаемся хоть по–человечески».

В распоряжении кавторанга было восемь с половиной часов.

Особенно чувствительным для юнитов оказалась потеря трех кораблей на рейде Малайи и захват русскими стратегических складов на планете Дешге–Кевир. Правда, переправить все захваченное добро не удалось — планету вскоре заблокировала юнитская эскадра. Но и тем, что успели вывезти, можно вооружить небольшую армию.

Спустя три часа после начала восстания в руках мятежников оказалось шесть планетных систем. Еще через два часа их стало семь. Через восемь часов после времени «Ч» это число не изменилось. Мятежники исчерпали эффект внезапности и все остальные разовые преимущества.

Тем временем кавторанг Сухов сформировал экипажи астроматки и крейсера — основной ударной силы русского флота. Для их усиления Петр Сухов взял с «Котлина» на «Мадейру» младшего лейтенанта Гурко — командовать зенитчиками и лейтенанта Сидорова — БЧ–семь с ее катерами и боевыми модулями. «Картахене» достались лейтенант Левкоев — на должность главного механика, младший лейтенант Пупырский — заведовать электронными мозгами, мичман Щепетнев — на тахионную связь и старлей Хвостенко — возглавлять БЧ–два. Еще больше раздевать родной фрегат кавторанг не стал. На «Котлине» и без того осталась треть офицеров.

На всю шестерку кавторанг собственноручно написал представления на присвоение следующих чинов. Кто теперь их должен подписывать — бог весть.

А потому сам представления и подписал. Дело сделано…

Его офицерам пришлось попотеть, набирая из разношерстной публики боеспособные экипажи. Верить электронным досье нет желания, а проверить в деле некогда. Пришлось офицерам ненадолго стать великими психологами и принимать решения после короткого разговора.

Главное, что юнитская атака на Малайю до сих пор не началась — а ведь ждали ее с минуты на минуту.