Офис

— Кстати, есть одна контора. Я ничего не слышал и вам не скажу, но говорят, — и мужчина прикрыл рот ладонью, — она принадлежит Самому.

— Паристому?

— Дурак что ли! Говорю же — Самому.

— Да ладно! С другой стороны, все хотят заработать. Министр тоже человек. Может, и не врут. Я тоже что-то такое слышал.

— И чего? — Пётр навострил уши. — Есть наводка?

— Лучше. Есть телефончик директора по кадрам.

— Это как? Директор по кадрам, фигня же. Начальник отдела кадров, может быть? — Вклинился Зина.

— У нас теперь всё может быть. Давай телефончик. На тебя ссылаться можно? — Сразу сделал стойку Петр. Как та борзая на охоте.

— Не можно, а нужно. Если покажешь себя нормально, то и мне в плюс.

— Иваныч, а нам чего не сказал за эту работу?

— Там организатор нужен, а не проверяющий. У тебя сколько стажа на управленческой работе?

— Нисколько, — поник Зина.

— Вот. А у тебя, Фролов?

— Почти восемь лет. И подчинённых больше двух сотен было. Я уже благодарен за подгон, если прорвусь, с меня простава на всех.

— Обещающих много было… — Вожделенная бумажка тем временем оказалась в руке Фролова.

— Я врать не приучен. Если только по работе. Ревизорам. А так — неее.

— Чего, уже бежать собрался?

— Ага. Позвоню, договорюсь на встречу. А то вдруг прямо сегодня можно будет подъехать.

— Скорострел какой! Может, вообще не захотят общаться с тобой. Отсюда звони, если нас не стесняешься.

— Спасибо, мужчины! Тогда прямо от вас и позвоню. Ничего ж секретного.

В небольшом, но отделанном по последнему слову зарубежного офисного стиля, кабинете за столом сидел импозантный мужчина средних лет и смотрел на телефон. Был он одет в элегантный костюм и аккуратную чёрную бородку. Чернота её на фоне обильной седины в волосах наводила на мысль, что бес в ребро еще не тычет. Или владелец бородки её подкрашивает. Навороченный импортный телефон не просто звонил, а еще и показывал номер звонившего. Вернее, принадлежность аппарата к ведомственной, а конкретно — железнодорожной АТС. Разговаривать с Дорогой не хотелось, на данный момент были неулаженные вопросы. Но бывший офицер взял себя в руки и смело снял трубку со своего места.

— Иванов.

— Здравствуйте! Моя фамилия Фролов, я звоню по рекомендации Петрова по поводу имеющейся у вас вакансии.

Собеседник на той стороне докладывал чётко, по-военному, без соплей и повторов. Хозяину кабинета понравился такой стиль ведения разговора, он сам еще не осознал, что уже принял решение пообщаться с соискателем вакансии очно. И вообще, ему нравилось новомодное слово «вакансия». И то, что этот Фролов тоже знает такое слово, было ему в плюс.

— У меня есть «окошко» сегодня в шестнадцать ноль-ноль, готовы приехать на собеседование?

— Так точно! — Ответ прямо музыкой зазвучал в левом ухе директора по персоналу. Побольше бы таких подчинённых!

— Тогда записывайте адрес. Имя-отчество? Пропуск будет ждать на КПП.

Господин Иванов положил трубку на место, не желая дальше тянуть разговор. Всё важное уже было сказано, а все эти «До встречи» не несут смысловой нагрузки. И так понятно, что имярек приедет на встречу, он ищет работу.

— Всё нормалёк, парни! Меня прямо сегодня зовут на собеседование. — В голосе Петра читался сдержанный оптимизм и понимание, что еще ничего не решено. Но и отказа пока нет.

— Вот молодец! Чётко поговорил, чётко напросился. Потом расскажешь, как прошло. А лучше, приедешь и набулькаешь.

— Спасибо всем вам, коллеги.

— Какие мы тебе коллеги теперь!

— Нормальные. По одной колее ездим, тысяча пятьсот двадцать миллиметров объединяют нас. Правила технической эксплуатации для всех писаны.

— Ну если так, то да, коллеги. Беги, Фролов, вцепись зубами в Москву. Будешь как мы — москвичом. А пока ты даже не «Запорожец».

«Это я удачно зашёл!» — всплыла в голове знаменитая фраза из комедии Гайдая. Что-то подсказывало Фролову, что комедия та будет популярна и в будущем. Во всяком случае он «помнил», что в Интернете этот фильм имел высокий рейтинг. Это сейчас Интернет — межвузовская информационная сеть в США, а потом она станет всемирной информационной помойкой. И штрафовать не будут тех, кто сваливает туда любой, даже самый токсичный мусор. Хотя жизнь уже продемонстрировала, что кое-что может произойти не так, как в его «базе данных». Вона, Ельцина прокатили на всенародных выборах президента России. Соответственно, Черномырдин не украсит русскую речь своими бессмертными афоризмами. Хотя он может и тут всплыть, такой умище ничем не прикроешь.

Время до назначенной встречи есть, можно пока… Что можно? Покушать нужно, ехать тут всего полчаса — нужное ему учреждение находится тоже в центре. Даже пешком можно дойти, но нет такой нужды. Пробок нет, и долго еще не будет. Наверное. Так что сначала перекусить. Но точно не здесь, не между вокзалами, где общепит ориентирован на людей с лужёными желудками или тех, кто одни раз в жизни ворвался в Москву, а потом долго еще в ней не покажется. А значит, не будет высказывать претензии за качество съеденного. По пути к метро пришлось идти мимо длинных шеренг «купи-продай», расположившихся по обеим сторонам тротуара. Причем те, которые стояли с табличками «продай» были упакованы явно дороже тех, которые «купи». А нет, среди продавцов тоже попадаются сытенькие и благополучные. Фролову прямо хотелось схватить за рукав вон того «продай» и подвести его носом к этому «купи». Чего они стоят в паре шагов друг от дружки не видят. Вон у того баксы ан продажу, а этот жаждет их купить — парни, скооперируйтесь. А не, не хотят они кооперироваться, хотят найти лоха и выжать его. Каждый своего.

«А вот здесь надо голову в плечи втянуть» — напомнил себе Пётр. По пути в Управление он задумался и снёс головой фонарь, нависающий над передвижной коляской с фастфудом. Фролов посмотрел на киоск — фонаря на нём уже не было. «Видимо я совсем фатально его сбил» — почесал голову мужчина. И что характерно — боли тогда он не почувствовал, сильно был задумчив. А еще вопрос — стояли ли по сторонам все эти люди, когда он шел в Управление? Когда носорог бывает задумчив — это проблема не носорога, а окружающих. «К счастью, в этот раз пострадал один фонарь, а вообще, в Москве нельзя глубоко задумываться и ловить ворон — чревато!» — решил для себя Фролов. И тут я с ним согласен, времена нынче стрёмные, подкрадутся шакалы, и ни рог, ни «Зигзауэр» не помогут. Особенно на людной улице, особенно от шакалов в серой форме.

Глава 4 Овчинники

Метро не впечатлило, да и не могло — сколько раз уже по нему проходил, проезжал, прорывался Фролов — не счесть. А вот торгующих внутри раньше не было, факт. Да даже представить такого никто бы не смог — порядок всегда был. А тут бойкая торговля прямо в переходе с одной станции на другую! И не только классические торговцы — вон там вообще нечто небывалое! Типичный профессор в окружении типичных студентов стоит почти возле пассажирской платформы и продаёт книжки. Мало этого, Пётр увидел на обложке портрет этого самого типичного профессора и не поленился подойти прочесть название. «Соло на клавиатуре. Шахиджанян В. В.» Забавно, но неактуально — Фролов и так девятью пальцами набирает текст на клавиатуре персоналки, покупать книгу ради включения в процесс еще одного пальца не стоит. Опять-таки, может этот самый Шахиджанян не профессор никакой, а просто оборотистый коммерсант? И книжка может оказаться фуфловой. Ведь может — времена сейчас такие. Фролов его «не помнил» в числе именитых учёных и лауреатов.

Милицию в метро видно не было, скорее всего оттого торгующих люд и спустился под землю, что тут так не гоняют. Справа книжки, слева шишки, чего только не было в руках стоящих в переходе. Бумажник Пётр как в самом начале засунул за пояс брюк, так и оставил там — карманы в такой толпе беззащитнее цветущих вишен перед майскими заморозками. Поездка по кольцевой линии до Павелецкой, а там снова толчея — над головой вокзал. И снова торговля в длинном-предлинном переходе, который в отличие от других сооружений построен с наклоном. На глаз незаметно, но одни пассажиры чуть ли не бегут под уклон, а другие с натугой преодолевают подъем, еще и продавцы по стенам со своими сумками-тележками проход затрудняют. А милиция, что она сделает? Увидят человека в форме и тут же превращаются в пассажиров, остановившихся перевести дух. А товар уже за пазухой. Чтоб инкриминировать несанкционированную торговлю в метро, нужно целую операцию организовывать с задействованием переодетых оперов, понятых, рация-координация, все дела… А какой результат? Протокол об административном нарушении и копеечный штраф кому-то одному, кого показательно заметут. Тьфу на такой результат! Нет пока методов против стихийной торговли в метро. И на улице тоже, а там вообще предъявить нечего — Страна Советов начала превращаться в заповедник свободы. Свободы от всего, включая здравый смысл.

Ну и ладно, Петру тем легче было вынести такое безобразие, что он знал — это не навсегда. Чуток перебесятся новые русские, слегка зажмут свежевылупившихся бандитов, подтянут гайки в милиции. Благо, есть кому: Комитет никуда не делся, спасли его в этом плане Бытия. Залупят постепенно всяких преступников так, что те и пикнуть не посмеют. В это хотелось верить. Около Новокузнецкой было более-менее спокойно. Толпа торгующих сместилась чуть дальше, к длинной веренице недавно установленных ларьков. Фролов прикинул — ему как раз тем путём и идти к ранее незнакомой Овчинниковской набережной. Выстроив маршрут, он вдруг заметил, что к нему точно прилепился какой-то типок. Не зная, чего ждать от такого сопровождающего, Пётр остановился и внимательно на него посмотрел. И в голове прикинул, куда бы он выстрелил, если бы пришла нужда. Почувствовав такой нехороший посыл, незнакомец потерялся в толпе и больше не отсвечивал. К счастью для кого? А вот тут сказать сложно, игральные кости судьбы падают непредсказуемо. Старые дома, какие-то заборы, руины — оказалось, что выбранный Фроловым путь напрямик был слишком коротким, чтоб его можно было пройти без эксцессов. Как минимум не запачкать обувь не получалось, так что он счел за благо вернуться и пойти в обход. А «память» шептала: «Как странно, здесь же был скверик и дорожка, выложенная плиткой. Будет скверик. Потом». Вот и верь ей, этой памяти.