Офсайд

А вот руки были совсем другое дело. После двух попыток я опять был истощен и вновь уснул.

***

Тесты, тесты, тесты.

Весь гребанный день и большую часть следующего утра.

Могу ли я почувствовать это или то? Подними это, согни то.

Мне хотелось во что-то врезать, но полное сжатие кулака переутомило меня настолько, что пришлось на хрен вздремнуть.

Может папа был прав, и я был киской.

Мне хотелось увидеть Николь, но когда я упоминал ее, он менял тему или просто говорил мне заткнуться.

***

Я проснулся от голосов в коридоре.

– Я собираюсь с ним поговорить, Лу.

– Он не готов.

– Ну, мне в любом случае нужно с ним побеседовать.

– Я не позволю.

– На данный момент у меня неполный отчет о происшествии, и дела полиции перекрывают твой авторитет здесь, в больнице. Я собираюсь с ним поговорить.

– Не пудри мне мозги. Ты об этом пожалеешь.

– Дела полиции, босс.

Дверь открылась, я поднял взгляд и увидел, как Грег Скай входит в палату. Мне все еще был виден папа, который стоял в коридоре вцепившийся в свои волосы одной рукой и прожигающий глазами дыры в спине Грега. Тот прикрыл за собой дверь.

– Как поживает мой герой?

Я улыбнулся и издал слабый смешок, который оказался охренительно болезненным. Попытался сделать глубокий вдох и снова поднял на него взгляд.

– Как поживает моя Румпель? – спросил я.

Грег покачал головой и улыбнулся.

– Николь в порядке, – сказал он. – Она очень по тебе скучает.

– Она придет? – спросил я.

Грег оглянулся через плечо.

– Надеюсь, что очень скоро мне удастся ее сюда привести, но твоему папе не очень нравится эта идея.

Я на минуту задумался об этом. Да, я был уверен, что ему это совсем не нравилось.

– Он не разрешает ей навещать меня, не так ли?

– Она была тут поначалу, – сказал Грег, – но у нее с твоим папой произошла небольшая… стычка, скажем так. С тех пор он запретил ее пускать.

– Я хочу ее увидеть, – сказал я. – Передайте ей, ладно?

– Передам, сынок, – сказал Грег, – но нам нужно немного поговорить о происшествии, чтобы я мог сказать, что на самом деле был тут по официальному делу, а не только ради того, чтобы поблагодарить человека, который спас жизнь моей дочери, чуть не лишившись при этом своей.

– Оно того стоило, – тихо произнес я.

Его рука легла поверх моей, и он на секунду сжал ее.

– Спасибо, Томас, – сказал он, и его голос слегка дрогнул на моем имени. – Я никогда не смогу отблагодарить тебя, но спасибо тебе.

Я поднял на него взгляд и увидел, как его глаза чуть блестели в жестком свете лампы дневного света. Я кивнул ему и получил кивок в ответ.

– А теперь давай вернемся к делу, прежде чем тебе нужно будет немного отдохнуть, хорошо?

– Ладно.

– Первый вопрос, – сказал он, доставая маленький блокнот с карандашом. – Что еще, к черту, за Румпель?

Если он продолжит задавать вопросы в таком стиле, то мы буквально последуем фразе Шекспира и будем «хохотать до упаду»¹⁰⁸. Каким-то образом, от одного его присутствия здесь, я чувствовал себя лучше.

Как же он собирался доставить ко мне в палату Румпель?

Глава двадцать шестая В ИГРЕ

После быстрого объяснения происхождения РумпельштильцСкай и сопровождающего это болезненного смеха, Грег детально описал мне происшествие. Как я уже порядком выяснил, вся тяжесть удара от столкновения с машиной пришлась на меня, а траектория наших с Николь тел в тот момент привела к тому, что она частично оказалась под машиной, припаркованной у входа в закусочную, что позволило ей избежать серьезных травм. Ей пришлось наложить швы на правом плече от пореза обо что-то под машиной, и у нее было небольшое сотрясение, но в остальном все в порядке.

Весь разговор продлился от силы полчаса, и по его завершению я был полностью обессилен. Мысль о том, что простое лежание и разговор могли так измотать меня, была, мягко говоря, неприятной. Грег все еще говорил, когда я вырубился.

Я чувствовал нежные, теплые пальцы на щеке и виске, а затем в волосах. Инстинктивно я повернул голову на эти ощущения и, когда проснулся, встретился с ее прекрасными голубыми глазами.

– Приветик, – тихо произнесла Николь.

– Привет, – удалось мне проквакать. Николь взяла мою чашку и протянула мне. С сильно откинутой спинкой кровати, вода лишь стекла мне по подбородку, так что мы поигрались с пультом от кровати, пока мне не удалось разместиться более-менее прямо.

Устроившись поудобней, я просто смотрел на нее – разглядывая ее внешность и подмечая множество изменений. Она без сомнения похудела и выглядела уставшей. Также я заметил, что на ней была надета одна из моих тренировочных футболок, и задался вопросом, где она ее раздобыла. Неужели пошла к моему папе с просьбой позволить ее взять одну? Может она взяла ее из моего шкафчика или футбольной сумки.

– Ты хорошо смотришься в моей футболке, – сказал я с улыбкой.

Она покраснела и опустила глаза на свои руки, одна из которых держала мою.

– Ее надо постирать, – ответила она. – Я часто ее ношу.

Я подумал о ее словах и решил, что мне определенно это нравилось.

– Томас? – тихо позвала Николь.

– Да?

– Спасибо.

Я посмотрел на то место, где она прижимала мою руку к своему лицу, и увидел, как по ее щеке бежит слеза. Я попытался поднять руку, чтобы смахнуть ее, но та лишь вновь упала мне на живот. Она, казалось, все поняла и со слабой, печальной улыбкой подняла мою руку и провела по своей щеке.

– В любое время, – сказал я и действительно имел это в виду. Я бы не задумываясь сделал все это еще раз.

– Знаешь, я это знала, – сказала она.

– Знала что?

– Что ты не… по своей воле говорил того, что сказал. Я знала, что это был он.

Я отвел взгляд, сфокусировавшись на игле капельницы, проткнувшей мою кожу. Я был рад, что она знала, но одновременно и расстроен из-за этого.

– Что ты ему сказала? – спросил я.

Она издала резкий, короткий смешок.

– В который из разов?

Мой взгляд вновь вернулся к ней, и я слегка покачал головой.