Огнем и мечом. Россия между "польским орлом" и "шведским львом". 1512-1634 гг.

Государев наказ воеводы выполнили в точности: город восстановили. Укрепления острога, в соответствии с указаниями Ивана IV, дополнили третьей стеной. А к этому времени подошел срок переговоров. В декабре 1563 года от Сигизмунда в Москву прибыли послы Ходкевич и Волович. Царь снова потребовал от короля признания своего нового титула, а значит, и законности притязаний на земли Киевской Руси. Московские бояре в разговоре с литовскими послами опять ссылались на непонятно откуда взявшуюся родословную, производящую Рюрика от римского императора Октавиана Августа.

Юмор ситуации заключался в том, что Август был первым римлянином, официально прибавившим к своему имени слово «божественный». В годы его правления особое значение получил культ Венеры-прародительницы, от которой, согласно легенде, происходил род Юлиев. Конечно, Октавиан (в отличие от его приемного отца Цезаря) был потомком Юлиев только по материнской линии, но зато римляне еще при жизни провозгласили богом самого Августа. В восточных провинциях (Египте, Малой Азии) для молитв ему были построены многочисленные храмы. А в Италии к концу жизни первого императора повсеместно распространился культ Гения Августа, за отправление которого отвечали сакральные коллегии жрецов-августалов. То есть, с какой стороны ни посмотри, мифический прародитель Ивана IV получается языческим богом высокого уровня. А их христианская церковь давно уже объявила бесами.

Сигизмундовы послы, будь они получше образованны (а европейская элита уже не только изучает в университетах римскую историю, но и увлекается древними мифами, знакомится с языческим пантеоном богов), вполне могли повернуть это «родословное оружие» в сторону России, призвать своих европейских соседей к крестовому походу против «потомка дьявола». Однако Ходкевич и Волович увидели в заявлениях московских бояр только то, что лежало на поверхности, — притязания на львиную долю литовских земель. Переговоры закончились безрезультатно.

Как только послы отправились восвояси, Иван IV возобновил военные действия. В январе 1564 года на запад двинулись сразу две русские рати. Князь Петр Серебряный вышел с полками из Вязьмы. А из Полоцка выступило войско Петра Шуйского. Встретились эти армии в районе Орши. И дальше должны были совместно идти через Минск на Вильно. По непонятной причине двигаться русские воеводы решили порознь, на расстоянии нескольких верст друг от друга. В походе между ними отсутствовала оперативная связь. Впрочем, если согласиться с предположением историков о том, что между Шуйским и Серебряным возник местнический спор, то ненавидеть друг друга после этого они должны были люто. Логичным тогда выглядит и странная в других обстоятельствах беспечность Шуйского: он не высылал передовых дозоров, позволил воинам двигаться налегке, оставив на возах панцири, пищали и прочее вооружение. Похоже, князь так увлекся ссорой с соседом, что и думать забыл о существовании вражеских полков.

Расплата за беспечность не заставила себя ждать. Вечером 23 января на реке Уле возле деревни Иванск армию Шуйского атаковали конники литовского гетмана Николая Радзивилла. Русские были разбиты наголову. Сам Шуйский и два князя Палецких погибли на месте. Двух других воевод, Плещеева и Охлябина, литовцы взяли в плен. Обоз из трех тысяч возов и артиллерия стали добычей победителя.

Однако все еще могло измениться — к месту сражения приближалось многотысячное войско князя Серебряного. Судя по всему, армия Радзивилла была значительно слабее. Но гетман пошел на хитрость. Он послал местному старосте письмо, где в красках описал новое оршанское поражение русских и сообщил, что собирается теперь зайти в тыл второй армии, чтобы отрезать ей дорогу к отступлению. Реальный князь Серебряный оказался не так хорош, как его однофамилец из романа А. Толстого. Он проглотил нехитрую уловку и скорым маршем отошел к Смоленску. Однако сил для развития успеха у Радзивилла не было. Когда он осадил Полоцк, гарнизон во главе с князем Петром Щенятьевым отбил штурм. Литовцы, сняв осаду, отошли к Витебску.

Иван IV, получив сообщение о гибели армии Шуйского, впал в неистовство. Неизвестно почему, но царь заподозрил, что его планы выдали литовцам изменники-бояре. Не утруждаясь проверкой подозрений, Иван Васильевич отдал приказ о немедленной казни князей Репнина и Кашина. Оба была опытными воеводами, оба отличились при взятии Полоцка. Репнина посланцы Ивана арестовали в церкви во время всенощной и убили, едва выведя на улицу. Кашина лишили жизни прямо на утренней молитве. Бессудные казни ничего хорошего принести не могли. Но объяснить это Ивану IV было уже некому… Последний, кто мог заступиться за опальных, постараться утишить царский гнев, — митрополит Макарий — умер 31 декабря 1563 года. Его преемником стал монах кремлевского Чудового монастыря Афанасий, исполнявший до того роль царского духовника. Новый митрополит беспрекословно выполнял все пожелания царя и ни в чем ему не противоречил.

Убийство без суда и следствия двух героев полоцкого взятия вызвало ожидаемую реакцию. Если раньше за кордон уходили только преследуемые, то 30 апреля 1564 года из крепости Дерпт в Литву бежал воевода Андрей Курбский, один из тех, кого царь считал своим личным другом. Король Сигизмунд II щедро наградил перебежчика. Русский князь получил от нового сюзерена староство Кревское, город Ковель с замком, местечки Вижу и Миляновичи, а также 28 сел. Переход Курбского стал уже вторым подряд, после поражения на Уле, ударом по самолюбию царя. Мало того что князья и бояре из-за местнических споров проигрывают битвы более слабому противнику! Они имеют наглость переходить на сторону врага в то время, когда страна ведет войну не на жизнь, а на смерть!

Потакать подобным безобразиям нельзя, а адекватно наказать — не получается… Остается одно: заменить этих бояр на других, создать иную систему управления страной, вырастить и воспитать истинную элиту государства! Но как это сделать в военное время? Очень просто! Нужно вводить новые порядки не во всей стране сразу, а начать с относительно небольшой, избранной ее части. И затем постепенно расширить этот очищенный от крамолы кусочек до размеров остальной России. Так в царской голове зарождается идея об опричнине.

Но перед началом реформ Ивану IV требовалось отбить очередной вражеский натиск. Осенью 1564 года Сигизмунд II направил к Полоцку большую армию. Царю пришлось срочно стягивать полки к северо-западным рубежам. А тем временем в южные пределы вторглась Крымская орда. Военные заслоны на Оке не смогли сдержать мощного удара. К счастью, хан Даулат-Гирей в этот раз не решился идти на Москву, а свернул к Рязани. Зная, что гарнизон в городе небольшой и, следовательно, вылазки бояться не стоит, крымские мурзы распустили отряды за полоном и добычей. Случайно в окрестностях города оказался Алексей Басманов, один из новых царских любимцев. Наспех собрав вооруженную свиту, по пути присоединяя к ней группы добровольцев, воевода напал на татарские разъезды. Частично он перебил и разогнал степняков, частично пленил. А затем засел со своим отрядом в Рязани. Все попытки штурма закончились неудачей. Более того, каким-то образом Басманов смог убедить татар, что ждет скорого подхода главных русских сил. Орда поспешно отступила в степи.

Королевская армия, простояв немного под Полоцком, без боя ушла за Двину. Похоже, Сигизмунд изначально планировал свой поход как отвлекающий маневр. Примерно в это же время русские воеводы отбили нападение литовских войск на Чернигов и взяли у врага город Озерище. Таким образом, Россия в очередной раз устояла перед согласованным литовско-крымским наступлением. И решающую роль в успехе сыграл «новый человек», Басманов. Что еще больше укрепило царя в правильности задуманного им «опричного проекта».

В основе плана была изложенная в письме к Курбскому идея самодержавия: власть царя неограниченна, она санкционирована Богом и патриархом, все подданные при любых условиях обязаны беспрекословно подчиняться монарху. Именно на этих принципах Иван IV решил строить новое государство. А чтобы Боярская дума не помешала его планам, царь задумал невиданное ранее лицедейство — притворное отречение от престола.

В начале декабря 1564 года царская семья начала готовиться к отъезду из Москвы. Государь посещал столичные монастыри и церкви, усердно молился в них, а попутно забирал и свозил в Кремль самые почитаемые иконы и святыни. В воскресенье 3 декабря, после богослужения в Успенском соборе, он трогательно простился с митрополитом, боярами, дьяками и всем прочим людом. На площади перед Кремлем уже стояли в готовности сотни повозок. Иван IV с детьми и молодой женой Марией [21] в сопровождении вооруженной охраны и большого обоза выехал из столицы «неведомо куда бяше». Посетив по дороге село Коломенское и Троице-Сергиев монастырь, царская семья обосновалась в Александровской слободе.

21

Мария — крещеная черкешенка Кучена, дочь кабардинского князя Темир-Гуки.