Огненное крыло

— Там всегда лето и нет зимы, — продолжал он. — Множество насекомых, свежей воды — и нет ни зверей, ни птиц, которые беспокоят нас. И нет гусениц, которые объедают листья, — прибавил он, вспомнив свой любимый клен.

Луна тихо рассмеялась.

— А мне нравится смотреть на других животных, — сказала она. — Так интереснее.

— Ладно, там должны быть животные, ты права. Но они не охотятся на нас. Может быть, они вообще не нуждаются в пище.

Он заколебался. Получалось слишком похоже на то, что они видят здесь. Не нуждаются в пище. Никто на тебя не охотится. На мгновение это смутило его. Ведь это место не могло быть раем? Нет, от одной этой мысли бросало в дрожь.

— Солнце, — произнес он с воодушевлением. — Там должно быть солнце и, может быть, много лун ночью, совсем разных. Можно посмотреть на небо и увидеть и полную луну, и совсем молодую, и полумесяц.

— Хорошо, — пробормотала Луна. — А что еще?

— Рядом с тобой все, кого ты любишь и кто любит тебя — сказал Гриффин.

— Это хорошо. А если они еще живы?

— Думаю, это не имеет значения.

— Нельзя быть в двух местах одновременно, — возразила она.

— Ну, может, когда проходишь через Древо, время меняется, и оно идет так быстро, что тебе не придется ждать.

— Хм.

— Я придумал для тебя все самое замечательное, — сказал Гриффин.

— Это действительно здорово, — сказала она. — Я себе сейчас это представила. И друзья тоже рядом. Скайе, Рован, Фальстаф.

— Ладно, если ты хочешь, чтобы они были рядом, — вздохнул Гриффин. — Честно говоря, мне они всегда казались несколько утомительными.

— Может быть, мертвые они тебе больше понравятся, — заметила Луна.

— Возможно. Мне нравятся мертвые летучие мыши. Мой лучший друг умер, ты знаешь.

Она хихикнула, как только она одна умела, и сердце Гриффина возликовало.

— И ты тоже будешь со мной, — решительно сказала она.

Гриффин ничего не ответил, довольный тем, что она выбрала его, хотя чувствовал себя недостойным ее привязанности.

— И мы все будем делать вместе, — продолжала Луна. — Можем отправиться куда угодно — в большое путешествие по этому новому миру.

— Ну, я-то домосед, — сказал он, — но действительно, почему бы и нет? Если это доставит тебе радость.

Она минуту молчала, видимо не решаясь что-то сказать, потом вдруг выпалила:

— А что, если все будет совсем не так?

— Нет, все будет в самом деле прекрасно.

— Что, если там еще хуже, чем здесь?

— Ну что ты, это невозможно!

— Что, если я останусь там одна и буду долго ждать, когда появится кто-нибудь, кого я знаю? Ведь ты еще детеныш, мои родители проживут еще лет двадцать пять. Я не хочу быть в одиночестве!

— Ты начинаешь говорить, как я, — сказал Гриффин. — Беспокоишься о том, о чем обычно беспокоюсь я. Уж поверь, твои маленькие тревоги — это просто смешно!

Луна тихо рассмеялась.

— А я знаю, что меня ждет, — сказал Немо, оказавшийся рядом, — если вы не против, что я встреваю в вашу беседу. Большая река, такая широкая, какую только можно представить, и вода бурлит от рыбы.

Йорик обернулся к нему:

— Ты полагаешь, мой водяной друг, что в следующем мире тоже будешь есть?

— Не сомневайся, малыш! Что может быть приятнее, чем хорошо поесть? И не подделку, как здесь, а настоящую рыбу. Форель, лосося, окуня!

— Интересно, — сказал Иорик со снисходительной усмешкой. — Вдохновляющее представление о загробной жизни!

— А что тогда, по-твоему, будет после? — поинтересовался Немо. — Уж поведай нам!

— По-моему, очевидно, — ответил Йорик. — Я хочу, чтобы все было как прежде. Я века провел с этим искалеченным крылом и болью. Я знаю, вы насмехаетесь над моими страданиями: «Опять этот Йорик со своим крылом — ой-ой-ой!» Все, чего я хочу, так это чтобы боль перестала терзать меня. Я вполне счастливо могу провести вечность без еды, но только без боли.

— Все ясно, — сказал Немо, без насмешки, с подлинным уважением. — Будем надеяться, что в следующем мире ты будешь здоров.

— Я прошу только немного справедливости, — продолжал Йорик. — А здесь ее нет и в помине! Вот пример: Немо в Верхнем Мире съели. Разжевали. Переварили. Неприятно, я согласен. Но здесь, в Подземном Царстве, он получил свое тело целым и невредимым. А ведь от него должна была остаться просто кучка костей и хрящей!

— Должен же я как-то выглядеть! — запротестовал Немо.

— Отлично. А я всего-навсего врезался в дерево и умер от удара — и посмотрите на меня! Посмотрите на мое крыло, на мое плечо! А бедная Луна, ей еще хуже. Ужасные ожоги и невыносимая боль — это всякому видно! И где здесь справедливость? Где логика?

Немо покачал головой:

— Верное замечание, малыш. К счастью, мы скоро выберемся из этого отвратительного места. — Он повернулся к Мраку. — Интересно, а что ты об этом думаешь? Каким ты представляешь новый мир? Надеешься, что там тебя ожидает множество сочных летучих мышей?

— Возможно для разных летучих мышей есть разные места, — сказал Мрак с легкой улыбкой. По крайней мере, Гриффин решил, что это была улыбка — он все-таки заметил темную вспышку зубов.

— Это, пожалуй, слишком, если на тебя будут охотиться даже в новом мире, — пробормотал Иорик.

— А вы? — спросила Луна Яву. — Вы, наверное, думаете, что там будут орхидеи?

— Может быть. Но я надеюсь, это будет нечто совершенно иное.

— Правда? — с любопытством спросил Гриффин.

— Разве вам не кажется скучным получить снова то же самое?

— Нет! — твердо сказала Луна. — Я хочу, чтобы все было в точности, как в Древесном Приюте. Я не могу представить ничего лучше этого!

— Просто ты еще молода и мало видела, — улыбнулась Ява. — А я счастливо прожила полную жизнь, и теперь мне любопытно посмотреть на другое лицо мира, которых, я надеюсь, у него много.

Гриффин заметил, что Мрак кивнул.

— Да, и я хочу того же.

— И это будет нечто чудесное, — продолжала Ява с такой безмятежностью, что настроение у Гриффина поднялось. Но вдруг он заметил, что Луна замолчала, неподвижно глядя прямо перед собой. Она дрожала.

— Что с тобой? — тихо спросил он, придвигаясь к ней.

— Представления о новом мире такие разные, — шепотом ответила она, в то время как остальные продолжали беседу. — Не знаю, хочу ли я чего-то другого. Я ведь даже не поняла, что значит быть мертвой здесь. Ты не знаешь, каково это, Гриффин.