Огненное лето

— Каждый раз, когда вы бросали меня, — сказала Энн, продолжая смотреть в небо, — я жаловалась Богу. И тогда у вас обоих непременно случались какие-нибудь неприятности.

Она опустила голову и посмотрела на Ноя. Он поймал ее взгляд. И вдруг понял, что ему ужасно не хочется подтрунивать над ней. Он желал, чтобы Энн лучше себя чувствовала, хотел вновь видеть ее улыбку и жаждал поцеловать…

— А мы тебя любили, — просто сказал Ной, снова взяв ее руку и тихонько сжав ее.

— Я тоже вас обоих любила. Все подружки считали меня очень холодной. Так оно, наверное, и было. Но вы двое для меня составляли исключение.

— Вернее, Джесси. Я большим успехом у тебя не пользовался.

— Но ведь ты нравился девочкам.

— Нет. Впрочем, возможно, и так. Но совсем немного.

Энн рассмеялась. Дальше они пошли молча. Довольный тем, что глаза Энн чуть-чуть повеселели, Ной не решался первым нарушить тишину. А кроме того, он очень давно не чувствовал себя так легко рядом с женщиной. Возможно, даже с тех пор, как еще подростком расстался с Энн…

— Мне не хватает Джесси, — тихо сказала она. — Здесь так хорошо. Но с ним было бы еще лучше.

Эти слова отозвались в сердце Ноя неожиданной болью. Каким же он был дураком! Круглым дураком! Как могли в его мозгу возникнуть эротические мысли в отношении Энн! Ведь она-то думала о нем не иначе, как о своем друге. Этого он никогда не должен забывать!

— Я его тоже всегда помню, — тихо ответил он.

Это было правдой. Ной действительно никогда не забывал своего друга. И не забудет…

— Конечно, мне не хватает и мамы, — добавила Энн. — Все здесь, в Сан-Рейо, напоминает мне о них. Говорят, что со временем это проходит. Во всяком случае, воспоминания не будут такими болезненными. Но все это неправда! Я никогда не смогу избавиться от горечи утраты!

— Но тебе вовсе не надо пытаться их забыть, Энн. Я думаю, что, когда люди говорят «время излечивает все», они имеют в виду менее болезненные воспоминания.

— В моем случае прошло целых десять лет. А я и сейчас все помню, как будто это случилось только вчера. Особенно с тех пор, как…

Ной понял, что она хотела сказать: «Особенно с тех пор, как я вернулась сюда». Правда, для него эти дни были отнюдь не болезненными. Ведь благодаря ее приезду в Сан-Рейо они вновь встретились. Но Ной постарался тут же напомнить себе, что Энн снова уедет. И, возможно, очень скоро…

Останется ли она здесь еще на неделю или же до конца лета, он не мог себе представить, как будет потом жить без нее.

На этот раз молчание было более длинным и глубоким. Ной понял, что Энн хотела бы остаться одна. Но почему-то ему было очень трудно с ней расставаться. Он не мог понять, было ли это следствием выражения глубокого одиночества, которое он прочел в глазах Энн в сгоревшем доме, или же ему просто хотелось еще побыть рядом с ней. В последнем случае Ной был намерен уйти немедленно. Он должен был уйти…

Ной открыл дверь коттеджа и нахмурился, обнаружив, что ручка очень легко повернулась.

— Почему ты не заперла дверь, когда уходила? — недовольно спросил он.

Энн пожала плечами.

— Мне показалось это ненужным.

Она вошла вслед за ним. Ной посторонился, пропустил ее вперед и закрыл дверь.

— Может быть, ты и права, но все же лучше перестраховаться. Город хотя и небольшой, однако…

Энн щелкнула выключателем и вскрикнула. Ной сделал шаг через порог комнаты и замер…

В комнате все было перевернуто вверх дном…

ГЛАВА 4

— Вот дерьмо! — пробормотал Ной, хватая Энн за руку. — Беги в главное здание и позвони в полицию!

Он отстранил ее и сам первым вошел в спальную, желая убедиться, что там никого нет. Комната была пуста, но кто-то учинил в ней полный разгром. Одежда Энн была выброшена из шкафа и валялась на полу, матрацы — перевернуты, а из серванта исчезла вся посуда.

— Какое же дерьмо! — повторил Ной, содрогнувшись при мысли, что бы произошло, если бы Энн осталась одна ночевать в коттедже.

— Как ты думаешь, что здесь искал этот мерзавец? — услышал он ее голос за спиной.

— Я же просил тебя поскорее позвонить в полицию!

— Ты не просил, а приказал.

Ной с досадой вздохнул, закрыл глаза и ущипнул себя за нос, мысленно считая до десяти. Успокоившись, посмотрел на Энн.

— Тебе не трудно сходить в главное здание и позвонить в полицию? Пожалуйста.

— Не пойду.

— Почему, черт побери! — взвился Ной.

— Не хочу оставлять тебя одного.

Ной не смог удержаться от раскатистого хохота.

— Уж не собираешься ли ты меня защищать?

— Почему бы и нет? Я могла бы ударить этого мерзавца чем-нибудь по голове. Да так, что он бы не встал. У тебя здесь есть какой-нибудь тяжелый предмет?

Энн огляделась и только тут заметила, что верхний ящик ночного столика наполовину выдвинут. Она бросилась к нему и, пошарив внутри рукой, простонала:

— Серьги нет… Она пропала… Это было все, что оставалось от любимых серег мамы…

Ной хотел было напомнить Энн о своем предостережении, но решил, что сейчас не время. Вместо этого он подошел к рыдающей девушке и обнял ее:

— Не плачь, Энн. Мы найдем серьгу твоей матери. Обещаю тебе. И узнаем, кто все это сделал.

Но в то же время Ной подумал, что это ограбление, убийство матери Энн и Джесси, а также последний пожар могут быть звеньями одной цепи. Все остальные его чувства сразу отошли на второй план, уступив место страху за жизнь Энн…

Росс был ошеломлен. Он стоял посреди разгромленной комнаты и поочередно смотрел то на Энн, то на Ноя.

— Полиция только что уехала, — сказал Ной и замолчал.

Он ждал, что скажет Росс. Может быть, полиция была и не нужна, а отчим Энн уже сам раскрыл преступление, совершенное одним и тем же лицом — автором двух предыдущих поджогов. Тогда жизнь Энн вне опасности и у него, Ноя, гора свалится с плеч. Но Росс еще раз растерянно оглянулся и несвязно пробормотал:

— Это какой-то сумасшедший… Не понимаю, что он хотел здесь найти? Как ты думаешь, Энн?

— Когда я разбирала в нашем доме вещи мамы, то взяла одну бриллиантовую серьгу. На память… Ведь в день моего окончания колледжа мама надела все украшения. И свои бриллиантовые серьги тоже. Она была так прекрасна! Оживленная, радостная…