Огненные сердца

Эти затруднения не прошли незамеченными для Дженны. Еще никогда она не видела Генри в таком благодушном настроении — до сих пор, начиная строить дорогу, он словно загорался, и казалось, что у него есть единственная цель — завершить работу как можно быстрее.

— Генри был против этой дороги с самого начала. — Дженна отпила вина. — По-моему, потому, что он беспокоился о нашей с дедушкой безопасности, но это не должно было помешать ему делать свое дело.

— Он злопамятный человек, Дженна. — Ченс вновь наполнил ее бокал. — Он затаил злобу на меня, на тебя… и твоего дедушку. На всех нас.

— Можно представить, как он должен чувствовать себя после того, как упустил должность старшего инженера! Думаю, он обвиняет в этом и тебя, и дедушку, но при чем тут я?

Ченс пожал плечами.

— Ты целые дни проводишь со мной, а он так ревнив, что зеленеет, видя нас вдвоем.

У Дженны напряглась спина.

— У Генри нет причин ревновать к тебе, по крайней мере… — слова застряли у нее в горле.

Обжигающий огонь вспыхнул в глазах Ченса. Такой же огонь Дженна видела в них в ту ночь у реки, прежде чем он прижал ее к себе.

— По крайней мере, впредь? — закончил за нее Ченс.

Дженна поднесла бокал к губам, надеясь, что сможет сделать глоток.

— Да, — почти с вызовом ответила она. — Все, что было, закончилось два месяца назад. И, судя по всему, ты считаешь этот случай ошибкой.

— А чем считаешь его ты? — негромко осведомился Ченс.

Как бы ни была рассержена Дженна, она уже разобралась в своих чувствах к Ченсу.

— Должно быть, это и вправду ошибка. Во всяком случае, из этого не получилось продолжения.

Ченс допил вино, вновь наполнил бокал и осушил его одним глотком. Внезапно его лицо ожесточилось.

— Пей, Дженна, — указал он на ее бокал. — По-моему, мы приехали сюда, чтобы отметить победу.

Дженна не знала, что случилось с ней, но боль в сердце внезапно стала слишком острой, почти невыносимой. Она склонилась над столом, с трудом сдерживая голос:

— Я не знаю, чего вы хотите от меня, Ченс Кайлин, не знаю, зачем вы пригласили меня поужинать. Странно, почему вы не отправились сюда с кем-нибудь из мужчин? Уверена, вы отлично проведете время, а теперь прошу меня простить…

Дженна бросила салфетку на стол и отодвинула стул. Еле сдерживая слезы, она подобрала юбки и почти выбежала из зала.

Ченс выругался и бросился за ней. Будь проклята эта женщина! Рядом с ней он постоянно испытывал боль. Еще ни одной женщине не удавалось держать его в таком возбуждении, и Ченс понятия не имел, что теперь делать.

Дженна уже достигла верха лестницы, когда Ченс появился внизу, перепрыгивая через три ступеньки. Дженна бросилась бежать по коридору, но Ченс нагнал ее в тот момент, когда она дрожащими руками пыталась вставить ключ в замок. Увидев Ченса, она попыталась захлопнуть за собой дверь, но Ченс просунул между дверью и косяком ногу и легко открыл дверь, надавив на нее ладонью.

Он остановился на пороге, глядя, как зло и торопливо Дженна вытирает слезы. Ченс тяжело дышал — но не от усталости, а от раздражения. Он провел ладонью по волосам, не зная, что делать, и в этот миг помня только о собственных желаниях.

— Черт побери, Дженна, что стряслось? Я хотел всего лишь поужинать вместе с вами, отпраздновать завершение строительства моста. Как положено партнерам и друзьям.

— Друзьям! Что за нелепость! Почему бы вам не оставить меня в покое? — Дженна попыталась закрыть дверь, но Ченс решительно шагнул в комнату.

Неизвестно почему, но он не мог уйти. Казалось, его ноги приросли к полу, а в глазах появился блеск, едва Дженна направилась к нему. Она была королевой своего рода, наследницей одного из самых огромных состояний страны, но никогда не относилась к нему с пренебрежением. Ченс почти хотел этого — так ему было бы гораздо легче общаться с Дженной. Несколько недель он пытался найти в ней какой-нибудь совершенно неприемлемый недостаток, но безуспешно. Он ничего не обнаружил.

— Сегодня я не хочу никуда уходить, Дженна. — Эти слова удивили самого Ченса, но он продолжал говорить, словно слова срывались с его языка неудержимым потоком. — Уже два месяца я хочу только одного — оставаться в твоей палатке каждую ночь.

Ченс тонул в бездонных глубинах ее глаз, которые потемнели от гнева и теперь стали почти такими же синими, как ее платье. Движимый безудержным желанием, он заключил ее в объятия. У Ченса мелькнула мысль, что кто-нибудь может увидеть их в открытую дверь из коридора, но едва его губы коснулись губ Дженны, как весь реальный мир показался слишком непрочным, чтобы соперничать с силой желания, от которого горело все его тело. Казалось, какой-то демон манит его по великолепному, но опасному пути любви к Дженне.

Ченс слегка отстранился, переводя дыхание и прижимаясь щекой к ее голове.

— Дженна, я хочу тебя. Без тебя мне хуже, чем в адском пламени. Я…

Ее поцелуй помешал Ченсу продолжить. Он прижался к ней ближе, и это усилило желание.

Ченс не понимал, как это случилось, но в следующий момент он закрыл дверь и запер ее. Не медля ни секунды, он обнял Дженну, донес ее до кровати, осторожно уложил и удержал в плену весом своего тела.

Казалось, ему снится чудесный сон — такой, какие преследовали Ченса уже несколько недель. Может, ему показалось, но в глубинах глаз Дженны вспыхнул огонь, словно она с нетерпением ждала его любви.

Неожиданно он опомнился.

— Я должен уйти, Дженна. Заставь меня уйти! Я ничего не могу предложить тебе, даже уверенности в завтрашнем дне. Ты сама это понимаешь. Нельзя допустить, чтобы все повторилось.

Дженна нежно притянула к себе его голову и молча поцеловала в губы, не желая слушать. Она не хотела вспоминать, что ждет ее на рассвете.

— Завтра все пойдет, как прежде, Ченс, а эта ночь принадлежит нам.

Она осторожно провела пальцем по его щеке, и ее нежность вместе с выражением ее глаз переполнили чашу терпения Ченса. С хриплым стоном он впился в ее губы. Он желал ее всю, сразу — настолько сильной была страсть, — но вовремя вспомнил об ее желаниях.

Ченс провел ладонью по ее груди, защищенной множеством слоев ткани и кружев. Бесконечные ярды ее юбок, раскинувшихся по постели, мешали ему скользнуть между ее ногами, препятствовали близости, которой он вожделел так сильно, как умирающий от жажды вожделеет воды.

Покрывая поцелуями ее лицо и шею, Ченс яростно боролся с крохотными пуговками спереди на ее платье, пока наконец препятствием на его пути не остался один корсет. Последовала очередь еще одних застежек и шнурков. Наконец полная, округлая грудь Дженны оказалась освобожденной от корсета и легла в его ладони, соблазняя попробовать ее вкус.