Огненный холод

Они обнаружили его лежащим на земле, без сознания. Лошадь мирно щипала травку рядом. Вначале подумали, что рысак сбросил седока, но Марина уверила, что все было не так – Алессандро сам упал на землю. Она, присев перед Сфорца-Малатеста, бережно подняла его голову. Если Алессандро умрет... то она потеряет еще одного человека, который так ей дорог! И почему же она поняла это так поздно?

Вызванная команда медиков заподозрила инсульт, и герцога отвезли в местную клинику, откуда на вертолете переправили в Рим. Марина знала: если бы она совершенно случайно не стала свидетельницей падения Алессандро, если бы болезнь настигла его в другом месте, где герцога никто бы не видел, помощь могла прийти уже слишком поздно...

Она видела, как мрачны и подавлены слуги, и сама чувствовала невыносимую тоску и отчаяние. Ее совершенно не волновало то, что будет с ней, если... если произойдет самое худшее. Ей так хотелось, чтобы Алессандро выжил, и не просто выжил, а остался здоровым.

Лучший из итальянских нейрохирургов оперировал Алессандро. Операция была чрезвычайно рискованной – пациент вполне мог умереть. В течение шести часов, пока она длилась, Марина не находила себе места. Ей так хотелось быть рядом, в той частной клинике, где лежал герцог, а она была далеко от Рима, в замке...

Наконец раздался телефонный звонок: на проводе был профессор. Он сообщил Марине, что операция прошла не совсем так, как планировалось: имело место опасное кровотечение и у Алессандро дважды останавливалось сердце.

– Мы сделали все, что могли, – подвел он итог. – Теперь остается только надеяться на чудо. И молиться.

И Марина молилась, хотя не была верующей и редко бывала в церкви. В замке имелась домовая капелла, в которой покоились почти все представители рода Сфорца-Малатеста. Марина в мыслях обращалась к Богу, прося оставить Алессандро в живых. Ее смущал вид гранитных и мраморных саркофагов – ведь может статься, что и Алессандро совсем скоро найдет последнее упокоение в одном из таких...

Миновало три дня, и герцога вывели из искусственной комы. К тому времени Марина уже прибыла в Рим, потому что хотела находиться около Алессандро. Там, в клинике, она застала нескольких важных господ, которые оказались ближайшими сотрудниками герцога. Не зная, кто такая Марина, они откровенно обсуждали сложившуюся ситуацию.

– Если старик сейчас откинет копыта, у нас у всех будут неприятности, – заявил один из них. – Государство наложит лапу на его имущество...

– Да, я уже начал подыскивать себе новое место, – поддакнул другой. – Все понятно, его высочество не выкарабкается.

– И вместе с ним династия Сфорца-Малатеста вымрет! – завершил третий.

Марине было тяжело слышать подобные речи, но когда ей позволили навестить Алессандро, она ощутила: надежда есть! Он лежал в небольшой палате, бледный, с закрытыми глазами и перевязанной головой. Марина осторожно взяла его руку и прижала к губам.

Вошедший профессор принялся ей что-то пояснять, но Марина не слушала его. Она смотрела на Алессандро. Его вывели из комы, но он не приходил в себя, и никто не знал, в чем же дело. Медик намекал на то, что, по всей видимости, герцог больше никогда не откроет глаза.

Однако прогноз оказался ошибочным – Алессандро пришел в себя спустя сорок восемь часов. Марина была у него и первой услышала его протяжный стон, увидела, как герцог слабо пошевелился.

– Алессандро! – воскликнула она, но ее тотчас отстранили заполонившие палату врачи и медсестры. Девушке пришлось выйти в коридор. Но спустя несколько минут ее позвали обратно – оказывается, герцог желал, чтобы его личная секретарша была рядом с ним.

Инсульт и операция не прошли бесследно, его высочество не мог координировать движения, и медики намекнули, что, по всей видимости, таким он останется навсегда. Марина не хотела в это верить, не желала с этим смириться. Герцог хотел вернуться в замок, но профессор уговаривал его остаться в клинике. Марина организовала возвращение на вертолете обратно – она знала, что Алессандро хочет быть дома.

И Марина дала себе слово: Алессандро встанет на ноги. И все будет как раньше. Она посетила нескольких маститых медиков, и те разработали уникальную программу реабилитации для Алессандро. Благо что он мог позволить себе любые расходы и к его услугам были экспериментальные медикаменты, недоступные для простых смертных.

Марина, проводившая почти все время с герцогом, уверяла его, что они победят. Алессандро, говоривший с трудом, прошептал:

– Напрасно... Все это напрасно... Мой отец и дед... Я пережил их обоих... Настало мое время!

Рассердившись, Марина заявила:

– Ни за что! Ты будешь жить! Ты нужен всем нам! Ты нужен мне!

Последняя фраза вырвалась у нее против воли. Алессандро внимательно посмотрел на девушку и ничего не сказал. Марина сделала для себя вывод: она позволила себе лишнее. Однако она не может бросить человека, которого... Которого, черт побери, любит! Да, она любила герцога Алессандро Сфорца-Малатеста, и это не была любовь дочери к отцу или секретарши к доброму хозяину – это была любовь женщины к мужчине! Но ее любовь, она прекрасно понимала, останется неразделенной. Что же, у нее имеется цель – поставить Алессандро на ноги. А когда цель будет достигнута, она покинет Италию и вернется в Россию. И никто и ничто не удержит ее здесь!

Герцог был капризным, настроения его менялись каждые пять минут. И он хотел стать здоровым, причем всего за пару дней. Марина знала, что требуется терпение и система, система и терпение. Она руководила командой из нескольких санитаров и физиотерапевтов, обосновавшихся в замке. Программа была рассчитана на год – и за этот год, поклялась себе Марина, Алессандро станет прежним!

Слуги всемерно помогали ей, потому что хотели одного – чтобы их хозяин поправился. Герцог же, с одной стороны, считал себя полностью здоровым и даже изъявил желание лететь в Японию, дабы подписать важный контракт, а с другой стороны, никак не мог смириться с тем, что передвигается с трудом и не может выговаривать отдельные звуки.

– Мне все надоело! – заявил он как-то в сердцах спустя четыре месяца. – Лечение не приносит ни малейшей пользы! Все эти врачи, лекарства, уколы, массажи, долгие занятия в бассейне и на тренажерах...

Марина только головой покачала.

– Но, ваше высочество, разве вы не заметили, что говорите без заиканий?

* * *

На Рождество герцог мог самостоятельно подниматься с постели и даже осторожно спускался по лестнице. А в конце апреля, когда в замке побывал консилиум врачей и медики поразились тому, какие успехи делает пациент, Алессандро заявил:

– Хватит мне валяться в постели, я хочу наконец-то вернуться к работе. Сейчас – или никогда!

Врачи рекомендовали ему щадящий режим, но Алессандро, который чувствовал себя великолепно, и слушать их не хотел. Марина поняла: ее мечта сбылась и герцог вернулся к прежнему своему состоянию. Что же, настала пора возвращаться на родину...

Воспользовавшись тем, что Алессандро отправился в Германию, Марина собрала вещи и составила короткое письмо для герцога. Делать ей в замке больше нечего. Она убедилась, что по-прежнему любит Алессандро, и даже больше, чем когда-либо, но он не обращает на нее внимания, вот что хуже всего. Значит, решено, она уйдет по-английски!