Огненный котёл

— Убрать перископ! Аппараты один и четыре товсь! И живее, живее!

Члены экипажа бросились по своим постам, и аппараты были подготовлены в рекордные сроки. Он снова поднял перископ, проверяя позицию. Цель все еще продолжала приближаться на высокой скорости, и находилась примерно в 3 000 метров. Он мог бы произвести пуск с большой дистанции — или спокойно дождаться, когда вражеский корабль подойдет ближе. Пока он раздумывал над этими вариантами, везение закончилось. Нечто с молниеносной скоростью пронеслось по морским глубинам и ударило по его лодке. Он ощутил сильный взрыв, затем услышал со стороны кормы жуткий скрежет сминаемого металла и рев морской воды. Кормовую часть просто оторвало.

В последние моменты своей жизни он посмотрел широко раскрытыми глазами на пораженного старшего помощника и сказал:

— Господи, Джонни, в нас попали!

Это были последние слова, сказанные кем-либо на подлодке.

* * *

Наступил промежуток относительного спокойствия, и все на «Кирове» вздохнули с облегчением на своих постах после того, как «Шквал» поразил вражескую подлодку. Тарасов доложил, что все чисто, и Карпов заметно расслабился. Его плечи поникли, а на лице отразилась усталость. Они выдержали испытание последних трех часов, уклонившись от множества вражеских ударов за счет всего, что могли дать им их навыки и удивительные технологические преимущества корабля.

Федоров оценил позиции вражеских надводных соединений на радаре и понял, что они все же прорвались. Сверившись с навигационной системой, он вывел корабль на курс 250. От Гибралтара их все еще отделяли 240 миль. Было запросил у него сбавить ход, чтобы проверить какие-то возможные повреждения на корме. Он приказал сбавить ход до двадцати узлов и несколько изменить кус на запад, где, как он полагал, теплые воды не смогут обеспечить никакого укрытия подводным лодкам.

Однако он ничего не знал о кодовом сообщении, которое было передано Фрэзером Тови и означало, что противник ушел от «Соединения «Z» и направляется на запад. Ничего он не знал о приближающемся Флоте Метрополии, который как раз прошел Лиссабон и продолжал мчаться на юг. Его единственными мыслями было то, что они обошли «Соединение «Z» и оказались вне зоны досягаемости их 406-мм орудий, и вряд ли окажутся в ней снова. Он намеревался набрать тридцать узлов при первой же возможности и начать прорыв через Гибралтар в 9-10 часов утра.

Но, как это обычно бывает с идеально составленными планами, он пошел насмарку.

ЧАСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ ЗА ЧАС ДО ПОЛУНОЧИ

«Чтобы поступить действительно разумно, нужно нечто большее, чем разум»

Федор Достоевский, «Преступление и наказание»

ГЛАВА 31

Еще одна атака из Гибралтара последовала до рассвета. Это был хорошо согласованный налет как самолетов наземного базирования, так и оставшихся ударных самолетов авианосцев Соединения «Z». Как и раньше, летчики действовали отважно, однако были замечены сразу после взлета и тут же взяты на прицел смертоносными комплексами «Кинжал» задолго до того, как смогли представить собой реальную угрозу. Однако этот налет стоил им еще восемнадцати ракет комплексов «Кинжал», прежде, чем Роденко доложил, что уцелевшие ломают строй и отворачивают. До того они уже истратили двадцать четыре ракеты на отражение первого удара самолетов с авианосцев.

— Доложить боезапас, — напряженно сказал Федоров.

Самсонов обратил внимание на его лицо, похожее на выражение карточного игрока, наблюдавшего, как его запас фишек все тает, притом, что он выигрывает партию за партией, однако не получает ничего.

— Остаток тридцать семь, товарищ капитан. Остаток комплекса «Форт» тридцать пять.

— Что по ударному вооружению?

— Девять «Москитов-2», девять MOS-III «Старфайер», восемь П-900.

Это вызывало определенную озабоченность. Он посмотрел на Карпова, и его глаза ясно выражали мысль, которую он намеревался донести.

— Двадцать шесть ракет, — медленно сказал он. — Это все, способное причинить серьезный ущерб кораблям, что остается в нашем распоряжении. Когда исчерпаются и они, это непобедимый ракетный крейсер станет не более чем плавучей зенитной батареей, а когда закончатся и зенитные ракеты, у нас останутся лишь зенитные орудия, а когда закончатся снаряды для них, мы станем столь же беззащитны перед вражеской авиацией, как рыболовный сейнер. По показаниям Роденко мы не потопили ни одного из британских линкоров, хотя явно причинили серьезные повреждения. Соединение «Z» по-прежнему следует за нами, хотя я полагаю, вступят в бой с меньшей охотой, если вступят вообще. Тем не менее, вскоре их усилят крейсера Соединения «Х» адмирала Берроуза. Они сопровождали конвой к самой Мальте и, хотя понесли значительные потери, все еще способны усилить Соединение «Z» несколькими эсминцами и двумя поврежденными крейсерами — «Нигерия» и «Кения». Я полагаю, они составят единое соединение, которые воспрепятствует нам в отходе на восток, если Гибралтарский пролив станет для нас слишком сложной преградой. Они уже должны потушить пожары на линкорах и являют собой опасную силу, подступающую к нас сзади.

— Нет, мы продолжим прорыв к проливу, — сказал Карпов. — Что они смогут бросить против нас? Какие корабли имеются в Гибралтаре?

— Я не могу быть уверен, — сказал Федоров. — Справочная информация уже не является исчерпывающей, и многие вещи находятся в полном беспорядке. Эсминцы тасуются из одной оперативной группы в другую, а история начинает напоминать черт знает что. Однако, нам повезло, что большая часть их кораблей все равно была отправлена на восток для обеспечения операции «Пьедестал», но все, что имеется в Гибралтаре, будет развернуто, чтобы заблокировать пролив. Учитывая состояние нашего боезапаса, мы должны быть предельно аккуратны в его использовании.

— Там могут быть капитальные корабли?

— Нет, по крайней мере, в этом можно быть уверенным.

— Тогда будет достаточно артиллерийских установок. Наше преимущество в скорости и точности и точности стрельбы настолько высоки, что мы легко справимся с их крейсерами и эсминцами. Самсонов, доложить боезапас.

— Израсходовано 434 снаряда из 3 000.

— Отлично. То есть более 2 500 снарядов. Я предлагаю поднять Ка-40 для разведки. При включенных средствах РЭБ противник не сможет обнаружить его, кроме того, он способен защитится от всего, что может его атаковать. Помимо того, он может выставить буи, чтобы проверить пролив на наличие подлодок. Мы узнаем, что на руках у противника и сможем принимать более адекватные решения и наилучшим образом использовать оставшийся боезапас.

Федоров задумался.

— Это наш последний вертолет, — сказал он. — Но все же, думаю, будет неправильно держать его в ангаре, будто его у нас уже нет. Хорошо, мы рискнем. У нас достаточно топлива, особенно учитывая, что двух других вертолетов уже нет. Действуйте. Я должен доложить Вольскому о ситуации. Дальнейшие действия имеют решающее значение, и я должен держать его в курсе.

— Разумеется, — Карпов кивнул, хотя в душе хотел, чтобы они сами решили этот вопрос. Вольский был опытным и компетентным командиром, но Карпов полагал адмирала слишком осторожным и считал себя лучшим тактиком. Они преодолели уже тысячи миль через враждебные воды, и корабль хорошо себя показал. Он гордился собой и был уверен, что сможет завершить последний этап своего марафона благополучным прорывом в Атлантический океан.

Все изменили два рапорта. Первый из них поступил от командира дивизиона борьбы за живучесть Быко. Проблема находилась на корме, около которой пришлось два близких разрыва вражеских снарядов. Вода поступала в отсеки, в которых находились жизненно важные механизмы, управляющие гребными валами корабля.

— Поступление не сильное, насосы пока что справляются, однако ситуация может осложниться, особенно если мы продолжим следовать с такой скоростью. Если возможно, я прошу пару часов, чтобы исправить ее. Я не могу отправить туда людей, пока корабль идет на тридцати узлах.

Это навалилось на Федорова, словно тяжелая ноша. Они не могли лишиться преимущества в скорости. Соединение «Z» следовало за ними, он ответил Быко, что требовалось поддерживать ход еще два часа, чтобы увеличить разрыв с кораблями противника, а затем он прикажет уменьшить скорость. Пока Роденко мог видеть корабли противника, они могли предпринять любые действия в случае, если противник попытается сократить дистанцию. Это было еще одним большим преимуществом, которым обладал «Киров». Он мог видеть противника и вести бой на большой дистанции, как в эпоху Второй Мировой войны могли только авианосцы. Единственная проблема заключалась в том, что отправляемые к целям ракеты уже не возвращались обратно.