Огненный крест. Книги 1 и 2

— Спит или, по крайней мере, я на это надеюсь, — она подняла взгляд к потолку, но оттуда не доносилось никаких подозрительных звуков, и она вернулась к чтению.

— Вот это мы можем сделать. Яички животного-самца — как будто можно получить яички от животного-самки — варить вместе с шестью большими грибами в скисшем пиве до мягкого состояния, потом яички и грибы нарезать тонкими ломтиками, хорошо поперчить, посолить и спрыснуть уксусом, поджарить на огне до хруста. Па еще не кастрировал Гидеона, да?

— Нет. Я уверена, он с удовольствием предоставит тебе требуемое, если ты захочешь опробовать рецепт.

Она порозовела и откашлялась со звуком, который еще сильнее напомнил мне ее отца.

— Гм, не думаю, что мы нуждаемся в этом.

Я рассмеялась и оставила ее читать журнал, вернувшись к почте.

Завернутый прямоугольный объект, адресованный Джейми, должно быть, был книгой от продавца книг из Филадельфии. Однако на пакете стояла печать лорда Джона с улыбчивым полумесяцем и одиночной звездой. Половину нашей библиотеки составляли книги, присланные Джоном Грэем, который уверял, что отправляет их ради себя самого, поскольку не знает никого в колониях, с кем мог обсудить прочитанное по существу.

Несколько привезенных писем были также адресованы Джейми. Я тщательно осмотрела их, надеясь увидеть характерный остроконечный почерк его сестры, но без успеха. Было письмо от Иэна, который прилежно писал раз в месяц, но ничего от Дженни за те шесть месяцев с тех пор, как Джейми написал им о судьбе ее самого младшего сына.

Я нахмурилась, складывая письма стопкой на краю стола для дальнейшего внимания Джейми. Едва ли я могла обвинять Дженни, но я была там вместе с ними, в конце концов. Это была не вина Джейми, хотя он и взял ее на себя. Молодой Иэн сам захотел остаться с индейцами-могавками. Он был мужчиной, несмотря на возраст, и он сам принимал решение. «Но с другой стороны, — размышляла я, — он был еще мальчиком, когда оставил родителей, и все еще оставался им, по крайней мере, для Дженни».

Я знала, что ее молчание причиняло глубокую боль Джейми. Он продолжал писать ей, как обычно, упрямо добавляя в письмо несколько строк почти каждый вечер, пока кто-нибудь не спускался в Кросс-Крик или Уилмингтон, откуда можно было отправить письмо. Он никогда не показывал это, но я видела, с какой надеждой он просматривал каждую партию писем в поисках ее почерка, и замечала небольшое сжатие в уголках его губ, когда он не находил его.

— Черт тебя побери, Дженни Мюррей, — пробормотала я себе под нос. — Прости его, и покончим с этим!

— Хм? — Брианна положила журнал и взяла квадратный конверт.

— Ничего. Что это у тебя?

Я положила письма, которые сортировала, и подошла к ней.

— Это от лейтенанта Хейеса. Как ты думаешь, о чем он пишет?

Небольшой всплеск адреналина сжал мышцы моего живота. И, должно быть, что-то отразилось на моем лице, потому что Брианна посмотрела на меня, нахмурив брови.

— Что? — спросила она.

— Ничего, — ответила я, но было уже поздно. Она уставилась на меня, уперев кулак в бедро и подняв одну бровь.

— Ты плохая лгунья, мама, — сказала она и без колебаний сломала печать.

— Это письмо адресовано твоему отцу, — сказала я, хотя мой протест позвучал довольно слабо.

— Угу, — пробормотала она, склонившись над развернутым листом бумаги.

Я подошла сбоку и стала читать поверх ее руки.

«Лейтенант Арчибальд Хейес

Портсмут, Вирджиния

Мистеру Джеймсу Фрейзеру, Северная Каролина.

18 января 1771

Сэр,

Я пишу, чтобы сообщить Вам, что мы находимся в Портсмуте и, по всей видимости, останемся здесь до весны. Если вы узнаете о морском капитане, который согласится представить для сорока человек переход до Перта с обещанием компенсации от Армии при достижении порта, я был бы рад услышать об этом как можно скорее.

Тем временем мы занимаемся различными работами, чтобы содержать себя в зимние месяцы. Несколько моих мужчин получили работу по ремонту судов, которых здесь множество. Сам я нанялся в качестве повара в местной таверне, но постоянно навещаю своих людей, расположенных в различных частях города, чтобы знать об их положении.

Я посетил одно такое жилье два дня назад. Во время беседы с рядовым Огилви, которого, я думаю, вы знаете, он упомянул о разговоре, услышанном им в порту. Поскольку он касался некоего Стивена Боннета, который, как я понял, представляет для Вас интерес, я передаю в письме полученные сведения.

В соответствии с сообщением, Боннет является контрабандистом, что не редкость в этих краях. Как бы там ни было, размах его деятельности — как по качеству, так и по количеству — довольно велик, и, следовательно, его связи довольно необычны. Следует сказать, что определенные склады на побережье Каролины периодически пополняются товарами, которых там не должно быть, и это всегда совпадает с появлением поблизости Стивена Боннета.

Рядовой Огилви запомнил мало конкретных имен, поскольку не имел представления, что Боннет вас интересует, и сообщил о подслушанном разговоре, только как о любопытной информации. Одно упомянутое имя было Батлер, но он не уверен, связано ли это имя каким-то образом с Боннетом. Другое имя — Карен, но Огилви не знает, принадлежит ли оно женщине, или это название корабля.

Склад, который упоминался в беседе, оказался недалеко от порта, и я взял на себя труд пойти и провести расследование на вопрос его собственника. Здание принадлежит двум партнерам: некоему Рональду Пристли и некоему Филиппу Уайли. Сейчас я не имею никаких сведений ни об одном из этих людей, но продолжу мои расспросы, как только появится свободное время.

Я также предпринял попытки расспросить о Боннете в местных тавернах, но без большого успеха. Имя это там известно, но немногие желают говорить о нем.

Ваш покорный слуга,

Арчибальд Хейес, лейтенант

67-ой горный полк».

Обычные звуки дома все еще окружали нас, но Бри и я, казалось, находились в прозрачном пузыре тишины, где время внезапно остановилось.

Мне не хотелось класть письмо на стол, потому что это будет означать, что время движется, и нужно что-то делать. В то же самое время, я хотела не просто положить письмо, а бросить его в огонь и притвориться, что ни одна из нас его не видела.

Потом наверху заплакал Джемми. Брианна дернулась и повернулась к двери, и время снова пошло.

Я положила письмо отдельно от других и продолжила разбирать корреспонденцию, аккуратно складывая газеты стопкой для Джейми, потом развязала пакет, где, как я и предполагала, оказалась книга Тобиаса Смоллета «Путешествие Хамфри Клинкера». Скатав веревочку от пакета, я положила ее в карман. И все это время в моей голове, словно метроном, стучала одна мысль «что теперь, что теперь?»

Вернулась Брианна, неся красного Джемми с помятой от сна мордашкой. Он, очевидно, находился в плохом настроении, недовольный пробуждением от сна к навязчивым требованиям действительности. Я очень хорошо понимала его.

Она села, спустила рубашку с плеча и приложила ребенка к груди. Его крики прекратились, как по волшебству, и мне страстно захотелось сделать что-нибудь, чтобы успокоить ее. Она была бледной, но спокойной.

Я должна что-нибудь сказать.

— Мне жаль, милая, — произнесла я. — Я пыталась остановить его — Джейми. Я знаю, он не хотел, чтобы ты узнала об этом, чтобы ты беспокоилась.

— Все в порядке. Я уже знаю.

Протянув руку, она достала одну из бухгалтерских книг, лежащих на столе, и, держа ее за корешок, вытряхнула свернутый листок бумаги.

— Почитай это. Я нашла его, когда вы ушли с милицией.

Она кивнула головой на листок.

Я прочитала отчет лорда Джона о поединке между Боннетом и капитаном Марсденом, чувствуя неприятное сжатие в груди. Я не заблуждалась относительно характера Боннета, но я не знала о его опасных навыках. Было бы лучше, если бы опасные преступники не были столь искусны в убийстве.

— Я думала, что лорд Джон отвечал на случайное упоминание, которое сделал па, но полагаю, что нет. Как ты думаешь? — спросила Бри. Ее голос был спокойным, почти невозмутимым, как если бы она спрашивала мое мнение относительно ленты для волос или застежки на башмаке. Я остро взглянула на нее.

— А как ты думаешь?

Важно было то, что думает Брианна.

— О чем? — она скользнула взглядом мимо меня на письмо, потом уставилась на голову Джемми.

— О цене чая в Китае, — сказала я несколько раздраженно. — Продолжим тему Стивена Боннета, если ты не против.

Было странно вымолвить имя, которое мы по молчаливому согласию не произносили много месяцев.

Закусив нижнюю губу, она мгновение смотрела в пол, потом слегка покачала головой.

— Я не хочу слышать или думать о нем, — сказала она равномерно. — И если я когда-нибудь встречу его, я… я… — она задрожала и посмотрела на меня яростными глазами.

— Что он думает? — закричала она. — Как он мог так поступить?

Она ударила кулаком по бедру, испуганный Джемми отпустил грудь и завопил.