Огненный крест. Книги 1 и 2

Потом его рука оказалась на моей груди, холодный воздух коснулся моих бедер, и я почувствовала, как кирпичи царапают мой голый зад.

Я вскрикнула, и он прижал руку к моему рту. Я была насажена, как форель на палочку, и была столь же беспомощна, пригвожденная к стене.

Он убрал свою руку и заменил ее ртом. Я слышала тихие рычащие звуки в его горле и услышала более громкие звуки, вылетающие из моего рта.

Моя рубашка был задрана выше талии, и мои голые ягодицы ритмично шлепали о грубый кирпич стены, но я не чувствовал боли. Я схватилась за его плечи и держалась.

Его рука скользила по моему бедру, отодвигая край рубашки, который норовил упасть между нами. Я вспомнила о руках в темноте и изогнулась, дрожа.

— Смотри, — он горячо задышал мне в ухо. — Смотри вниз. Смотри, как я беру тебя. Смотри, черт тебя побери!

Его рука нажала на шею сзади, сгибая мою голову, чтобы я смотрела вниз на наше соединение.

Я выгнула спину и потом упала в полуобмороке, кусая сюртук на его плече, чтобы не кричать. Его рот сильно сжался на моей шее, когда он в свою очередь задрожал, прижимая меня к стене.

Мы лежали на соломе, переплетясь телами, и утренний свет полз по кирпичному полу конюшни из полуоткрытой двери. Стук моего сердца все еще отдавался в моих ушах, кровь покалывала кожу и виски, бедра и пальцы, но я воспринимала эти ощущения, как нечто отдаленное, не связанное со мной. Я казалась себе нереальной и была немного потрясена.

Моя щека была прижата к его груди. Немного скосив глаза, я могла видеть его покрасневшую кожу в открытом вороте рубашки и жесткие курчавые волосы, столь темно-рыжие, что казались черными в неверном свете раннего утра.

Пульс бился в ямке на его горле, не дальше дюйма от моей руки. Мне хотелось положить на нее пальцы и почувствовать эхо его пульса в моей крови, но я почему-то испытывала странную застенчивость, как если бы этот жест был слишком интимным. Это было довольно нелепо, учитывая то, что мы делали друг с другом и друг другу.

Я немного двинула указательным пальцем, дотронувшись кончиком до маленького треугольного шрама на его горле — блекло-белого узелка на его бронзовой коже.

В его ритмичном дыхании возник небольшой сбой, но он не двигался. Его большая ладонь лежала на моей пояснице. Два дыхания, три… и потом слабое давление кончика пальца на моем позвоночнике.

Мы лежали тихо, едва дыша, сконцентрировавшись на этих мельчайших жестах, подтверждающих нашу связь, но мы не говорили и не двигались, немного смущенные тем, что сделали.

Звук приближающихся голосов пробудил меня к жизни. Я резко села, натянув рубашку на плечи, и стала отряхивать солому с волос. Джейми встал на колени спиной ко мне и начал торопливо натягивать рубашку.

Голоса снаружи внезапно замолкли, и мы замерли. Мгновение стояла напряженная тишина, потом раздались звуки удаляющихся шагов. Я выдохнула, чувствуя, что мое бешено стучащее сердце начало замедляться. Конюшня заполнилась шорохом и ржанием коней, они также слышали шаги, и они проголодались.

— Значит, ты выиграл, — сказала я спине Джейми. Собственный голос показался мне странным, словно я не пользовалась им долгое время.

— Я обещал тебе, что выиграю, — сказал он мягко, наклонив голову и укладывая плед складками.

Я встала, чувствуя головокружение, и прислонилась к стене, чтобы не упасть, пока счищала песок и солому со своих ног. Ощущение грубых кирпичей позади меня ярко напомнило мне произошедшее, и я прижала ладони к стене, чтобы отгородиться от потока эмоций, которые они пробудили.

— Все в порядке, сассенах? — он резко повернул голову в мою сторону, уловив мое движение.

— Да. Да, — повторила я. — Все хорошо. Только… нет, все в порядке. Как ты?

Он выглядел бледным и помятым, его лицо покрылось щетиной, и щеки ввалились, под глазами от бессонной ночи образовались темные круги. Он на мгновение встретился с моими глазами, потом отвел взгляд. Легкий румянец появился на его скулах, и он заметно сглотнул.

— Я… — начал он и остановился. Он поднялся на ноги встал передо мной. Его косичка расплелась, и пряди волос рассыпались по его плечам, мерцая красноватым светом в полосе света от двери.

— Ты ненавидишь меня? — внезапно спросил он, и захваченная врасплох, я рассмеялась.

— Нет, — сказала я. — Ты думаешь, я должна?

Его рот слегка дернулся, и он провел по нему согнутым пальцем.

— Ну, может быть, — сказал он, — но я рад, что ты не ненавидишь меня.

Он ласково взял мои руки и потер большим пальцем по ободку серебряного кольца. Его ладони были холодными от утреннего воздуха.

— Почему ты решил, что я должна ненавидеть тебя? — спросила я. — Из-за колец?

Разумеется, я была бы расстроена и зла на него, если бы он проиграл хотя бы одно из них. А так как он не проиграл… Хотя он заставил меня волноваться всю ночь — где он был и что делал, не говоря уже о том, что прокрался в мою комнату и делал такое с моими ногами… Возможно, я должна быть сердита на него.

— Ну, и из-за них тоже, — сказал он блеклым голосом. — Я не должен был позволить гордости взять вверх надо мной, но я не мог совладать с собой, когда этот ничтожный Филипп Уайли вертелся возле тебя, пялился на твои груди и…

— Да? Я не заметила этого.

— Да, — сказал Джейми с негодованием, но потом выбросил Филиппа Уайли из головы и вернулся к перечислению своих грехов.

— А потом утащил тебя из дома в одной рубашке и набросился на тебя, как животное, — он мягко коснулся моей шеи в том месте, где я все еще могла чувствовать покалывание укуса.

— О, ну, мне эта часть довольно-таки понравилась.

— Да? — его синие глаза широко раскрылись от удивления.

— Да. Хотя думаю, на моей заднице есть пара синяков.

— О, — он опустил глаза, очевидно смущенный, хотя уголок его рта подергивался. — Мне очень жаль. Когда я закончил — играть в вист, я имею в виду — я не мог думать ни о чем другом, как найти тебя, сассенах. Я поднимался и спускался по лестнице дюжину раз, подходя к твоей двери и уходя от нее снова.

О, вот как? — я была рада это слышать, поскольку вероятность, что моим ночным посетителем был он, увеличивалась.

Он приподнял прядь моих распущенных волос и мягко пропустил ее между своими пальцами.