Огненный крест. Книги 1 и 2

— Очевидно так, — пробормотал Молодой Иэн, глядя на дневник.

— Это вызвало огромную шумиху в прессе примерно на неделю, — продолжила Брианна. — Другие активисты ДАИ обвинили правительство в их исчезновении; оно, конечно, все отрицало. Были проведены тщательные розыски, и, кажется, я читала, что тело одного из мужчин было найдено то ли в Нью-Гемпшире, то ли в Вермонте, но как он умер неизвестно. Следы других так и не были найдены.

— «Где они? — вполголоса процитировала я. — О, Боже, где они?»

Джейми серьезно кивнул головой.

— Да, тогда тот Спрингер вполне мог быть этим человеком, — он коснулся страницы с некоторым уважением.

— Он и его четыре товарища отказались от любой связи с миром белых и взяли себе новые имена из своего настоящего наследия, так он написал.

— Это правильный поступок, — тихо произнес Иэн. Он застыл странной неподвижностью, и это напомнило мне, что он два года был могавком и имел имя Брат волка, был одним из Kahnyen’kehaka, смотрителей западных ворот.

Думаю, Джейми тоже заметил это, но продолжал смотреть на дневник, медленно перелистывая страницы.

Роберт Спрингер или Та’винеонавира, что означало «Зуб Выдры», имел многочисленные связи с экстремистском миром, и еще более тесные с миром коренного американского шаманизма, как он сам называл это. Я не знаю, как его убеждения были связаны с верованиями ирокезов, но Зуб Выдры верил, что он происходит из могавков, и собирал все остатки традиций, которые мог обнаружить или придумать.

— «Именно на церемонии наречения я впервые встретился с Раймондом».

Я резко выпрямилась, услышав это имя.

— Он описал этого Раймонда? — спросила я настойчиво.

Джейми отрицательно покачал головой.

— Нет, внешний вид не описывал. Он только написал, что Раймонд был великим шаманом, который мог превращаться в зверей и птиц, и который мог путешествовать во времени.

Он взглянул на меня, приподняв одну бровь.

— Я не знаю, — ответила я. — Когда-то я думала так, но теперь я не знаю.

— Что? — Брианна озадаченно переводила взгляд между нами. Я тряхнула головой и пригладила волосы.

— Ничего важного. Когда-то в Париже я знала человека по имени Раймонд, и я подумала… Хотя что он может делать в Америке тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года?

— Но ты же была там, — указал Джейми. — Хотя вернемся к нашему дневнику, — он продолжил перевод текста, странно звучащий на английском языке. Зуб Выдры, попав под влияние Раймонда, неоднократно с ним встречался и привел с собой еще нескольких друзей. Постепенно был выработан большой план, ошеломляющий своей дерзостью.

— Скромно, не так ли? — пробормотал Роджер.

— «Мы провели испытание. Многие потерпели неудачу, но я прошел его. И таких оказалось пять человек. Мы дали клятву на крови, что выполним задуманное и спасем наш народ от катастрофы. Сможем изменить историю…»

Роджер издал тихий стон.

— О, Боже, — произнес он. — Что они собрались сделать, убить Христофора Колумба?

— Не совсем, — сказала я. — По его словам, он хотел прибыть в тысяча шестисотый год. Что в это время произошло, вы знаете?

— Я не знаю, что тогда произошло, — ответил Джейми, ероша волосы, — но знаю, что он все продумал. Его план состоял в том, чтобы попасть в союз ирокезов и поднять их на восстание против белых поселенцев. Он полагал, что тогда поселенцев было немного, и индейцы, ведомые ирокезами, могли легко их уничтожить.

— Возможно, он был прав, — негромко произнес Иэн. — Я слышал от стариков, что когда прибыли первые O’seronni [280] сто лет назад, они были весьма малочисленны, и Kahnyen’kehaka были хозяевами. Да, они могли бы сделать это, если бы захотели.

— Ну, вряд ли он сумел бы остановить европейцев, — возразила Брианна. — Он ведь не планировал вторжение могавков в Европу?

Широкая усмешка появилась на лице Джейми.

— Мне бы это понравилось, — сказал он. — Могавки заставили бы саснэков [281] призадуматься. Но увы, — он насмешливо взглянул на меня, — наш друг Роберт Спрингер не был настолько честолюбив.

280

Французы (язык могавков)

281

Прозвище англичан в Шотландии.

Однако то, что задумали Спрингер и его друзья, имело довольно грандиозный характер и вероятно… только вероятно было выполнимо. Их намерение не состояло в том, чтобы предотвратить вторжение белых полностью, они были достаточно разумны, чтобы понимать невозможность такого деяния. Они намеревались заставить индейцев быть осторожными с белыми и налаживать отношения с ними с позиции силы.

— Вместо того чтобы позволить им строить большие города, они могли держать белых запертыми в небольших поселениях. Вместо того чтобы позволить им строить укрепления, сначала потребовать от них оружие. Установить торговлю на своих условиях. Всегда превосходить их числом и оружием, вынудить европейцев научить их работать с железом.

— Возвращение Прометея, — прокомментировала я, и Джейми фыркнул.

Роджер почти с восхищением покачал головой.

— Какая бессмысленная затея, — сказал он, — но нельзя не восхититься их мужеством. Возможно, это сработало бы, если бы они смогли убедить ирокезов, если бы они попали в нужное время прежде, чем равновесие качнулось в сторону европейцев. Но все пошло не так. Сначала он попадет не в то время, а потом понимает, что его друзья не последовали за ним.

Внезапно я заметила гусиную кожу на руках Брианны и поймала ее взгляд, полный понимания. Она вообразила, каково это оказаться в чужом времени… совершенно одной.

Я легко улыбнулась ей и положила ладонь на руку Джейми. Он рассеянно накрыл мою руку своей ладонью и мягко пожал.

— Да. Он почти отчаялся, когда понял, что все пошло неправильно. Он подумал о том, чтобы возвратиться, но у него больше не было драгоценного камня, который, по словам Раймонда, должен был защищать во время перехода.

— Он все-таки нашел один, — сказала я. Встав, я потянулась к верхней полке и сняла оттуда большой необработанный опал, сияющий сквозь вырезанную на его поверхности спираль.

Тевактеньон, пожилая индианка, дала мне камень, когда мы явились в Снэйктаун, освобождать Роджера. Она так же рассказала мне историю Зуба выдры и то, как он встретил свою смерть.

— Да. Хотя он ничего не упоминал про него, — Джейми откинулся на спинку стула, проведя обеими руками по распущенным волосам, потом потер лицо. — История кончается на том, что он решил продолжить свое дело, несмотря на неподходящее время и свое одиночество.

Все некоторое время молчали, подавленные грандиозностью и тщетностью этого плана.