Огненный крест
Шрифт:
Вспомним патриотку России императрицу Екатерину Великую. При редактировании своих указов она полагала необходимым положиться на свой опыт и знакомство со страной, из коих она вынесла заключение: «С кем дело имеем». Она поняла, что у России есть прошлое, есть свои исторические привычки и даже предрассудки, с которыми нужно считаться. Она убедилась, что без глубоких потрясений невозможны коренные реформы, каких потребовала бы система законодательства на усвоенных началах. На совет Дидро – переделать весь государственный строй и общественный порядок России – она смотрела как на мечту философа, имеющего дело с книгами, а не с живыми людьми. Она говорила: «Что бы я ни делала для России, это будет капля в море». Наша интеллигенция, увы, не следовала её рассуждениям и таким образом «общественное мнение» довело Россию до революции, а отсутствие «общественного
Современное «общественное мнение», по моему впечатлению после поездки в Россию, выражается в общем желании создать великую Россию, хотя желание это выражается у разных людей по-разному. Многое еще должно перебродить, но я уверен, что вековой русский опыт приведет к всеми ожидаемому результату.
Особый случай, в том числе и поездка в Россию, заставляют меня затронуть всеми нами, русскими эмигрантами, любимую тему – любви к Родине. Мне, например, пришлось встретиться в дороге с одним хорошо образованным человеком, прекрасно говорящим на русском, но ненавидящим Россию. Он мне пытался объяснить, что на территории России не должно оставаться русских, а только русскоговорящие, даже не русскоязычные. После моей поездки могу его разочаровать: этого никогда не будет!..
В Русском народе чувство любви часто содержит в себе и сострадание. У нас, русских эмигрантов, это чувство сострадания за несчастья, переживаемые Россией, было и есть основой чувства любви к родине. Мы страдали за неудачи и унижение нашей страны, а когда русские или советско-русские разбили немцев под Сталинградом, мы испытывали чувство гордости за свой народ, отлично сознавая, что для нас лично эта победа усугубляла неизвестность будущей России».
Легче становилось на душе: не одинок я в своих мыслях. Где-то на другом краю планеты есть близкие люди.
Г. Г. Волков – Н.В. Денисову в «Тюмень литературную».
22 февраля 1997 года.
«...В этом году русской Венецуэльской колонии исполняется 50 лет её существования. Я написал кое-что по этому поводу. Посылаю. Хотелось бы, чтобы русские люди на нашей родине знали, что мы, изгнанники, с честью несём Русское знамя. Мы внесли свой вклад и в развитие Венецуэлы. А сейчас, когда на нашей родине политическое положение переменилось, то сюда начали прилетать и новые русские. Большинство это те, которые не смогли устроиться дома, но есть и такие, которые прибывают сюда с большими деньгами. Они очень требовательны, и часто занимаются такими делами, что нам неудобно за них, они чернят имя русского человека. Откуда у них сразу появились такие капиталы, мы не знаем.
... Наша колония была трудолюбивой, работящей. И на всякие спекуляции и тёмные дела не шла».
Холод
Г.Г. Волков – в «Тюмень литературную».
31 января 1998 года.
«... То, что вы приняли в свою газету наших писателей и поэтов, это еще больше нас сблизило, ведь «Тюмень литературная»
пошла не только в Венецуэле, но и по всему миру, как в Австралию, Аргентину, Канаду, я не говорю о западной и восточной стороне Соединенных Штатов Америки, а также о некоторых других странах, о Европе, например, о Латинской Америке, где почти век живут, сохраняя свою русскость, наши соотечественники...Был момент, когда мы совсем было растерялись... Прилетают артисты из Советского Союза, представители правительства, и нам говорят, что России нет, что история страны началась с 17-го года. Наши дети нас спрашивают: в чем же дело?!
И вот появилось возможность печататься в России, бывать на родине, встречаться и разговаривать с соотечественниками, ездить друг к другу в гости... Жаль, конечно, до боли, что правители, начиная с Горбачева, Шеварднадзе, разрушили то, что создавали наши отцы, что стали разделять Россию на куски, не требуя даже компенсации за увод русских войск из Германии, из Польши, других стран... Раздел и разграбление страны произошли быстро. Мы видим плоды этой воровской «работы», а виновных, выходит, нет?! Русский народ опять оказался в дураках. Правят люди, которым Россия нужна как база для своих целей...»
Дорогие мальчики-кадеты! – думалось при чтении посланий. Как же вы, воспитанные в любви к Родине, деликатны. Да эти Горбачевы, совершившие неслыханные в истории народов предательства, преступления, будут навеки прокляты. Уже прокляты! Навеки. И как низко пали те, кто ещё подаёт им руку.
«Мужие, братие, вы видите и ощущаете, в какой великой беде всё государство ныне находится и какой страх впредь, что легко можем и в вечное рабство впасть!» – увы, без взаимного отклика взывает к русскому народу из глубины 1612 года народный герой Козьма Минин.
Свобода
Яблочный август. Теплынь. Умиротворение в природе. И в груди прилив спокойствия, ощущение – приближающихся лучших дней творческого состояния. Предосенье. Милая западно-сибирская пора, точней, южных широт Сибири. Созрела и малина. Багрянеют вишневые гроздья. Ярок шиповник на опушке леса. На деревенском огороде под Тюменью вот-вот – «валом» уже! – пойдут огурцы. А в политической атмосфере страны – опять тревожные нотки. Пресса и некоторые каналы телевидения твердят о приближающемся экономическом кризисе. Ельцин выступает по государственному каналу телека и самозабвенно врёт: «Никакого кризиса не будет!» В лад ему кивает головенка «киндер-сюрприза» – премьера Кириенко.
В Москву приехали мои друзья из Венесуэлы. Я знаю, шла длительная подготовка очередного кадетского съезда, мои друзья желали и стремились провести его непременно на Родине, в России. И вот звонок от них в «далекую Сибирь»: если можешь, при езжай, повидаемся! Прибыли все, «кто еще двигается», оставшиеся «рассеянные, но не расторгнутые». Географическое представительство заграничных русских неизменное, привычное США, Канада, Бразилия, Венесуэла, Аргентина, Уругвай, Франция, Югославия... Даже из Австралии есть делегат.